"Навещал друга в сумасшедшем доме. Стоило больших усилий убедить его, что он живёт не на райском тропическом острове, а в мрачной холодной палате с облезлыми стенами" - именно этот грустный анекдот регулярно всплывал у меня в голове все три дня на Путятине, небольшом обитаемом островке среди хранящих страшные тайны бухт ЗАТО Фокино между Владивостоком и Находкой.
В последних Путятин слывёт "островом маргиналов и пенсионеров", тепло и уютно в Приморье бывает дай бог пару месяцев в году, а от социального недовольства воздух Дальнего Востока наэлектризован всесезонно. И всё же солнечными днями в первых числах сентября Путятин выглядит самым настоящим райским тропическим островом, а его красивую природу дополняет нетривиальная история (ссылка на исторический обзор - в конце поста).
Вытянутый на 13 километров от горы Старцева в самом центре залива до глядящих в открытое море южных мысов, остров Путятин отличается необычайно сложной формой, кому-то напоминающее хвостатую птицу, кому-то - неправильный крест. Мне не пришло в голову ни то, ни другое, и всё же очертания Путятина казались смутно знакомыми... лишь оказавшись на острове я вдруг вспомнил пожелтевшие страницы с чёрно-белыми картинками да имена - Сайрус Смит, Пенкрофф, Айртон, Герберт... Свой "Таинственный остров" Жюль Верн опубликовал в 1875 году, и хотя скорее всего, конечно, это просто совпадение, хочется думать, что именно Путятин был прототипом вымышленного острова Линкольна.
Ну а на его берегу с первых минут накрывает ощущение разморённой южной глухомани.
Вдоль берега тянутся позднесоветские постройки рыбокомбината, среди которых затесался причудливый фронтон из двух видов кирпича - последнее дореволюционное здание на острове, когда-то бывшее кирпичным заводом купившего этот островок в 1891 году купца Алексея Старцева:
Советский Путятин развивался как остров-рыбокомбинат, и население его тогда достигало 2,5 тыс. жителей. Теперь рыбзаводские причалы пустынны, а население острова уменьшилось в 3-4 раза.
В основном же Путятин примерно такой, а рукотворные достопримечательности стоит искать не на улицах весьма обширного посёлка, а в его ближайших окрестностях.
Например, памятник Старцеву (1989) на месте его усадьбы Родное:
Или гора Старцева (352м), одиноко торчащая над сушей и морем в самой середине залива Стрелок:
Тропа к ней хранима японским богом
Снизу легко подумать, что восхождение на гору Старцева займёт весь день, но на самом деле от посёлка до вершины можно подняться где-то за час. Накатанная джипами колея опоясывает склон по спирали, и лишь к самой вершине тянется извилистая тропа:
Круговой вид с этой вершины я бы назвал главной достопримечательностью всего острова:
На бухты залива Стрелок, где скрыты памятники флотскими катастрофами (в том числе ядерной в бухте Чажма), гигантские доки, база утилизации атомных подлодок...
Залив Стрелок тут виден от края до края, и слева полуостров Павловского отделяет его от залива Восток:
А справа полуостров Дунай - от Уссурийского залива:
На нём хорошо виден посёлок Дунай и бухта Чажма с крупнейшим в России плавдоком и "ядерным колумбарием" причала ДальРАО. Дальше сквозь морскую дымку отчётливо просматривается Владивосток с его мостами:
Сам остров Путятин причудливо распластался на фоне открытого Японского моря.
Посёлок Путятин стоит между широкой бухтой Назимова и крупнейшим на острове Гусиным озером, где летом обильно цветут лотосы. Оно лежит у начала почти квадратного полуострова с мысами Фелькерзама и Родионова на ближнем и дальнем углах. Дальше (кадр выше) виднеются тёмные Камни Унковского и высокий, скалистый, необитаемый остров Аскольд, где сохранились маяки на головокружительных скалах и орудия 26-й батареи, на дальних подступах прикрывавшие Владивосток. Туда возят частники по 15 000 рублей за 10-местную лодку на весь день...
На фоне кекуров здорово смотрится белый храм Сергия Радонежского (2014), поставленного высоко, но для прихожан не то чтобы очень удобно - народ в Приморье не религиозен, и храм тут скорее просто символ русских берегов.
Слева же на панораме виден характерный "хвост", отсюда не кажущийся таким длинным, как на картах. У основания этого хвоста находятся красивейшие на Путятине бухты Слона и Петуха, к которым и будем спускаться:
Посёлок быстро заканчивается, но весь остров пронизывает густая сеть ухабистых грунтовых дорог, по которым ездят в основном вот таким способом:
В таких пейзажах хочется петь про сундук мертвеца и бутылку рома:
И если хозяйственная жизнь отсюда уходит, то природная - по-прежнему кипит:
Будь то птицы, заползавшие прямо в палатку жуки, здоровенные толстые кузнечики...
Или бабочки-махаоны:
Тёмно-перламутровых парусников Маака, которыми нам запомнилась уссурийская тайга годом ранее, в этом году я не замечал. Зато порхали мимо нас незнакомые мне бабочки размером с птицу, видимо залетевшие откуда-то с юга по случаю аномального жаркого лета:
Но как бы ни был изобилен лес - ему далеко до литорали! Вода тут чуть холоднее и чуть мутнее, чем в сказочных бухтах Хасанщины, но схватив красивую ракушку, первым делом приходится выгонять из неё рака-отшельника. На закате из волн высоко выпрыгивают быстрые сверкающие рыбы, а камни в мелких бухточках покрыты почти сплошным ковром разноцветных водорослей. Но дальше десяти метров от берега плавать среди этих камней становится страшно - словно чёрные мины, по ним обильно расставлены колючие морские ежи.
Купаться мы ходили в ближайшую к лагерю и посёлку бухту Петуха с широким песчаным пляжем. В выходные даже в сентябре довольно многолюдным - с машинами, палатками и горами мусора, понемного складывающегося в археологический слой:
Слева, на фоне Павловска и Анны, бухту ограничивают колючие кекуры:
Справа - и сама скала Петух:
До которой можно дойти по колено в чистейшей воде по прибрежным камням:
Дальше тянется цепочка Пятых бухт - Второй Пятый, Третий Пятый и Седьмой Пятый, и если Первым Пятым можно назвать Петуха, то вот куда делись Четвёртый Пятый и Пятый Пятый - история умалчивает. Чудными названиями Дальний Восток вообще богат - ходивших здесь кораблей и их экипажей вплоть до судового кота не хватило на каждую скалу или бухту, а старинную китайскую топонимику Советы и вовсе заменили в одночасье в 1972 году.
На Втором Пятом есть Бразениевое озеро с какими-то редкими беспозвоночными и родник с пресной водой, поэтому среди прочих бухт она выделяется небольшой турбазой. К которой примыкает промысловый стан с грудами кухтылей (поплавкой) и ракушек:
Пятые бухты расположены у основания путятинского "хвоста", по которому мы решили попытаться дойти до окончания. Но на холмах за Вторым Пятым путь преградил забор - грунтовка миновала его по касательной, отмеченная на карте тропа же явно уходила за ворота. За забором не просматривалось ничего, кроме здоровенного пса на привязи, нескольких домиков у самых ворот и сплошной стены деревьев. Для воинской части забор явно выглядел слишком прозрачным, для гостиницы - слишком суровым (кто захочет за колючей проволокой отдыхать!), и методом исключения мы пришли к выводу, что видимо это кто-то большой и важный оттяпал себе лучший кусок острова.
Потратив битый час на попытки обойти забор или хотя бы сквозь него просочиться, мы вышли на другую сторону Южного хвоста:
Я знал, что где-то на его конце есть Мраморная бухта с блестящим дном, а над ней заброшенная батарея №944 1930-х годов, от которой остались казематы и основания башен. Ещё - что сам "хвост" продолжает живописная цепочка кекуров Пять Пальцев. Они расположены так, что с других частей Путятина не видны, а я принял за них крошечный остров Ирецкого:
Мимо мысов сновали моторные лодки с экскурсантами, а в ультразум я разглядел даже пару палаток, предположив, что их обитатели подошли с моря и сумели договориться с охраной. Кекуры, потайные пляжи, тёплые леса манили, но кого удивляет, что на Дальнем Востоке вопросы решаются так?
Мы спустились на широкий пляж у основания "хвоста". Костровища, столики из пеньков, туалеты из материи на вкопанных палках, качали на ветках, турики - весь вид пляжа и леса говорил о том, что до 1 сентября здесь стоял спонтанный палаточный лагерь:
Между "хвостом" и мысом Родионова раскинулась широкая Терракотовая бухта:
Уж не знаю, от чего так названная - добывал ли здесь Старцев глину для своих заводов или просто скалы похожи на террактовый узор:
Здесь и расположились мы, но больше загорали, чем купались - вода оказалась мутной, как чай с молоком, и неприятно холодной. Да и волны несли скорее от берега, чем к берегу, или по крайней мере так показалось Оле. Вот и сидели мы на берегу, слушали шум воды, любовались далёкими кекурами Аскольда и военными кораблями, ходившими туда-сюда на фоне них. Волны, однако, хлестали всё ближе к ногам, и очередной накат вызвал целую панику среди каких-то мелких чёрных уховёрток, начавших сотнями вылезать из тёплого песка и искать спасения в том числе и в наших пожитках. Начинался прилив, а значит пора было уходить с этого узкого карниза:
Выйдя на дорогу, мы поймали попутный минивэн с большой семьёй, и первым делом я задал им вопрос, что же спрятано за забором и можно ли туда как-нибудь попасть. Каково же было моё удивление, когда оказалось, что проникнуть за забор можно самым неочевидным для России способном - просто постучаться в ворота и попросить одинокого сторожа их открыть!
Южный хвост, оказалось, занят не виллой какого-нибудь победителя Дальневосточных криминальных войн, а гигантским вольером для той части коренных островитян, что покрупнее бабочки или птицы. Как я понимаю, в первую очередь забор защищает диких зверей от собак, людей же сторож обязан пропускать в дневное время, кроме периодов гона и окота. Но отсутствие табличек и звонков антропогенную нагрузку снижает порядочно - ходят сюда не "все подряд", а "те, кто в курсе". И буквально в сотне метров от ворот мы увидели частые следы копыт на пересохшей луже:
В первую очередь здесь охраняются пятнистые олени - маленькие и мирные родичи гордого марала и свирепого изюбря. Все трое, однако, лишь разные подвиды благородного оленя, и их мясо, шкуры и панты одинаково хороши. Михаил Янковский, приехав на остров Аскольд в 1874 году, быстро обнаружил, что золотые прииски скудны и для промышленной добычи не годятся, зато маленький остров без хищников идеально подойдёт на роль пастбища. Сперва он разводил фазанов, а затем подался в оленеводы.
Тут надо сказать, что европейских оленей в его родной Польше или маралов на Алтае держали издавна, а вот пятнистых оленей разводить Янковский придумал впервые. Вскоре на островах стаду сделалось тесно, и Янковские перебрались на Хасанщину. Старцев же новую отрасль на Путятине только начал внедрять, и в ХХ веке хозяйство зачахло, а сами олени - остались. На острове в тот вечер нам попадались только их следы, однако прежде я видел и даже гладил пятнистых оленей в Шкотовском сафари-парке - там они слывут самыми мирными обитателями, так что гид водит туристов прямо в вольер.
Надежда увидеть оленя у меня промелькнула, когда мы с Олей заметили, что у тропы подозрительно часто раскачивается высокая трава. Затем из травы донеслось хрюканье, а вскоре показалась серая спина в короткой шерсти - конечно, как знаем мы из приключенческих романов, какой же тропический остров без диких свиней?! Шевеление приближалось к тропе, и я подумал, что сейчас мы увидим поросёнка, но каково же было моё удивление, когда на дорогу вылез клыкастый кабан размером с большую собаку! Я даже успел понять, что это опасная встреча, но хряк невозмутимо пересёк тропу и скрылся в травах по другую сторону.
Ещё одним животным, попавшимся мне на глаза, стал Слон:
У Слона мы поняли, что дальше идти смысла нет - до Мраморной бухты или 944-й батареи засветло всё равно не успеть, а близлежащие бухты невзрачны.
Для очистки совести мы всё-таки поднялись на гряду, отделяющую бухту Слона от следующей бухты Круглых Камней, но даже лучшие виды отсюда открывались на север:
Под шум моторов экскурсионных лодок мы пошли назад, любуясь скалами и бухтами сквозь буйную зелень:
Вот и "домашний" Петух кукарекает заходящему Солнцу:
Последним впечатлением Путятина стал огненный тропический закат. И сложно поверить, что тропики в Приморье по сезону, что летом тут туманы и дожди, а зимой промозглые колючие ветра, и на опушке вместо эбеновой туземки в бусах из каури встречает прокуренный седеющий мужик в затёртом камуфляже. Но стоит ли включать реалиста там, где ты можешь ощутить себя в благодатных тропиках, не покидая границ нашего сурового отечества?
