Рассказы из полевого дневника геолога.
Меткий выстрел.
Главный геолог артели, Валерий Иванович, слыл человеком крайне уравновешенным, солидным и молчаливым. Не смотря на его тихий нрав, у него было странное прозвище Лютый. Только единицы посвящённых, работавшие с ним ещё во времена существования министерства геологии, знали, чем было обусловлено это необычное прозвище.
У Валерия Ивановича была редкая, особенная привычка лечить похмелье горячей рисовой кашей, сваренной только на молоке. Нет, он, конечно, похмелялся, как все, пивом и водкой, но, когда надо было идти, например, в понедельник на работу, воскресное утро после бурной субботы геолог начинал с каши на молоке.
В то уже далёкое от нас, памятное утро достопочтенная Полина Поликарповна, супруга молодого геолога, учитель географии, зная этот молочный каприз мужа, пошла в магазин потребительской кооперации, так как натуральное молоко продавали только там. Банку c молоком она поместила в обычную сетчатую, из льняных нитей, авоську. По пути к дому заботливой жене, повстречалась соседка, с которой Полине Поликарповне не удавалось поболтать целую неделю. Стоял безветренный, солнечный, с лёгким морозцем денёк, разговаривать в такую погоду на улице было одно удовольствие.
Вчера Валерий Иванович купил у какой-то торговки три бутылки самогона по причине отсутствия вино-водочной продукции на полках магазинов, в стране в это время началась антиалкогольная компания. После вечернего застолья со своим приятелем Дмитричем, наутро, голова у него болела страшно. Похмеляться, по-настоящему, было нежелательно. Завтра надо было вылетать в Якутск на защиту горного проекта важного участка, с абсолютно не пьющим главным инженером. Тот, вообще, не переносил, даже, вчерашний запах перегара, не говоря, уже, об аромате свежего выхлопа недавно выпитого алкоголя. А, главный инженер- это тебе, отнюдь, не пустяк, это-второй человек в экспедиции после начальника. Поэтому, Валерий Иванович с большим нетерпением ожидал прихода своей любимой супруги. Уже полчаса, как жена ушла за молоком, а, её, до сих пор, не было. Случайно брошенный взгляд из окна, позволил геологу определить её местонахождение. Следующие полчаса прошли в напряжённом, молчаливом ожидании, в непрерывной ходьбе по кухне. Конечно, можно было через форточку крикнуть жене, или, даже, спуститься со второго этажа и забрать банку с молоком, но, мужская гордость не позволяла сделать этого. С бодуна, без молочной рисовой каши становилось всё хуже. Полина Поликарповна, всё так же увлечённо продолжала с соседкой обсуждать бесконечные экспедиционные и школьные новости.
На исходе второго часа Валерий Иванович, поддавшись страшному внутреннему порыву, не выдержал, и, достал из шифоньера свою малокалиберную винтовку марки ТОЗ. Последовавший вслед за этим выстрел, на расстояние, где-то в районе восьмидесяти метров, был тщательно скорректирован и безукоризненно точен. Слабый хлопок маломощной винтовки на таком удалении был почти не слышен. Полина Поликарповна, лишь, изумлённо сказала соседке:
-Надо же, кто бы мог подумать, банка от мороза треснула.
-Мой, Лерочка, же, ждёт от меня рисовую кашку,- наконец, вспомнила она о своём священном долге.
Зная, что молоко в кооперативном магазине уже давно разобрали, а, в других магазинах его не купить, она пошла домой, по пути прикидывая, у кого бы из соседей раздобыть молока.
-Где молоко? - угрюмо спросил, успевший немного остыть после снайперского выстрела, Валерий Иванович.
-Ты знаешь, Лерочка,- начала было объяснять смущённая Полина Поликарповна. - Банка неожиданно лопнула от мороза, и, всё молоко пролилось. Но, я найду его и сварю тебе кашку.
-Дура,- впервые в жизни, таким обидным словом обозвал он жену.
Грозный геолог молча надел овчинный экспедиционный полушубок и, вышел из квартиры двухэтажного барака экспедиции, хлопнув напоследок дверью так, что в соседних квартирах с полок послетали книги и другие предметы. Оставшуюся половину дня он провёл в гостях у своего приятеля Дмитрича, старшего техника-геолога экспедиции, купив перед этой встречей у той же торговки трёхлитровку самогона. Дмитрич, узнавший историю о недонесённой до места назначения банки с молоком, только и сказал товарищу:
-Ну, ты, прям, блин, в натуре, лютый.
Почти вся новая родня по мужской линии, недавно женившегося Дмитрича, отсидела разные сроки по целому букету статей Уголовного кодекса. Поэтому, за два месяца неформального общения с новыми родственниками, словарный запас молодожёна значительно расширился, пополнившись неожиданно яркими, не всегда понятными геологической интеллигенции словечками и фразами.
После второго литра выпитого самогона, старшему технику- геологу, похоже, стало помниться, что Валерий Иванович в состоянии необычайно высокого душевного порыва, стрелял не в банку с молоком, а, как раз, в свою жену, но, промазал и, случайно, попал в банку. Жену друга Дмитрич не любил и побаивался, потому что, она, обычно, разгоняла их тёплую компанию после двух выпитых бутылок, именно тогда, когда прожитая за этот день жизнь только начинала приобретать важные, стройные для пытливого ума геолога смысл и очертания.
-Так ей, еврейке, и надо, жаль, только, что ты не завалил эту козу, - тихо и пьяно бубнил он себе под нос, сидя за столом на кухне.
Валерий Иванович слов, произнесённых другом, не слышал, так как вышел в это время на веранду за новой партией замороженных пельменей. За такие слова Дмитрич безотлагательно и непременно получил бы в морду. Полину Поликарповну муж любил искренне и беззаветно.
Уже поздним вечером, изрядно шатающийся, потерявший где-то в сложном, извилистом маршруте меховую кроличью шапку, ворошиловский стрелок благополучно добрёл до дома. Полина Поликарповна, проплакавшая весь день по причине первого в жизни оскорбительного обзывания мужем, только всплеснула руками, увидев суженого в таком состоянии.
-Зайка, моя,- пьяно улыбаясь, лишь вымолвил тот, стоя на четвереньках в их маленькой прихожей, пытаясь расшнуровать ботинки.
Бурный и страстный секс, последовавший вскоре после этого, залечил душевные раны супругов. Завтрашний рейс в Якутск, к счастью, был отложен из-за нелётной погоды. От Дмитрича, рассказавшего в понедельник в курилке камералки о несостоявшемся убийстве жены Валерием Ивановичем, и, пошла вся эта история о разбитой выстрелом банке с молоком по всем экспедиционным весям. Кличка Лютый, после этого случая, к огромному, молчаливому и очень спокойному Валерию Ивановичу, прилипла навсегда.