Франция эпохи XVI-XVII веков усилиями Мольера, Дюма и Мериме навсегда останется одним из самых «стильных» сеттингов в истории литературы. Богатейшая фактура страны, разрываемой религиозными и феодальными противоречиями, страны собираемой по частям и входящей в мощь, является для французской культуры тем же, чем для американской культуры является Дикий Запад. Ну а влияние французской культуры на культуру мировую переоценить трудно.
В итоге иногда гости из Страны тысячи масок – Франции XVI-XVII веков, добираются туда, где их вовсе не ждешь.
***
Шевалье Гийом дю Вентре родился в 1553-м. О семье его нет достоверных источников, но известно, что происходил он из Гаскони, как и четыре неразлучных друга, биографии которых Дюма позже впишет в эпоху Людовика XIII и кардинала Ришелье.
Известно, что в девятнадцать лет дю Вентре уже был в Париже. Ему пришлось оказаться на стороне гугенотов в Варфоломеевскую ночь, что, безусловно, наложило отпечаток на мировосприятие молодого человека.
Варфоломеевская ночь на картине современника. Несмотря на то, что под «Варфоломеевской ночью» обычно подразумевают лишь погром гугенотов в Париже 24 августа 1572-го года, масштабные погромы тогда прошли по всей стране.
Вполне возможно, что к этому же времени относятся первые литературные эксперименты дю Вентре.
Позже Гийом фигурирует в окружении короля Наварры Генриха III. Судя по сонетам дю Вентре, его связывали с королем добрые приятельские отношения.
Несмотря на то, что дю Вентре вновь оказался на стороне гугенотов, его собственные отношения с этой доктриной (как, впрочем, и с христианством вообще) были скорее отрицательными. В итоге в правление Генриха III (не наваррского, а французского) Гийом был отлучен от церкви и изгнан из Парижа.
Не до конца понятна его роль в восхождении Генриха Наваррского на французский престол. Единственным источником по жизни дю Вентре являются его сонеты, а они зачастую допускают вольности в очередности событий.
Упомянутая выше «покупка» Генрихом Наваррским Парижа была в 1593-м, а Генрих Гиз – один из католических вождей в Варфоломеевскую ночь, погиб еще в 1588-м.
Генрих III Наваррский, он же Генрих IV Французский. Первоначально был лидером гугенотов, но перешел в католичество в обмен на право занять французский трон.
Неопределенность подобного же рода сопровождает и дальнейшую биографию дю Вентре. Он упоминает долгое заточение в Бастилии, за которым последовало изгнание в Англию. Предшествовали эти события возвышению Генриха Наваррского или следовали за оным – неясно.
Неясно даже, имела ли действительно место ссылка именно в Англию, так как сонет, где дю Вентре наиболее подробно освещает обстоятельства своей жизни в этой стране, является очевидной подделкой второй половины XIX-го века или позднее. В этом сонете упоминаются Собор Святого Павла, основанный лишь в 1675-м году, а также «Биг-Бен», построенный в 1859-м году.
Зато ясно, что в течение долгих лет Гийом поддерживал отношения с некоей «маркизой Л.», личность которой пока установить не удалось. Известно, что она была придворной дамой и что пользовалась успехом в свете, ставя бедного шевалье поэта не на первое место. По крайней мере, если верить его сонетам.
Почти столь же частым адресатом для стихов дю Вентре был знаменитый в то время поэт и писатель Агриппа д’Обинье, в котором Гийом видел то соперника на поэтическом поприще, то соратника по пирушкам, то единственного настоящего друга. Также интересно то, что дю Вентре упоминает некие работы самого Агриппы д’Обинье якобы посвященные ему. Однако эти работы до сего дня не обнаружены.
Теодор Агриппа д’Обинье. Как и многие деятели той эпохи, Агриппа не ограничивал себя одним поприщем, создавая помимо поэзии еще и прозу, а также составляя трактаты по истории.
Конец жизни Гийома дю Вентре окутан мраком. Он точно был жив в 1600-м году – приходу этого года посвящен один из сонетов. На некоторых изданиях его работ датой смерти стоит 1602-й год, соответственно, Гийом не дожил до 1610-го года, когда от руки религиозного фанатика погиб Генрих Наваррский. Сильно пережил его и Агриппа д’Обинье, скончавшийся в женевском изгнании в 1630-м году…
В действительности, Гийом дю Вентре никогда не бывал в Гаскони. Он не участвовал в событиях Варфоломеевской ночи и не знал «доброго короля Анри».
Гийома дю Вентре вообще не существовало в реальности.
Его придумали двое заключенных лагеря «Свободный» в Хабаровском крае (ныне в Амурской области). Их звали Юрий Вейнерт и Яков Харон, и они оба не имели никакого отношения к Франции.
Николай Владимирович Вейнерт
Юрий Николаевич Вейнерт родился в сентябре 1914-го года в Петербурге (точнее, уже в Петрограде). Его родители Николай Владимирович и Ядвига Адольфовна еще до революции занимались развитием экскурсионного дела в Санкт-Петербурге. Тогда туризм современного типа только развивался, а потому улицы туристических городов еще не полнились экскурсоводами всех мастей.
После революции Николай Владимирович занимался преподаванием архитектуры в различных институтах, а также составил монографию, посвященную творчеству Карла Ивановича Росси (Карло ди Джованни Росси) – одного из главных создателей архитектурного облика Петербурга.
Однако период, когда с советской властью можно было иметь дело, вскоре подошел к концу – наступил 1929-й год, «год большого перелома». Сталин окончательно сконцентрировал власть в своих руках, за чем тут же последовала волна чисток.
Семейство Вейнертов эта волна захлестнула с головой. Николай Владимирович впервые был арестован в том же 1929-м и осужден на три года. Информации о сути дела нет. Наказание Николай Вейнерт отбывал в городе Кинешма Ивановской области. Туда же выехала и его супруга, получившая запрет на проживание в столицах.
Город Кинешма в 1930-х. Судя по всему, условия отбытия наказания были сравнительно мягкими и, по сути, представляли собой ссылку.
Пятнадцатилетний Юрий остался с тремя младшими братьями на руках. Примерно в это время он поступил в фабрично-заводское училище на железнодорожного техника, а после за успехи в учебе получил рекомендацию в Институт железнодорожного транспорта, однако воспользоваться ей не смог.
Дело в том, что летом 1931-го года только отбывший свой срок Николай Владимирович вновь был осужден на три года. На этот раз известно, что по той самой «контрреволюционной» 58-й статье, по пункту 11 – «организационная деятельность, направленная к подготовке и совершению контрреволюционных преступлений». Теперь место отбытия наказания оказалось несколько более суровым – Северный край.
Николай Владимирович отбудет и это наказание, и будет арестован в третий раз в 1938-м – в самый разгар репрессий. На этот раз к 11-му пункту 58-й статьи добавится еще и пункт 6 – «шпионаж». Осенью 1938-го года Николай Вейнерт будет расстрелян.
Юрий Вейнерт в конце 1930-х
Разумеется, с такой историей семьи Юрий не мог рассчитывать на построение серьезной карьеры, но оказалось, что он не может рассчитывать и просто на спокойную жизнь.
Впервые он подвергся задержанию еще несовершеннолетним, но тогда никаких последствий не было. Во второй раз Юрий был арестован в 1932-м году и осужден по 10-му (пропаганда и агитация) и 11-му пунктам 58-й статьи на три года, которые он отбывал в Архангельске.
Освободившись, но получив запрет жить в крупных городах, Юрий устроился в Малой Вишере Новгородской области и быстро преуспел. На строительстве канала Москва-Волга за пару лет Юрий вырос с чертежника до бригадира, добился снятия судимости и не раз поощрялся начальством.
Однако в этот момент Юрия призвали в армию и определили в стройбат. Здесь этот удивительно коммуникабельный человек ухитрился познакомиться с двумя девушками-москвичками, одна из которых позже стала его женой. Ее звали Людмила Хотимская – «маркиза Л.».
А в стране, между тем, продолжала бушевать изрядно затянувшаяся Варфоломеевская ночь. В 1937-м году Юрий вновь был арестован и осужден уже на десять лет. Сперва отбывал наказание в Абакане, а позже был переведен в Свободный. Именно здесь в один из дней 1943-го года Юрий Вейнерт работал в литейном цеху вместе с Яковом Хароном. Во время краткого перерыва Юрий, глядя на раскаленную домну, бросил будто бы самому себе:
- Вот так Вулкан ковал оружье богу…
Неожиданно на эту строчку откликнулся отдыхавший рядом Харон:
- Персей пегаса собирал в дорогу…
Так в плавильном цеху лагеря «Свободный» родился шевалье Гийом дю Вентре.
Путь Якова Харона в «Свободный» также начался в 1937-м году. Они с Юрием Вейнертом были ровесниками – оба родились в 1914-м. Харон появился в Москве, в семье государственного служащего. Детство Якова прошло в Берлине, где его мать работала при советском торгпредстве. Там же Харон получил школьное образование и вступил в пионеры. В Германии сложились и интересы Якова, главным из которых стало звуковое кино.
В 1932-м году с гимназическим образованием и тремя курсами Берлинской консерватории Яков Харон возвратился в Москву и стал работать на «Мосфильме»…
Я не могу. Я вот пытаюсь серьезно описывать официальную биографию этого человека, но после «Ивана» «Антоновича» «Ефремова», «Вениамина» «Александровича» «Каверина», «Константина» «Михайловича» «Симонова» и не только их, у меня просто не получается взять и поверить в то, что Харон о себе рассказывал.
О рождении в Москве известно только с его слов. Кем был Евгений Харон – его официальный отец, неизвестно. Неизвестно, как и когда Яков оказался в Берлине. Зато известно, что немецким языком он владел, как вторым родным. Известно, что уже в 1930-х он имел весьма близкое знакомство с Константином Симоновым, который, вроде как, увел у Харона жену. Также известно, что второй супругой Харона была племянница командарма Ионы Якира – человека, имя которого будет упоминаться вторым в том, что советская пресса чуть позже назовет «заговором Тухачевского».
Я не знаю, что в действительности скрывается за биографией Якова Харона, а плодить версии не хочу. Скажем так – Юрий Вейнерт имел опасное происхождение, а Яков Харон имел опасные связи.
Как я уже упоминал, в 1937-м году его осудили. Та же 58-я статья, те же десять лет лагерей, что и у Вейнерта. Так сложился второй создатель Гийома дю Вентре.
Собственно, по словам Харона, автором концепции смелого шевалье был Вейнерт, ему же принадлежала разработка «биографии» дю Вентре. Имея хорошее гуманитарное воспитание, Юрий Вейнерт неплохо разбирался в классической поэзии и сам пытался заниматься переводами Шекспира.
Как и во многих других авторских тандемах, творческая кухня Вейнерта и Харона напоминала игру в теннис, где Юрий подавал, а Яков отбивал.
Жанр сонета на историческую тему, да еще и не связанную с историей России, был выбран авторами осознанно. Харон позже говорил, что ими двигало желание все же издать когда-нибудь сонеты дю Вентре официально. С этой целью была выбрана и единственная конкретная дата в «биографии» смелого шевалье – 1553-й – год его рождения. В лагерном бараке эти двое рассуждали о том, что было бы неплохо издать сонеты дю Вентре к его четырехвековому юбилею. Позже Яков Харон находил изящное предзнаменование в выборе этой даты, которая приходилась на 1953-й год – год смерти Сталина.
Все же есть в этом что-то очень человечное – отдаваться интеллектуальной игре в таком месте, как лагерь ГУЛАГа. XX-й век явил миру множество примеров, как низости, так и возвышенности человеческого духа, а также слишком часто ставил людей в нечеловеческие условия существования.
В итоге в культуре XX-го века сформировался целый пласт произведений, созданных в местах духовного голода – в лагерях, в тюрьмах и в окопах. Но если Эрнст Юнгер, Варлам Шаламов или, например, Пауль Целан со своей «Фугой смерти», по сути, оставили мемуарные свидетельства о том, что происходило с ними и вокруг них, то Вейнерт с Хароном занимались чистым творчеством – веселой игрой разума.
Почему Франция – чтобы шутка смешнее была. Зачем Гасконь – потому что так было у Дюма. Почему на стороне гугенотов – потому что они были в меньшинстве. Почему столько еды и вина – потому что у нас на ужин лагерный паек.
В сонетах можно, конечно, без труда увидеть и отсылки к окружению авторов, и к их жизни в целом, но это не очень важно – форма здесь явно превалировала над содержанием и тем более над злободневностью.
Разумеется, с точки зрения аутентичности, работы Вейнерта и Харона не выдерживают никакой критики – выше я приводил примеры анахронизмов в некоторых сонетах. По воспоминаниям Харона, некоторые из этих ошибок были допущены осознанно – авторы со смехом представляли, как будет пыжиться знаток французской поэзии XVI-го века, пытаясь отыскать у Агриппы д’Обинье или где-либо еще хоть какие-то указания на дю Вентре, и как будет негодовать от стилистических ошибок и анахронизмов.
«Портрет» Козьмы Пруткова
В свое время я немного рассуждал о традициях и роли мистификаций во французской литературе в ее «Золотую эпоху», но ведь и русская литературная традиция содержит в себе примеры ярких мистификаций – самый известный (но не единственный) подобный пример, пожалуй, Козьма Прутков.
Так что на игру разума, невинное поэтическое упражнение и изысканный троллинг Вейнерта и Харона можно посмотреть еще и как на вклад в славную историю литературных мистификаций.
Вскоре листки с рукописями сонетов начали гулять по «Свободному», а так как тюремный мир чрезвычайно тесен, то сонеты Гийома дю Вентре стали появляться и в других лагерях ГУЛАГа.
А страна, между тем, медленно, но неуклонно побеждала во Второй Мировой войне. Все трое младших братьев Юрия Вейнерта сражались на ее фронтах, один из них погиб в 1942-м году.
В 1947-м году сроки Вейнерта и Харона завершились, а пути разошлись. Судя по всему, «опасные связи» Якова Харона сыграли некоторую роль в том, что он смог вернуться к оставленной профессии звукорежиссера, устроившись на Свердловскую киностудию. Юрия Вейнерта же занесло в Тверь, которая тогда называлась Калинин, на местный вагоностроительный завод – в каком-то смысле он тоже вернулся к недополученной когда-то профессии.
Гийом дю Вентре от этой разлуки не умер. Во-первых, у обоих соавторов были с собой экземпляры «самопального» издания тех сорока сонетов, которые они составили в «Свободном». Во-вторых, еще несколько экземпляров было направлено в Москву и Ленинград. Шансов на их официальную публикацию в тот момент, конечно, не было, но в стране уже складывалась подпольная литературная «самиздатовская» жизнь, так что в определенные читательские круги Гийом дю Вентре вошел. Ну а в-третьих, соавторы поддерживали связь друг с другом через переписку и продолжали совместную работу.
Интересно, кстати, что уже лагерное «издание» сонетов имело портрет шевалье Гийома дю Вентре на фронтлисте. Основой для этого портрета послужила фотография Юрий Вейнерта, к которой добавили черты моды XVI-го века.
Все же нельзя не отметить тщание, с которым авторы подошли к созданию своего персонажа. И подпись ему придумали, и ссылку на несуществующую «Национальную пинакотеку» в Париже. И все это без энциклопедического материала под рукой и в свободное от тяжелого физического труда время.
Период свободной жизни опять оказался недолог – в 1948-м году оба автора вновь были арестованы. Снова 58-я статья и ссылка на «вечное поселение».
Занимательно, что они вновь оказались относительно недалеко друг от друга – Харона отправили в Абакан, а Вейнерта в Северо-Енисейский («всего» около 1000 км). Впрочем, для них эта 1000 км была равносильна расстоянию от Земли до Солнца.
Харон перезанимался в ссылке всем, чем только можно – был и счетоводом, и школьным учителем, и организатором творческой самодеятельности. Заработал туберкулез.
Вейнерт работал инженером-электриком на золотодобыче. И снова смог с нуля завоевать хорошую репутацию. Зимой 1950-го не стало «маркизы Л.» – супруги Людмилы. Спустя ровно год Юрий Вейнерт погиб во время ремонта шахтной клети – сорвался. Есть версия, что спрыгнул, есть версия, что столкнули. Но этого мы уже никогда наверняка не узнаем.
Издание «Сонетов Гийома дю Вентре» в 1953-м году не состоялось. Зато в этом году не стало Сталина. А уже в следующем году Яков Харон был освобожден и реабилитирован. Вернулся в Москву и даже на «Мосфильм», где снова занялся работой со звуком. Позже преподавал звукооператорское мастерство во ВГИКе, работал на ТВ. Также занимался совершенствованием звукотехники, в частности, экспериментировал с многоканальной записью звука.
Не забывал Яков Харон и о наследии своего друга. Он много лет готовил сонеты к изданию, а также оставил книгу воспоминаний об обстоятельствах их создания, продолжая, впрочем, полушутя поддерживать легенду о реальности дю Вентре. Хотя, в общем-то, о мистификации все заинтересованные лица прекрасно знали.
Умер Харон в 1972-м году от обострения туберкулеза, так и не успев официально издать сонеты Гийома дю Вентре.
Впервые подобное издание произошло в 1989-м году.
Вот кем был смелый шевалье Гийом дю Вентре. У него было лицо Юрия Вейнерта и кровавый кашель Якова Харона. Он прошел через изгнания и опалу. Он пережил свою единственную любовь – «маркизу Л.», и имел все основания относиться к миру с холодностью. А еще он умел веселиться – даже в самой глубокой бездне отчаяния смелый шевалье продолжал любить жизнь со всеми ее удовольствиями и испытаниям. И несмотря ни на что продолжал улыбаться.
***
Для желающих поддержать меня монетой номер карты Сбербанка: 4276 6300 1771 2483.
Также я пишу художественные произведения и публикуюсь на Litres. Моя авторская страничка для интересующихся.
Автор - Александр Долгирев
