Юля сидела в учительской училища №13, смотрела в тетрадь, где были написаны краткие характеристики на ее подопечных. Половина из них были из неблагополучных семей, а половина деревенских. С деревенскими было проще, они хорошо относились к ней, даже с каким-то благоговением. Хотя не прочь были после занятий выпить чего покрепче в общежитии и затеять драку.
Ей досталась самая тяжелая группа в учебном заведении. Это были не первогодки после восьмого класса, а вполне себе "взрослые", как они считали, личности. Драки, приводы в милицию, учет в детской комнате милиции, плохая успеваемость, конфликты с преподавателями и согруппниками, все это было в наличии и в большом количестве. И все это "счастье" досталось ей, Юленьке Владимировне.
Мастер, которая заведовала всем этим кошмаром, торжественно вручила Юленьке тетрадку с характеристиками чудо-ребят и удалилась в преподавательскую деятельность. А Юля, не ждала и нечаяла, что выпадет на ее долю такое счастье. Все же так хорошо начиналось, и зарплата, и коллектив, и ребята вроде ничего, и вера в светлое будущее. А тут нате, распишитесь.
Рабочий день до трех, плюс суббота сокращенная. Обед и завтрак за счет училища, правда, вычитали там какие-то копейки, рублей семь в месяц. В начале брезговала есть в столовой, все к преподавателям и мастерам в учительскую приходила почаевничать, а потом пару раз зашла в столовку, а там и готовят вкусно, да и чисто всегда.
Коллектив здесь отдельная песня, вроде и хорошо к тебе относятся, но вот нет в них жалости, сочувствия. Как-то мастер одна сказала: "Юлька, мы сами почти все здесь деревенские, так что своих видим, не обидим, но и на шею сесть не позволим. Так, что ты нас на жалость не бери, хочешь с нами чаевничать на стол тоже что-нибудь неси." Взгляд у каждого сотрудника проницательный и внимательный, тебя насквозь видят.
Надо было в институте оставаться, там хоть и зарплата небольшая, зато ответственности мало. Аспирантуру вот предлагали на следующий год. Теперь разрывайся на полставки там и тут на целую ставку. В училище работа мастера не только в стенах учреждения происходит, но и за его пределами. Интернатовские и деревенские полбеды, они как-то коменданта слушаются еще, а вот городские - лихо, да беда. Так еще и не во что и не ставят, так и за глаза и называют Юлька, а иногда и в лицо так говорят.
Вот и далась тебе Надежда Петровна, мозолила все глаза, да своим счастьем и благополучием житья не давала. Как только устроилась на работу в институт, так сразу ее и заприметила. Очень уж она сильно среди преподавателей выделялась, даже не своими фирменными импортными вещами, а своим здоровьем и красотой.
Мать Юлькина была примерно такого же возраста, а по сравнению с Надеждой, выглядела старухой. Хотя, как ей еще выглядеть при ее то жизни, семеро детей, троих похоронила, не одинокая, но вроде и не замужем. Батя все время на заработках, по всей стране за длинным рублем скакал, то прииски, то лесоповал, то морской флот. Приедет всем подарков, гостинцев накупит, всю родню одарит, всех созовет в дом и угощает. Если мать успеет чего урвать у него, то и хорошо, а то бывало еще и у нее денег возьмет на следующую поездку.
Все что от него остается - это мать снова брюхатая, да родственнички, которых еще неделю выгнать из дома не можем. Широкой души человек, ничего для других не жалко. Мать дояркой в колхозе горбатиться, если бы не своя корова, то бы с голоду померли. Дети вечно все в обносках, хоть бы за своими бы донашивали, а то за двоюродными, да за соседскими. Юлька, что могла, то подшивала, да перешивала.
Только вот обувь у них всегда была нормальная. Мать считала, что плохая примета донашивать чужие ботинки, дескать всю жизнь чужой дорогой ходить будешь, а свой путь так и не найдешь. Хотя Юленька была не прочь чужой тропинкой пойти, сначала на двоюродных сестер завидовала, потом на городских подруг, а там дальше и Надежда Петровна появилась.
Мать на Юльку почти всю семью свалила. Она и за малышней смотрела, и дома есть готовила, и убирала, и учила. Как все встанет поперек горла, так и бежит к бабке, матери отца. Та ее любила за трудолюбие, да за уважение. Бабка агрономом работала, каждую травинку знала, как и зачем она растет, когда чего собирать, и для каких целей использовать. Потихоньку травничеством занималась, учила Юльку всякому разному.
Как-то нашла она у бабки тетрадку занятную, со всякими заговорами, да шепотками, присушками, да порчами. Вцепилась двумя руками и читать принялась. Бабанька, как увидала, чего она изучает, да и отходила внучку хворостиной. Дескать это не для твоего ума, злое это и черное, прабабкино еще, нужно чтобы знать с чем борешься.
После этого Юлька повадилась к бабке в гости ходить, да по хозяйству помогать. Тетрадку каждый раз находила, хоть ее и пожилая женщина прятала каждый раз в разные места. Быстро читала, запоминала, а дома к себе все записывала. Так почти всю тетрадку к себе и переписала.
После восьмого класса Юлька уехала в город в педагогическое училище поступать. Мать была против, говорила, чтобы на работу выходила, доярки и свинарки требуются постоянно, народу не хватает, а им в семье лишние деньги не помешают. Однако, бабка внучку поддержала, дала ей двадцать пять рублей на первое время, и пару отрезов ткани на новые платья.
Мать надеялась, что вернется старшая дочка в деревню, будет учительницей работать. Вот только Юлька не вернулась, нашла работу в городе, да и осталась там. Здесь хоть и комната в общежитии, да туалет на этаже в тепле, да душ через день, можно и в городскую баню сходить. Да и зарплаты побольше, да и за малыми детьми не присматривать, и не быть им за мамку и за папку.
В пединституте познакомилась с Надеждой Петровной, и так ей завидно стало, так горько за себя, за жизнь свою, что захотелось ей жить так же, богато и счастливо. Вначале и мыслей никаких особых не было, чтобы забрать чужое, тем более ей и в доме, и в теплоте человеческой не отказывали. А потом зависть стала глодать, проникать в мысли, крутилась занозой в голове, да во всем чреве. Мечтала, примеряла на себя жизнь чужую, даже туфли у нее выклянчила, только легче от этого не становилось.
Как-то уборку в комнате делала, да и выпала та тетрадочка заветная. Взяла ее в руки Юленька и понеслось. Стала все подряд на Надежду вешать, вот только результата не видно все было. Чем больше ритуалов на нее делала, тем больше зависть черным пятном росла, и нутро пожирало. Чего там только не было, и рассорки с мужем, и порча на здоровье, и мелочь всякая, например, на ссору с подругами. Кстати, последнее получилось.
Смотрела на все это Юленька, и решила, что все же счастье в деньгах. Сама кошелечек связала, каждую петельку заговаривала и монетку туда заговоренную положила. Результата сначала не было, а потом все понеслось. Хоть Надежда и не признавалась никому, но ее обеды в аудиториях Юленька заметила. Да и рыскание по институту в поисках должников заметили все. К тому же Юльке деньги со всех сторон посыпались, блудный папенька денежку прислал, да и бабка сподобилась, полтинник выслала. Тут и кавалер богатый нарисовался с цветами и духами. Работает крадничек, работает.
Вот только с работой как-то не свезло, но ведь можно крадник нарисовать и на работу. Кому только его подсунуть? Надежда Петровна к себе близко не подпускает теперь, видно проблем много у нее, значит надо найти себе жертву на новой работе. Все тогда по маслу пойдет.
проза рассказы юмор #литературное творчество #ссср
