В семье военного всё подчинено армии, даже личная жизнь его родных. Своих бабушек и дедушек по линии родителей я не видел три года, а так хотелось прогуляться по московским улицам, на которых нет пыли. Мама всегда говорила, что нисколько не жалеет, что вышла замуж за отца. Пусть переезды, пусть тяжёлые условия жизни, но так было нужно для страны, а значит и для нас. Я, в свои шестнадцать, неплохо понимал туркменский, мог поговорить с выходцем с Кавказа, польский дался мне совсем легко. Новым местом службы моего отца, а значит и местом жительства нашей семьи, стал Киев. Мама была рада, так как обещалось что это последний перевод, а я был доволен, что могу учиться в школе не за пять километров пути на лошади, а всего две остановки на трамвае. Отец служил при штабе округа, в звании подполковника, всего неделя в коммунальной квартире и вот мы расставляем наши избитые дорогами пожитки в просторной квартире на третьем этаже большого каменного дома. Вечером к отцу обещались прийти сослуживцы, новоселье, как ни - как, так было на каждом месте. Мама с утра что-то готовила я, как мог, помогал, но каждый раз проходя мимо большого окна кухни, смотрел на улицу, меня тянуло в эту жизнь, жизнь большого города. Устав от моих взглядов в белизну окна, меня отпустили, ох и рад же я был!
Город встретил меня равнодушием, люди проходили мимо, не обращая на меня никакого внимания, привыкшему к постоянному общению с местными, это было дико. Но потом я сообразил, что людей в городе много, а значит, они не могут знать друг друга и, здороваться с первым встречным не полагалось. Выбрав направления для «разведки местности», я отправился в сторону большого здания, оно напоминало мне, что-то старинное, такое оно было великолепное и грандиозное. Красота, красотой, но хотелось видеть всё, и я свернул в подворотню. Вот где другой мир, здесь нет машин и лошадей, вон, даже дворник метёт с таким размахом, как будто в этом дворе кроме него никого нет. Тень от домов дарила прохладу, я наслаждался запахами из открытых окон, чего только там не готовили, запахи смешивались, но оставались приятными. Поздоровавшись с дворником, который на моё приветствие только чуть кивнул, я направился к арке, как услышал левее себя шум борьбы и девичьи вскрики. Резко повернув, пролез через густые заросли, двое мальчишек моего возраста, держали девочку за руки, а третий, совсем ещё мальчонка тянул её за косу. Подходя, я слышал, что они требуют от неё деньги, которые задолжал её брат. Моё появление было неожиданным, чуть растерявшись, тот, что был выше ростом, двинулся ко мне, одной рукой держа руку девочки:
- Чего хотел, москаль?
- Отпусти девочку.
- А то, что будет?!
- Зубы выбью!
- А мне не страшно! – мальчишка оскалился, двух передних зубов у него не было.
- И других не будет!
Отпустив руку своей жертвы, на ходу закатывая рукава, надо сказать, что делал он это красиво, беззубый приблизился. Зря он на это пошёл, у меня всегда были хорошие учителя по рукопашному бою, разведчики, там, где служил отец. Чуть присев под его кулак, так себе удар, я ответил левой, даже не ёкнув, мой противник тихо осел на землю. С диким криком на меня бросился тот, что тянул за косу, бить такого маленького мне не позволила совесть, а вот у него она напрочь отсутствовала, так как его подлетевшая нога целилась прямиком между моих, схватив его за ногу, вывернул, с болью в голосе тот упал и пополз из кустов. Теперь всё внимание на третьего, этот был не так ретив, но и убегать не торопился. Что-то металлическое блеснуло на его правой руке. Сделав пару ложных выпадов, от которых я уклонился, он пошёл в атаку, досталось моему плечу, сдерживая боль, я заломил его руку ему же за спину:
- Подойди ещё раз к ней, сломаю обе руки! Чуть толкнув его в сторону веток, убедился, что все противники повержены. Больше часа мы гуляли по городу с красивейшей на свете девочкой, уделяя ей всё внимание, девочку звали Оля, я вдруг спохватился, что оставь меня сейчас одного, не найду дорогу к дому. Заметив моё волнение, девочка меня поняла:
- Я провожу.
- А как ты потом сама доберёшься?
- Теперь меня не тронут, не переживай.
Вернувшись домой, получил нагоняй от мамы, возвращение то было поздним, но кара была короткой, так как в большой комнате слышались мужские разговоры гостей, на сегодня расправа была отложена. Сидя в своей комнате за учебниками, я старался не слышать голоса подвыпивших командиров Красной армии, мои мысли занимала новая знакомая. Короткое знакомство, имя, совпадение любви к творчеству Лермонтова и Пушкина – вот всё, что я знал о девочке. Ещё узнал, что те дворовые мальчишки уговорили играть её младшего брата в «орлянку», проиграл он тогда десять копеек, что были с собой, а те насели – «играй в долг», вот за тем долгом и пришли. Где живёт, где учится? Непростительная ошибка для сына военного, я ничего о ней не узнал! Уснув, не дожидаясь ухода гостей, смотрел сон, где я с Олей катаюсь на лодке, только это было не здесь, а на том городском пруду, где служил отец ранее. Утром, в школе, с удивлением узнал, что вместо уроков, мой класс идёт в музей, восторженные крики учеников забавляли учителя, всегда понятно, что вместо нудных занятий дети с восторгом примут любую затею с передвижением. Это был большой краеведческий музей, огромные залы которого меня впечатлили, можно было конечно сравнить с польским костёлом, но там нет тех экспонатов, которые есть здесь.
- Туда гляди, - мой одноклассник показал глазами на группу школьников, которые входили в зал из другой двери, - там она!
- Кто – она?
- Да все уже знают, туда смотри!
Я повернулся. Да, действительно! Там была ОНА – Оля, видимо она первая меня заметила, стояла, чуть отдалившись от одноклассников. Бросив своих, я подошёл:
- Здравствуй.
- Здравствуй, у вас тоже экскурсия?
- Да, оторвали от занятий и в музей, хотя это тоже интересно.
- Любишь учиться?
- Надо догнать ребят в учёбе, с переездами многое упустил. Где мы можем вечером встретиться?
- Найдёшь, где свиделись?
- Конечно.
- Вот там, в пять, - хихикнув, и сверкнув своими большими цвета моря глазами, она смешалась с одноклассниками.
Счастье закончилось одним ранним утром, глухой стук в дверь нашей квартиры, поспешные сборы отца, а потом телефонный звонок после которого мама долго не могла подняться со стула – началась война! Отец редко появлялся дома, мама всё время ждала его как в последний раз, так и случилось в августе. Собрав что-то со стола, обняв и поцеловав маму, он прижал меня к себе, напомнил мне кто я такой – сын командира Красной армии. Началась эвакуация, открытый грузовик привёз нас вместе с другими на станцию, сколько же было там людей! Кое-как разместившись в переполненном вагоне, я успокаивал мать, поймав себя на мысли, что я совсем взрослый. Через полчаса, когда паровоз начал набирать ход, показались самолёты, люди кричали, дети плакали, началась бомбёжка, очнулся я на железнодорожной насыпи, весь в крови. Ещё не понимая, чья это кровь, бросился искать маму, нашёл не сразу, вокруг всё горело, а я держал её голову у себя на коленях и плакал. Сильные руки стянули меня с насыпи:
- Хватит реветь, с оружием управляешься? – раненый политрук протягивал мне винтовку.
- Конечно!
- Тогда держи крепко, мне одной рукой не управиться.
Рука у него действительно была одна, рваный, пустой рукав болтался, материя была пропитана кровью, я не понимал, как человек, которому оторвало руку, мог что-то делать, командовать?! Собрав вокруг себя тех, кто имел оружие, он указал на бугор:
- Враг там! Пока раненые не уйдут – нам их прикрывать, вперёд!
Страшное это было лето, а потом и осень. Несколько раз мы присоединялись к нашим войскам, были бои, в которых меня два раза легко ранило. Я думал, что последний бой будет для меня последним, дождавшись, когда немецкий танк будет проезжать мимо, я закинул ему за башню бутылку с зажигательной смесью, только и увидел, как он вспыхнул, остальное в тумане. К жизни меня вернула маленькая девочка, она тянула мою руку и уговаривала, не притворятся мёртвым, и откуда она только взялась, потом подошли взрослые, отвезли на подводе на большой сеновал. Чуть отлежавшись, встретился с теми, кто хотел бить врага. Почти год уж прошёл, а я не знал, где могилка, и есть ли она, моей мамы, жив ли отец. Наш маленький партизанский отряд находился в большом лесу, как мне говорили – вокруг нас много болот, мы в безопасности. Большими и не очень группами выходили на задания, используя снаряды, как немецкие, так и наши, взрывали всё что могли, портя коммуникации немцев. Я даже в плен успел попасть, оглушило при взрыве бомбы, но сумев развязать руки, скрылся в лесу!
Октябрьское утро, я в группе подрывников под началом мужчины лет сорока. Поступил приказ: «Завтра рано утром будет немецкий эшелон, нужно его одолеть». Предлагая командиру группы, способы минирования железнодорожных путей, услышал в ответ:
- Нам, Валентин, не под откос его пустить надо, а остановить, людей наших в Германию на нём везут, не уж то поубиваем их?
- Как остановить?!
- Вот и подумай!
Самая сложная задача была у меня в школе, как ни бился я с ней, так и не смог решить. Когда попросил учителя объяснить решение, то оказалось, что оно лежало наверху, просто я был не внимателен, это я и решил использовать. Используя участок железнодорожного полотна, который ещё немцы не взяли под наблюдение, мы устроили завал, не простой, а такой как будто там взрыв произошёл, в расчёте на то, что поезд остановится, ну или сильно замедлит ход. Установили две мины в тех местах, где предположительно мог находиться последний вагон, взорвать их просто – дёргай за длинную верёвку, так машинист не сможет сдать назад. Ждали всю ночь и вот он едет! Натужно пыхтя, паровоз вытягивал состав на полотно, эти вагоны не были похожи на те, в которых перевозят что-то ценное, значит, наш. Увидев груду шпал, мы их специально в небо подняли, машинист почти остановил поезд, позади состава раздался взрыв – это моя работа! С двух сторон к поезду приближались партизаны, никто не стрелял, боялись попасть в своих, а вот немецкая охрана патронов не жалела. Заметив это, я бросил две немецкие дымовые гранаты, которые хоть и ненадолго, но прикрыли партизан, эшелон был наш.
Партизаны сбивали замки, открывали двери, люди, находившиеся в вагонах, выпрыгивали, обнимали спасителей. Проходя мимо одного из вагонов, я остановился, остановил меня взгляд, большие, голубые глаза смотрели именно на меня – Оля! Подхватив её налету, был счастлив, хоть кто-то любимый и близкий был рядом. Не простили нам немцы этого, буквально через неделю, на место в лесу, туда, где находился отряд, посыпались мины, выдал кто-то, люди разбегались, пытаясь укрыться за деревьями и в овраге, я бежал по тропинке к шалашу Оли, когда увидел, как мина попала прямо в него. Несколько тел лежали на земле, одно из них – её! Чуть прикрыв глаза, любимая мною девушка что-то шептала, я не мог разобрать слово, когда, получив осколок в голень правой ноги, и понимая, что меня несут товарищи, придумал его для себя – отомсти!
