В сложившейся ситуации успокаивало только одно: внимательные глаза Хюррем следили за всеми действиями Фатьмы-султан и ее обнаглевшего супруга…
Созданный некогда «летучий отряд» полностью оправдывал надежды и окупал затраченные на его содержания средства с лихвой. Благодаря этим девочкам удалось предотвратить довольно много бед…
Сколько теперь человек в нем значилось, повелитель не знал. Но полагал, что девушек было много и они имелись в гаремах всех его сестер и более-менее значимых фигур империи. Немалую важную роль в этих схемах занимали евнухи, которых отбирал старый Гусейн-ага, преданно служивший своей госпоже много лет.
Скорее всего, и сама Роксолана не знала, кто конкретно добывает информацию, исправно поступающую на ее стол каждое утро. Порой султану казалось, что разведчицы хасеки имеются везде, даже в его собственной опочивальне. Более того, во время военных походов всегда с опаской оглядывался — не прячется ли кто из лазутчиц ненаглядной Настаси под его походным ложем?
Однажды не выдержал, признался любимой. Она звонко рассмеялась, а потом сказала:
— Знай, мой господин, я всегда за спиной! Мой долг охранять отца моих детей и придти ему на помощь, если попадет в беду!
Поэтому султан всегда понимал — пока Хюррем жива, его враг никогда не достанет. О том, что может случиться после ее смерти, думать не хотел. Половина его сердца не могла умереть, это было бы слишком жестоко со стороны Настаси.
Супруги должны были уйти в один день, или же, на крайний случай, первым должен был покинуть этот бренный мир он. Причин тому имелось предостаточно. Во-первых, был намного ее старше, во-вторых, чаще болел. Но самое главное, без нее просто не смог бы справиться со строптивым Баязидом.
Этот шехзаде все и всегда делал по-своему. Казалось, в нем живет дух противоречия. Он даже отказывался от всех девушек, что ему подобрала для гарема Хюррем. Свой гарем он выбирал сам. Кстати, сделал это довольно неудачно. Калфы не могли уследить за порядком, девушки постоянно ругались, даже устраивали драки. А уж детей он плодил с такой скоростью, что даже покойному Мустафе до него было далеко. Этот принц жил сам по себе и для него не существовало авторитетов.
Не лучше себя вели его сестры. Султан даже не знал, радоваться или скорбеть по поводу смерти Хатидже-султан, но без нее зажилось гораздо спокойнее. Не волновала лишь одна Бейхан-султан, которую выдал и замуж за Мехмеда-пашу. В этом браке появилась прелестная Исмихан Ханым-султан и сестра отдала дочери все свое сердце. Женщина была очень счастлива…
Чего нельзя было сказать о Шах-султан и Фатьме-султан. Последняя и вовсе словно с цепи сорвалась...
Жаль, конечно, что его сестры никак не могли признать ее силы и постоянно строили интриги. Вот, казалось, что мешало Фатьме-султан склонить перед Рокосланой голову? Ведь во всех своих бедах виновата была только она. Но сестра по-прежнему вела себя высокомерно. Да ладно только одна Хюррем. Сестра никак не могла наладить отношения со своей племянницей Михримах и открыто над ней насмехалась, называя дочерью рабыни и женой свинопаса. Как известно, свинья в Коране считается грязным животным, так что не сложно представить, какой злостью кипела принцесса при виде своей тети.
Все это никак не улучшало ситуацию с ее мужем. В результате, его судьба решилась легким взмахом руки султана. Кара-Ахмед-паша был казнен. Впрочем, надо отдать ему должное — известие о своей казни он встретил с достоинством… Впрочем, скорее всего просто был уверен — его тронуть не посмеют... Ведь за спиной стоит Фатьма-султан и верные ей янычары. Это его и сгубило.
Вездесущие послы и, в первую очередь, австрийский посол Ожье Гизелин де Бусбек его предупредили заранее и он мог бежать, но остался...
Надо сказать, что султан очень не любил этого австрийского проныру, который умудрялся засунуть свой длинный нос везде, где можно и нельзя. Султан уважал его смелость, ведь Бусбек прекрасно знал, что быть послом, да еще в Османской империи, дело опасное. Однако не взирая на это принял предложение своего повелителя и верно ему служил. А ведь помимо риска сгнить заживо в подвалах Семибашенного замка, как многие его предшественники, у дипломата всегда имелись шансы вернуться домой без носа и без ушей.
Тридцати двухлетнего дипломата это не пугало… Он всегда находился в гуще событий и умудрялся получить нужную информацию. Казалось, он соревнуется с Хюррем, кто успеет в этом деле первым… C одной лишь разницей, что постоянно перевирал события… Хотя прекрасно знал: визирь виноват, ибо осмелился запустить руку в казну, в чем в пылу разговора признался Рустему-паше...
Публикация по теме: Меч Османа. Книга третья, часть 35
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке