За многовековую историю человечества феномену культуры было дано множество определений. Ученые насчитывают около 500 трактовок данного понятия.
Наиболее общее из них, восходящее еще к эпохе античности, трактует культуру как «все сверхприродное, созданное человеком вновь или преобразованное, переработанное, возделанное им на природном материале». Таким образом, культура – это всегда облагораживание действительности, ее преображение, недаром древнеримский термин «culture» – первоначально обозначал возделывание почвы.
Однако в истории человечества образ культуры получил еще одну качественную характеристику, которая проходит сквозь века и тысячелетия. Культура является, по сути дела, стремлением человечества обрести потерянный рай, созидать вокруг себя такой мир, в котором людям будет радостно и приятно жить друг с другом. Поэтому культура соотносится с образом сада как архетипического топоса, где есть и природная красота, и творения рук человеческих.
Заметим, что образ рая, райского сада Эдема является универсальным, поэтому мотив созидания рая как попытка вернуться к блаженству первых людей свойственен всем религиозным системам.
Эта особенность понимания культуры как стремления к обретению утраченного рая хорошо видна и в произведениях мировой философской и религиозной мысли, и в художественных творениях разных эпох.
При этом рай может рассматриваться и как стремление к гармоничному мироустройству, и как стремление к возделыванию собственной души.
Уже в I веке н. э. в труде «Тускуланские беседы» знаменитый философ Марк Тулий Цицерон стал употреблять термин «культура» применительно к внутреннему миру человека: культура как возделывание души. Цицерон говорил о необходимости воспитания культуры души, считая средством такого воспитания занятия философией. Саму культуру Цицирон рассматривал как эталон гармонии внутреннего и внешнего мира человека. Благодаря работе мыслителя, термин «культура» получил новую качественную характеристику, определившую его историческую судьбу.
Другие античные авторы также соотносили образ сада и образ культуры научного знания. Это уподобление мы находим у Платона в «Федре», в который автор описывает своего учителя Сократа, говорящего о «садах из букв и слов» как источнике мудрости.
И этот «сад культуры» человечество бережно взращивало на протяжении многих веков, понимая его по-разному: от глубоко христианского средневекового стремления к постижению «сада – Эдема – культуры» как мира реализации высших нравственных и духовных ценностей до попытки авторов эпохи Возрождения рассмотреть этот тройственный образ как символ радости жизни и получения удовольствий.
Но в любом случае «сад культуры» выступал как образ идеальной сущности мира, воплощавший в себе стремление к утраченному раю.
Поэтому мифология донесла до наших дней представления о необыкновенном саде, где произрастают деревья, плоды которых дают людям необходимые знания, а также находятся волшебные животные, обладающие мудростью. Например, в шумерском эпосе «Гильгамеш» повествуется о саде, листья и деревья которого сделаны из драгоценных камней. Из греческой мифологии к нам пришел миф о саде Гесперид, плодоносящим золотыми яблоками.
Образ сада, прекрасного и благоуханного, является очень популярным в русской литературе. Мы находим его в памятниках древнерусской письменности, и в авторских романах, повестях, рассказах и стихотворениях позапрошлого и прошлого веков.
Например, «Пчела» - название одного из популярных учительных сборников Древней Руси – напрямую соотносится с образом сада. Как пчела трудится, добывая мед, так и человек украшает себя приобщением к премудрости, приобщением к культуре. Симеон Полоцкий – один из ученых людей XVII столетия называет свою книгу, в которой размышляет о воспитании, философии, просвещении, вообщем-то о культуре (не употребляя самого слова «культура») «Вертоград многоцветный». Заметим, что вертоградом в те века называли сад, как правило, монастырский, предназначенный для уединенной молитвы и размышлений о вечном.
Для русских писателей и поэтов позапрошлого века сад – это всегда место блаженства, место детских забав и единения с природой, которое противопоставляется миру города – миру злых, жестоких и мелочных людей, забывших о том высоком предназначении, которое даровал каждому человеку Господь.
В знаменитом стихотворении М.Ю. Лермонтова «Как часто, пестрою толпою окружен…» (1840) звучит тема сада из детства героя («И вижу я себя ребенком; и кругом / Родные всё места: высокий барский дом / И сад с разрушенной теплицей»). И эти воспоминания позволяют ему отделить истинное от фальшивого, истина запечатлена в образе тихого сада и простой жизни, фальшивое же – в лицемерии людей, которые окружат героя в его взрослой жизни.
Образ сада есть и в произведениях А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского, И.С. Тургенева, И.А. Бунина, С.А. Есенина, В.В. Маяковского, Б.Л. Пастернака, в романах Л.Н. Толстого. Например, в романе «Воскресенье» образ виноградного сада напоминает герою притчу о виноградарях и помогает ему встать на путь собственного духовного воскресения.
Огромное значение играет образ сада в произведениях А.П. Чехова, писателя много размышлявшего в своих рассказах и драматургических работах о смысле человеческой культуры. Поэтому вишневый сад можно рассматривать как великую русскую культуру. Ребенок, рождаясь, приобщается к этой культуре. Национальная культура делает его личностью, полноценной и сильной. Необходимо только сохранять этот сад-культуру, не позволять варварам уничтожить его, посадив собственные деревья.
Образ сада играл ведущую роль и в литературе серебряного века, символичной по своей сути, и даже в произведениях советской поры, где получил новое значение как рукотворный рай, прообраз будущего светлого социалистического общества.
Если посмотреть на произведения мировой литературы и мирового искусства – везде мы увидим образ сада, который соотносится в той или иной степени с образом человеческой культуры.
Недаром замечательный русский ученый, филолог и историк, Д.С. Лихачев в своем известном труде «Поэзия садов» (1982) писал о том, что сад в древней и средневековой литературе понимался как средоточие духовных и моральных ценностей христианства. Именно Лихачеву принадлежит мысль о том, что сад может быть осмыслен как текст.
Как текст культуры, добавили бы мы.
Видимо, Господь вложил в сердце человека стремление к утраченному раю, стремление к небесному отечеству, о котором все мы тайно мечтаем. Поэтому и культуру можно осмысливать в метафорическом смысле как образ Эдема, райского сада, мира спокойствия, гармонии и любви. Ведь культура – это тоже часть нашей веры в бессмертие и в возможность обретения единства одновременно и со всем человечеством, и с Богом.
