Попав во дворец турецкого падишаха, юная Александра отчаянно рвалась в "дамки". Во-первых, ради выживания. Во-вторых, во имя любви. В-третьих, из принципа.
В основах гаремной иерархии она разобралась, а потом поставила себе цель - вскарабкаться на самый верх этой иерархической лестницы.
Для укрепления своего положения в гареме недостаточно было стать фавориткой султана и завоевать его любовь. Династии шехзаде подавай! Произведёшь на свет ребятёнка мужского пола - и ты уже на особом счету. Сразу появляются и привилегии, и перспективы. Твой сын - твоё будущее. Пусть туманное, но заманчивое. Такое себе "прекрасное далёко".
Хюррем ничуть не смущало правило, согласно которому матерью шехзаде можно стать только раз. Пользуясь своим влиянием на Сулеймана, она попала в исключения. Ей дали карт-бланш: рожай, сколько сможешь.
У Хюррем появились веские конкурентные преимущества перед главной соперницей - Махидевран. Та, хоть и оказалась в положении матери старшего и наиболее очевидного наследника, но была лишен шанса дарить султану других детей. Потому, что попала у него в "чёрный список". Прошла любовь - завяли помидоры.
А Хюррем между тем гордо дефилировала по гарему с лозунгом: "Я рожу своему султану много шехзаде!". И, не щадя живота своего, производила одного мальчонку за другим. Статистику немного подпортила "незапланированная" дочка Михримах, но в целом удавалось придерживаться выбранного курса.
Теоретически стратегия Хюррем была правильной. Больше шехзаде - больше привилегий. И больше шансов, что именно твой сын сядет на престол, а ты станешь при нём могущественной валиде-султан.
В общем, твои шехзаде - твой "материнский капитал".
Но радужные планы Хюррем очень скоро бьются об османские погремушки: право падишаха бесконтрольно размножаться и закон Фатиха.
С первой проблемой хасеки ещё кое-как справилась. Инкубатор для производства новых шехзаде был ею выведен из строя, хоть это и стоило Хюррем огромных усилий. Она не допустила, чтобы, кроме её сыновей, у султана родились ещё какие-то другие. Не обошлось без погрешностей вроде рождения Разие, но Аллах проявил милость: то всё-таки девочка, а не мальчик.
Оставался Мустафа, но это отдельная тема.
Решения для второй проблемы, то есть закона Фатиха, Хюррем так и не нашла.
Надо признать, что, возможно, и не искала. Как и Сулейман, она была склонна считать его угрозой применительно к единокровным братьям, но не к родным. Она видела опасность для своих сыновей в Мустафе, но не предполагала, что враждовать друг с другом начнут и её любимые мальчики. Слишком поздно это увидела, слишком поздно поняла. Времени, чтобы "подстелить соломки", катастрофически не хватало.
А статус валиде-султан, который казался Хюррем таким привлекательным в пору её юности, в конце концов, утратил для неё манкость. Она не стремилась пережить Сулеймана и не слишком задумывалась о том, как будет жить потом, без него. Между мужем и сыном (причём любым из сыновей) она предпочитала видеть на троне мужа - с ним рядом она чувствовала себя гораздо увереннее.
