В этом году я побывал в Хорватии, а потом в Черногории (с пересадкой в Сербии, в белградском аэропорту «Никола Тесла»). Я давно не был в странах бывшей Югославии, и жалею об этом: в конце концов, по образованию я филолог-югославист.
После бурных и кровавых событий 1990-х годов бывшая Югославия по большей части ушла из новостных сводок, но зато вошла в наше сознание как место для отдыха, приморское и не только. Об истории же и особенно о языковой ситуации в этих краях у большинства россиян (даже живущих в этих странах, даже говорящих на этих языках) остаются туманные представления.
Это неудивительно, потому что ситуация очень запутанная. Я попробую разъяснить что смогу.
Это сложно. Когда-то я ездил в круиз по Черному морю; пассажиры были англоязычные (из самых разных стран — Соединенных Штатов, Великобритании, Австралии, Южной Африки), в основном пенсионного возраста. В мои обязанности входило чтение лекций. Лекция про Пушкина (о котором почти никто ничего не слышал) вызвала живой интерес, а вот про славянские народы, мимо чьих берегов мы проплывали, и про их языки мне не удалось рассказать увлекательно.
Для начала — пара широких мазков.
Славянские языки — это большая группа родственных языков. Они входят в огромную индоевропейскую семью; почти все языки, с которыми большинству из нас приходится иметь дело (английский, французский, немецкий — а заодно также, например, таджикский и хинди) — индоевропейские.
Славянская группа делится на три основные ветви: восточнославянскую (русский, украинский, белорусский), западнославянскую (польский, чешский, словацкий) и южнославянскую (болгарский, македонский, словенский — и те языки, о которых здесь пойдет речь; почему я их не перечисляю сразу, будет понятно чуть позже).
В этом списке — только те языки, у которых сейчас есть какое-то государственное представление; только те языки, которые существуют сейчас («живые языки»). Вообще-то славянских языков гораздо больше. Есть еще и так называемый церковнославянский язык (в разных странах он существует в разных региональных вариантах, которые называются «изводы»).
Это потомок искусственного южнославянского языка (“старославянского”), созданного, по легенде, греческими проповедниками Константином (Кириллом) и Мефодием в IX веке для церковного общения со славянами. Несмотря на то, что церковнославянский язык совершенно непонятен обычному носителю современного русского языка, он продолжает оставаться официальным языком русской православной церкви, и служба идет только на нем.
На протяжении многих веков у большинства славянских народов не было собственной государственности, и в качестве литературного языка выступали либо мертвые церковные языки (церковнославянский на юге и востоке, латынь на западе), либо основные языки государства-завоевателя (немецкий, венгерский, турецкий и так далее). Даже поляки, у которых с государственной историей (до определенного момента) было лучше, чем у других западных и южных славян, много писали на латыни.
Славянские языки в этой ситуации выступали в качестве домашнего, разговорного средства общения — а люди, вышедшие затем в большой мир, переходили на принятые в нем языки и переставали говорить, и уж тем более писать по-славянски.
Как практически во всем в славянской истории, в этой картине были исключения. Например, в Дубровницкой республике, существовавшей с середины XIV по начало XIX века, бурно развивалась поэзия и драматургия на славянском (хорватском) языке — и в последующей истории этот эпизод сыграл важную роль.
К середине XIX века политические и общественные движения в славянских землях достигли высокой степени сконцентрированности и напористости. Идея «славянского единства» владела умами (в первую очередь потому что это была идея «славяне против не-славян»).
На территориях, которые потом войдут в состав Югославии, сербский фольклорист и филолог Вук Караджич и хорватский лингвист и литератор Людевит Гай призвали пользоваться своим языком для литературных целей — и приложили ряд усилий для того, чтобы этот язык был, в общем и целом, одинаковым для сербов и хорватов.
Славянское население к северо-западу от сербов и хорватов — словенцев — тоже пытались привлечь к этому единству, но у тех собственное литературное возрождение на другой диалектной основе шло полным ходом, и к возникавшему литературному языку они не присоединились, предпочтя развивать собственный, отдельный. Не исключено, что это решение (которое вовсе не было однозначно предопределенным) избавило их от множества проблем в конце XX века.
Теперь внимание: слово «Югославия» и все производные от него имеют смысл только на определенном (и не очень длинном) историческом отрезке. Государство, возникшее на развалинах Австро-Венгерской и Османской империй, с 1918 по 1929 год назвалось «Королевство сербов, хорватов и словенцев», с 1929 по 1943 — «Королевство Югославия».
После Второй мировой войны возникла Социалистическая Федеративная Республика Югославия (СФРЮ), просуществовавшая до ее распада в 1992 году. С 1992 по 2003 год существовала Федеративная республика Югославия, состоящая из Сербии и Черногории; в 2003—2006 годах это государственное образование тоже распалось на Республику Сербию и Черногорию. Как минимум начиная с 2003 года никакой Югославии не существует.
СФРЮ состояла из шести республик: Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины (это одна республика, а не две), Черногории, Македонии, Сербии. Кроме того, в Сербию входило два автономных края: Косово на юге и Воеводина на севере.
Язык, о котором мы говорим, был основным в Сербии (за исключением Косова, где большинство населения составляли албанцы, и которое отделилось от Сербии, оставаясь в наши дни не вполне признанным государством в южной Европе), Хорватии, Боснии и Герцеговине, и Черногории. В Словении большинство населения говорит по-словенски, в Македонии — по-македонски.
У македонцев много государственно-языковых проблем: греки недовольны названием, потому что твердо уверены, что Македония может быть только греческой (вспомните Александра Македонского); болгары уверены, что македонский язык — это просто испорченный болгарский. Кроме того, болгары, с одной стороны, и македонцы с другой, абсолютно уверены, что Кирилл и Мефодий — именно их земляки и родичи, что отдельно смешно.
Видите, короткого рассказа не получается. Про сербско-хорватско-боснийско-герцеговинско-черногорский язык в его нынешнем состоянии расскажу, стало быть, в следующий раз — подписывайтесь, чтобы не пропустить!
