Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 122 третья часть
Как только Шурка разжал руки и крикнул: «Танцуй не со мной!» — Галина Лысова проснулась. Сон был настолько явный, что лоб её покрылся испариной. Она сняла чёрный платок, поправила выбившиеся пряди гребёнкой. Водитель взглянул в зеркало заднего вида и заметил: «А баба-то красивая и совсем не старуха!»
Он то и дело с любопытством смотрел на неё, что-то манящее было в её глазах, кого-то она ему напоминала, но вот кого?
Галина, вспоминая сон переживала: «Узнать бы к чему э́нто мне Шурка-то мой приснился? Хотел видать с собой меня забрать, да передумал. Жизнь похоже впереди есть у меня. Иначе-то бы он меня из своих объятий не выпустил бы. И слова-то какие странные сказал напоследок: «Танцуй не со мной!» А с кем ещё-то мне танцевать — у меня же окромя его боле-то никого и не было? Да и не нужен мне никто кроме Шурки мово́».
Галина посмотрела в окно, и взволнованно подумала: «Те́меть кака́, ну надо же… Всё едем и едем, я уж выспаться успела и голове полегчало. Толком-то последнее время не спала: всё думы одна за другой одолевали. Надо бы к врачу сходить, может, пропишет чё, тогда сама себя изводить перестану да на близких срываться. В понедельник в медпункт зайду и всё объясню: скажу так и так, спасайте меня пока крыша моя не поехала окончательно с расстройства. Шутка ли — дедку Митю и мужа почти враз потерять. Э́нто никакого здоровья не хватит».
Она подняла глаза и встретилась в зеркале с глазами водителя. От его взгляда по телу её пробежала дрожь. «Надо же, взгляд-то какой у него ма́нкий*. Уж на что я баба крепкая, а тут стушевалась. Моего возраста мужик-то видать, бабник похоже — судя по глазам. Подальше от таких держаться надо, подальше, — она словно убеждала саму себя, — да и не к чему мне всё э́нто: стара я для любви. А обличьем-то он мне кого-то напомина́т, не пойму только кого?»
В кромешной мгле замигали огни как светлячки. «Ну знать-то подъезжа́м, до дома добраться только осталось, а потом живность свою накормить и спать. Поздно домой-то я возвращаюсь, знать бы раньше, так хоть бы Алёнку попросила, она бы сходила да покормила. Устала ноги гудят, ну так понятно — не молоденькая уже: старость ко мне приближа́тся, тянет свои костлявые руки. В зеркало-то на себя давеча глянула, а морщины-то у меня с каждым днём всё больше и больше на лице появля́тся: у глаз у губ, — она вздохнула, а потом сказала сама себе, — Да ладно тебе, Галька, паниковать. Морщинки — э́нто счастья тени. Счастье прошло, а тени ещё остались, как сувенир на память».
Икарус въехал в город. Галина смотрела в окно и не узнавала его. Девятиэтажные дома на въезде пропали, а у дороги прижимались к друг другу деревянным избушкам, словно озябшие воробушки.
«Не поняла, другой дорогой, ли чё ли, мы в город въехали? — всполошилась она, её сердце торопливо забилось от волнения, предчувствуя неладное, — Уж в тот ли автобус я села? Да как поди не в тот-то, у меня ж контролёрша билет проверяла, прежде чем в автобус впустить?»
Часть пассажиров вышли на первой остановке, часть на другой в автобусе осталась Галина и ещё один грузный пассажир. Она оценивающе взглянула на него и с опаской подумала: «Чё-то доверие он мне не внуша́т. Лицо припухшее, видать как в пятницу отро́бил, так и пить начал. А на руках-то, на руках — гли-ка сколь наколок, видать недавно из мест не столь отдалённых выпустился. Батюшки мои-и, угораздило меня с ним в одном автобусе ехать. Ну, Галька, нашла ты себе на мягкое место приключение, уж лучше бы у запорожца зятя стояла по сию пору, чем так».
Водитель остановил автобус у остановки и объявил:
— Конечная, выходим, вещи не забываем.
Галина вскочила с места и закричала:
— Какая ещё конечная, ты куда меня привёз?
— Как это куда, в Нязепетровск!
Грузный пассажир вышел, встал на остановке и закурил, словно поджидая, когда Галина выйдет.
— Зачем мне Нязепетровск? Вези меня назад, откуда привёз, — закричала Лысова.
— Назад не повезу — в АТП еду.
— Вот и всё, а мне-то чё тепе́ря делать? Ты пошто меня не высадил там, где надо? — наступала Галина на водителя, — Ты поди нарочно э́нто сотворил? Не поддамся, не на таку́ нарвался!
Водитель улыбнулся и широко раскрыл глаза, а потом выкрикнул:
— Галинка Уткина, ты, что ли?!
Лысова испуганно смотрела на него, а потом растерянно переспросила:
— А ты откуда меня зна́шь? Уткиной-то я в девках была.
— Как это откуда, я же из соседней деревни из Ко́нзавода, старше тебя учился на два года, — ответил водитель и закрыл дверь, автобус тронулся. —Только ты э́нто произнесла, так я сразу догадался: в наших деревнях только так говорят.
Галина всплеснула руками и не веря его словам воскликнула:
— Значит ты с Ко́нзавода, правда, ли чё ли?
— Конечно правда!
— А я смотрю обличье мне твоё кого-то напомина́т, сижу думаю — голову ломаю, а понять не могу. Как хоть тебя звать-то?
— Геннадий Блинов я.
— Генка, ты, ли чё ли? — воскликнула Галина.
— Я, Галинка, я! Признала значит меня, — улыбнулся водитель, но потом лицо его стало серьёзным, — А траур-то у тебя по кому?
— Так я дядю своего схоронила недавно — Митрия Уткина, да тут же и мужа своего.
— И Шурка, что ли, преставился?!
— Ой, и не говори: одна беда же не приходит одна, да и горе тоже…
— Так вы ведь с ним вроде в разводе были, сошлись, что ли?
— Да кого сошлись — нет, конечно, не успели… Приехал Шурка дедушку Митю в последний путь проводить, да в перелеске оступился и упал неудачно: осколок-то с войны в руке у него в самой кости сидел, рука-то сломалась и осколок-то артерию задел… Сознание потерял и сразу и того…
— Жалко Шурку, здоровый мужик был: крепкий высокий, а война-то его всё-таки достала…
— Да-а, — ответила Галина и тяжко вздохнула, — чё мне делать-то теперича, у меня ведь тут никого нет, где я ночевать-то буду — ночь ведь?!
— Да не переживай ты, у меня переночуешь. Ты же своя — деревенская! Да и виноват я перед тобой, что забыл и не разбудил тебя. Спала ты сладко. Автовокзал в это время закрыт, автобус в город не заходит, на въезде всех высадил.
— Ты поди всегда так дела́шь?
— Как? — вопросом на вопрос ответил Геннадий.
— Не высажива́шь бабу, где положено, а потом моментом пользуешься, — предположила Галина.
— Не поверишь, но впервые такое со мной. Видимо суждено нам с тобой было встретиться, спустя столько лет. — Автобус въехал в АТП, Геннадий признался: — А ведь я тоже овдовел три года как…
— Да ты чё-о… Сочувствую, Ген, тебе. А дети-то есть у тебя?
— Нет, детей мы с моей Валюшей не нажили, как перст я один.
— А у меня три дочки, две внучки и три внука, — рассказала Галина и слёзы проступили у неё на глазах. — Дочки выросли, а я им не нужна. У них своя жизнь и для меня в ней нет места. Стыдно сказать, но э́нто так…
— Так ещё сама не старая, не раскисай, Галинка! — приободрил он её и признался: — А ведь я по тебе в школе сох.
— Сох да не высох! — засмеялась Галина нервно, предчувствуя сердцем, что между ним и ей зарождается чувство, от которого уже начинает кружиться голова.
Пояснение:
Ма́нкий* — манящий, соблазнительный
© 08.09.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного романа.
Продолжение главы 122 4 часть
Предыдущая глава 122 Тёща пропала 2 часть
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть один из моих любимых рассказов Видать на роду у меня это написано