Сразу расшифрую название. Если выражение «миссклик» понятно каждому участнику соревнований онлайн, «мисс Клико» требует дополнительного разъяснения. Тем более, что госпожа Клико, в честь которой и написан этот текст, была никакой не мисс, а совсем наоборот – вдовой.
Генна Сосонко
Ее имя в России известно с незапамятных времен, ведь ни одно знаменательное событие не проходило без шампанского вдовы Клико. А великий поэт воспел ее в строках, которые вы наверняка помните еще со школьной скамьи.
Вдовы Клико или Моэта
Благословенное вино
В бутылке мерзлой для поэта
На стол тотчас принесено.
Оно сверкает Ипокреной;
Оно своей игрой и пеной
(Подобием того-сего)
Меня пленяло: за него
Последний бедный лепт, бывало,
Давал я. Помните ль, друзья?
Его волшебная струя
Рождала глупостей не мало,
А сколько шуток и стихов,
И споров, и веселых снов!
Не будем дискутировать о том, подобием чего-сего была пена от шампанского, скажем только, что и в пушкинскую пору, и в последующий период российской истории шампанское было напитком высших слоев общества.
Александр Иванович Герцен вспоминал, как однажды в Москве отмечал Новый год. Стоял изрядный морозец, и ямщик, которому он поднес стакан шампанского, насыпал в неизвестный ему шипучий напиток перца, выпил разом, болезненно вздохнул и «несколько со стоном» произнес: «Славно огорчило!»
Возвращаясь в наши дни, можно было бы вспомнить, что с недавних пор французское шампанское в России запрещено. То есть не вполне запрещено, но продавать его в стране разрешается только под маркой «игристое вино», в то время как настоящим шампанским является продукция исключительно отечественного производства.
Услыхав об этом, французы, само собой, возмутились, в качестве аргументов привели и многовековую историю, и место производства (провинция Шампань), и подобные глупости. Даже пригрозили было бойкотом, но очень скоро, поостыв, решили, что рынок терять было бы неразумно: игристое, так игристое.
Еще один пример прозорливости российского президента, не раз говорившего и не в столь мелких в общем-то случаях: «Ничего, полают и успокоятся». И действительно: поставки «игристого вина» из Франции ожидаются в России уже в этом месяце.
Но это тема из несколько другой области, а я, как знают посетители сайта, не охотник до политических экзерсисов и строго придерживаюсь лозунга «спорт вне политики». Нет, речь пойдет только и исключительно о связи алкоголя с шахматами. Даже если шампанское занимало и занимает далеко не первое место у профессионалов, да и у любителей нашей игры, не чурающихся горячительных напитков.
Правда, в годы бог знает на что потраченной молодости автор этих строк знавал бойцов, полагавших, что перед партией полезно выпить бокал шампанского. Это, уверяли они, снимает мандраж, а кураж, наоборот – повышает. Но и здесь шампанское было скорее эвфемизмом, и любители такого рода опытов чаще прибегали к не столь «дамскому» напитку.
Если же кто-нибудь из читателей, чья молодость пришлась на безалкогольный период заката советской власти, думает, что так было всегда, он глубоко заблуждается. Не скажу за другие города, но в Питере можно было найти немало заведений на любой вкус.
Любители пивического, как выражался один мой университетский приятель, пожалте-с в заведение под Думой, либо же в пивной бар на углу Невского и Маяковского. Предпочитавшие более крепкие напитки – в погребок на углу Невского и Садовой, или крошечный бар в «Астории» под соответствующим названием - «Щель». Помимо, разумеется, огромного числа прочих, менее известных, где на небольшом пространстве располагалась пара столиков-тумб, а стульев не было вовсе. Там встояка можно было привести себя в благодушное состояние не только рюмкой водки, закусив лежалым бутербродиком с килькой.
Не знаю, как в других городах, но в Питере одним из наиболее популярных заказов был незамысловатый коктейль «сто на сто», подававшийся в обычном чайном стакане. Буфетчице это было понятно без объяснений - сто граммов шампанского и сто коньяка. Были, правда, снобы, с пеной у рта доказывавшие, что для лучшего восприятия жизни 150 шампанского на 50 коньяка являются единственно верной пропорцией. Ну, не знаю, не знаю, сто на сто было понятно всем, разве что дама за стойкой спрашивала – вам с лимоном? Дольки лимона, посыпанные сахарным песком (и стоившие три, если мне не изменяет память, копейки) подавались на отдельном блюдечке. Выпив стакан, клиент принимался сладострастно обсасывать лимонные дольки, оставляя на блюдечке завитки кожуры. Но я, кажется, отвлекся. К шахматам.
Проделывали ли подобную процедуру до партии? Любителей, честно говоря, помню не очень много, но были и такие, были.
Талантливый мастер, любимец Баку Султан Халилбейли на первенстве «Буревестника» в Севастополе (1964), несмотря на 30-градусную жару, перед туром заказывал себе водку в ресторане, где участники обедали перед игрой. Водку ему приносили в значительного размера фужере для минеральной воды, и Султанчик выпивал его одним духом, не поморщившись.
Меры предосторожности объяснялись тем, что за соседним столом обедал главный судья турнира – Григорий Ионович Равинский, мастер еще старого разлива (простите за неудачную метафору). Глава всесоюзной квалификационной комиссии, он был известен своей строгостью, и такое поведение наверняка не осталось бы без последствий.
Милые девушки-официантки - Дуся и Даша, посвященные, разумеется, в невинную шалость Халилбейли, понимающе улыбались азербайджанскому мастеру.
«Дуся – спи с Дашкой, Даша – спи с Дуськой», - скороговоркой произносил тот и мечтательно вздыхал. Когда молодые одолевали его вопросами о столь фривольной ремарке, Султан бывал краток: «Газета “Бакинский рабочий”, - говорил он, - возьми… и поворочай».
Вернусь в Питер. В 1960 году чемпионат Ленинграда выиграл Владимир Васильевич Шишкин (1938-1990). Мастеру активного позиционного стиля Бондаревский посвятил немалых размеров очерк в журнале «Шахматы в СССР». Отметив недостатки нового чемпиона, опытный тренер предсказал ему большое будущее. К сожалению, все чисто шахматные лакуны Шишкина могли бы оказаться легко устранимыми по сравнению с его пагубным пристрастием. Эта непреодолимая тяга к алкоголю перевесила весь его талант, и выигрыш того чемпионата да победа над Лайошем Портишем в традиционном матче Ленинград – Будапешт (2,5:1,5) остались фактически единственными успехами в его короткой карьере. Почти во всех других чемпионатах города Володе не удавалось достичь финиша – Шишкина дисквалифицировали по ходу соревнования: не рассчитав дозы, он попросту не являлся на игру.
Хорошо помню его в фойе Чигоринского Клуба в Питере. Обычно Володя стоял там в пальто, с видом человека, на минутку забежавшего на огонек, но оставался в Клубе едва ли не до закрытия. Его окружали приятели-почитатели, и проходившие мимо могли слышать обрывки их разговоров, типа: «Я ему, … (девушка с пониженной социальной ответственностью), говорю, ты что … (не в себе)? Прекращай … (чепуху) нести и вообще - не … (говори много и не по делу), а то так … (ударю), что через три дня твою ногу в урне найдут. Сам знаешь, … (коллапс) подкрадывается незаметно...»
----------
В 90-е этот Шахматный клуб тоже хотели захватить религиозные организации, удалось отстоять...
Сегодня атака стала более серьёзная
----------
Время от времени компания направлялась для распития бутылочки-другой в комнату рядом с фойе. Находясь уже хорошо под градусом, Володя имел обыкновение напевать: «У нас компания веселая, большая, приготовьте нам отдельный кабинет!» На самом деле кабинетом оказывалась проходная комнатка перед туалетом, а то и непосредственно сам туалет… Особой роли это не играло: «А нам плевать, а мы вразвалочку, покинув раздевалочку, идем себе в отдельный кабинет…»
Мастер Константин Михайлович Кламан (1917 - 1985), побеждавший многих корифеев и помогавший одно время молодому Спасскому, был майором пожарной службы. Времени у него, как вы понимаете, было предостаточно, и он со страстью отдавался двум своим любимым занятиям - шахматному анализу и принятию вовнутрь горячительных напитков (нередко совмещая их).
Однажды во время проходившего в столице традиционного матча Москва - Ленинград Кламан за что-то обиделся на своих товарищей по команде и после первого, проигранного ленинградцами тура отправился на вокзал, намереваясь отбыть домой, в город трех революций, как тогда частенько именовали Питер. Снарядили погоню, и вспыльчивого, но добродушного мастера сняли едва ли не с подножки вагона. Уже по дороге обратно в гостиницу Константин Михайлович признал, что погорячился. «Извините, ребята, - оправдывался он. - Это, наверное, потому, что я сегодня утром за завтраком какао напился. Вот оно на меня и подействовало, я ведь какао сроду не пил…»
О другом питерском мастере с извилистой судьбой мы уже рассказывали. В жизни Игоря Иванова (1947 – 2005) Дионис тоже сыграл решающую роль, и многообещающая карьера его, увы, тоже длилась недолго. А из фамилий замечательных московских шахматистов, ушедших от нас совсем молодыми, можно составить не такой уж короткий мартиролог. Да и не только московских.
----------
Генна Сосонко: "Не лучше ль в небе журавли?"
----------
Слышу: «А из зала мне кричат – давай подробности!» Нет, не стану перебирать длинный cписок шахматистов, в том числе и очень именитых, пристрастие которых к алкоголю (за кулисами их официальных биографий) явилось причиной их преждевременного ухода. Тем более, что список выйдет достаточно внушительный, и у читателя может зарябить в глазах. Да и кто я - аз многогрешный!
Уверен, что каждый, принимавший участие в турнирах того времени, мог бы рассказать множество историй на эту тему. Порой смешных, иногда трагических, обраставших подробностями, становившихся шахматным фольклором. Да что говорить: вся история советских шахмат, особенно послевоенного времени, просто пропитана алкоголем. Помимо того, что шахматы в стране так или иначе выросли из российских, а традиции живучи, вижу в этом и другие объяснения.
Будучи невероятно популярными и являясь коллективной отдушиной, шахматы занимали немалую часть закрытого советского общества. Многие тысячи людей безбедно жили, находясь при шахматах в качестве тренеров, заведующих клубами, инструкторов, методистов, судей и представителей ещё бог знает каких синекурных профессий, возможных только в государстве, являвшимся единственным работодателем. Не станем поминать получавших ежемесячную стипендию гроссмейстеров, порой и мастеров, нигде не работавших в общепринятом смысле слова. Или работавших чисто символически, большую часть года проводя на сборах или соревнованиях. А что же еще делать, находясь на этих символических должностях, бесконечных сборах, или по вечерам после туров? Может, заглянуть в кафе, клуб или какие-то другие подобные заведения, имевшее место на Западе? Смешно!
«Это, конечно, не единственный турнир, где я играю в карты, - говорил мне в Москве в 1971 году югославский гроссмейстер Бруно Парма, - но чтобы так, изо дня в день, по многу часов и буквально каждый вечер…»
К тому же первенства республик, городов, спортивных обществ, Спартакиады и вообще любые шахматные соревнования могли длиться бесконечно. Повторим: единственным спонсором всех без исключения соревнований было государство, и денег на их проведение никто не считал. Полуфиналы первенств Советского Союза, не говоря уже о финалах, насчитывали восемнадцать-двадцать участников (порой и больше). А ведь в турнирах тогда бывали и выходные, и, в отличие от соревнований на Западе, специальные дни для доигрывания отложенных партий.
Вот уж чего-чего, но времени у шахматистов в Советском Союзе было в избытке, и на всех соревнованиях процветала карточная игра. Она начиналась едва ли не сразу после ужина и продолжалась нередко до утренних петухов. Картам всегда сопутствовала выпивка, что не значило, что застолье не могло состояться по любому другому поводу или вовсе без такового.
Не нужно, полагаю, объяснять, что это не было медленным потягиванием аперитива через соломинку за стойкой бара. Некоторые случаи, вышедшие из под контроля шахматистов и получившие огласку, заканчивались дисквалификацией. Любителей квасить, на чье поведение закрывали глаза, было много больше.
Ратмир Холмов «за неоднократные нарушения спортивного режима», как эвфемистически выражались тогда, подвергся годичной дисквалификации, в то время как Рашид Нежметдинов отделался последним предупреждением.
Это о нем, замечательном мастере из Казани, были сложены незамысловатые вирши: «Среди Холмов и Черепков всегда я водку пить готов».
«Как вы его вяжете, кто ж так вяжет, да вы и вязать-то толком не умеете...» - выговаривал милиционерам Анатолий Лутиков, когда во время чемпионата страны в Москве (1970) те пытались совладать с буянившим Леонидом Штейном. Оба приняли в гостинице дозу, по западным меркам считающуюся смертельной, и дежурная по этажу вызвала стражей порядка. Воспользовались ли они рекомендациями Лутикова, неизвестно, но в конце концов Леонид Захарович очутился в милиции, где мгновенно отключился.
Обычно попавших в беду спортсменов вызволяло начальство, так было и в этом случае. Когда в отделение срочно прибыл заведовавший тогда шахматами Михаил Абрамович Бейлин, Штейн крепко спал. Бейлин рассказывал, что растолкать его оказалось делом нелегким, а в ответ на вопрос, узнает ли он его, трехкратный чемпион страны ответил: «Конечно! Вы Михаил Абрамович Полугаевский…» и снова впал в забытье.
Ну вот, обещал не переходить на личности, но как-то само вспомнилось, да и жалко, если в небытие уйдет.
Не думаю, что пьянство среди шахматистов в Советском Союзе было распространено больше, чем, к примеру, среди футболистов, легкоатлетов, боксеров или представителей других видов спорта.
Меня уверяли, к примеру, что прославленный гимнаст 50-60-х годов Борис Шахлин регулярно опрокидывал стопочку даже перед выступлениями на помосте (включая мировой и олимпийский) – чтобы снять напряжение. Не знаю, дело было давно, свидетелей сегодня наверняка нет.
«Тот, кто водочки не пьет, в основной состав не попадет». «Пивка для рывка, водочки для обводочки». Эти выражения были в ходу в самых высоких эшелонах советского футбола, и возникли они не на пустом месте.
Если уж зашла речь о футболе: несмотря на действительно замечательных игроков тех дней, даже полному дилетанту ясно, что футбол прошлого – приятная неторопливая прогулка по сравнению с нынешними жестокими побоищами: сегодня идет не игра в мяч, а сражение за него. Но как бы ни изменился футбол, да и другие виды спорта в последние десятилетия, эти изменения не сравнить с шахматами: появление компьютера сделало их другой, совершенно другой игрой. Это не могло не отразиться на поведении, да и на всем образе жизни шахматистов-профессионалов наших дней.
Однажды после комментаторского дня в Вейке я заглянул вечером в кафе, где в старые времена среди шахматного планктона можно было увидеть немало гроссмейстеров и мастеров. И обомлел: скучная, чинная обстановка; только несколько участников каких-то побочных групп сидели за столиками. Ни одного знакомого лица. Ни одного.
Как это было когда-то? Дым стоял бы уже коромыслом: вот Корчной с неизменной сигаретой в руке что-то азартно объясняет вертящему свою самокрутку Тимману. Вот окруженный болельщиками Таль, время от времени прикладываясь к рюмке коньяка, блицует с каким-то любителем. Финский гроссмейстер Вестеринен уже заказал очередную кружку пива, а высокий скандинав с бокалом вина в руке, похожий на Фридрика Олафссона, на поверку им и оказывается. За другим столиком уже начинают первый роббер бриджисты; здесь верховодит Доннер с неизменным фужером ром-колы. Чуть позже появляются какие-то доморощенные музыканты, и вот уже можно заметить двух-трех молодых участников турнира, изображающих что-то похожее на танец с заглянувшими на огонек местными девушками. А вечер ведь еще очень юн, и никто не может знать, как и когда он кончится.
А подготовка к завтрашней партии? Ну, пролистаю парочку захваченных с собой последних «Информаторов», что он там в «грюнфельде» изображает? А нередко и – окончательное решение с дебютом приму за доской.
Но где же были участники гроссмейстерских турниров 2015 или любого другого года нового столетия? Без всякого сомнения, в своих гостиничных номерах. Уже осведомившись о беспрекословном мнении Великого и Всевидящего о том, где можно было сыграть сильнее пару часов назад, они прочесывали на экране лэптопов партии завтрашнего соперника, освежали в памяти собственные анализы и заготовки, обсуждали план предстоящей баталии с тренером, находящимся рядом или на расстоянии тысяч километров, либо следили за играющимися одновременно с Вейком турнирами. Пусть эти турниры и второй руки, но и там, среди десятков никчемных партиек в одной можно увидеть идейку, которую при случае можно будет использовать. Взять на заметку!
Невероятно изменившиеся методы подготовки и объем работы повлияли на образ жизни и привычки сегодняшних профессионалов. Окидывая взглядом список сильнейших шахматистов мира, можно констатировать, что только два-три могут при случае «принять на грудь», зато немало тех, кто не признает алкоголь вовсе.
Потеряв имидж богемности, шахматы давно стали тяжкой работой; более-менее приличные деньги крутятся только на самом верху, остальные подбирают крохи с барского стола. Вхождение в высшие слои шахматной атмосферы при сегодняшней системе отбора для подавляющего большинства неосуществимая мечта, но, несмотря на это, почти все «соблюдают режим», прибегая к старой терминологии. Хотя и сейчас можно найти безбашенных (у нас режим – напьемся и лежим), но число их неизмеримо, несравненно меньше, чем в старое время.
Думаю, кстати, что и сейчас «гвардейцы» из России, да и других республик постсоветского пространства дадут немало очков всем прочим. Здесь и традиция, да и закалка другая. Впрочем, о любителях «расслабиться» среди молодых шахматистов не осведомлен, но предполагаю, что и здесь старые богемные традиции ушли в прошлое.
У читателя может создаться впечатление, что автор скорбит о безвозвратно ушедшем времени и едва ли не призывает к возвращению в эпоху пишущих машинок и паровозов. Как, к примеру, Лев Альбурт ратует за восстановление отложенных партий. Ничуть не бывало. Смиренно принимая настоящее, я просто рассказываю о реальности сегодняшнего дня.
* * *
Прагматический менталитет, господствующий в нашем материальном мире, не мог не наложить свой отпечаток и на спонсорстве шахмат. Если раньше считалось, что ни алкогольные, ни табачные производители никоим образом не могут быть причастны к шахматным соревнованиям, в нашем веке на это смотрят проще: призовой фонд гарантируете? Нет проблем.
Матч на звание чемпиона мира между Владимиром Крамником и Питером Леко (2004) был организован знаменитой табачной компанией «Даннеман», и ее рекламу можно было увидеть повсюду.
А спонсором турнира Lindores Аbbey Сhess Stars (2019) с участием Магнуса Карлсена и других звезд стал большой завод по производству эксклюзивных сортов виски. Играли в просторном зале, фактически в цехе, где стояли огромные медные чаны для производства напитка.
На закрытии было объявлено о дополнительных презентах: только что заполнены и опечатаны бочонки с именами участников, а в честь победителя - Магнуса Карлсена - напиток залили в 150-литровую бочку. «С такими подарками недостатка в друзьях у меня быть не должно», - заметил чемпион в ответном слове.
Надо остановиться: береженого бог бережет, а стереженого патруль стережет, как любит говаривать харизматичный владелец ресторана и магазина эксклюзивных вин в Лондоне Евгений Чичваркин.
Это я к тому, что, неровен час, и сайт попадет под часть первую 151-ой статьи УК РФ. Это вовлечение несовершеннолетнего в систематическое употребление алкоголя, если вы забыли.
Если этого недостаточно, подкреплю написанное призывом, с которым, пусть и нехотя, солидаризуюсь.
* * *
* * *
Мы в соцсетях:
ВКонтакте: https://vk.com/chess_news
Твиттер: https://twitter.com/Chess__News
Instagram: https://www.instagram.com/chess__news/
Telegram: https://t.me/chessnewslive
Facebook: https://www.facebook.com/ChessNewsReal/
Twitch: https://www.twitch.tv/chessnewslive
Сайт, где вы можете найти все материалы за много лет: http://chess-news.ru/
