Фактологическая сторона стихотворения многим известна, остальным легко восполнить пробел, если в этом есть необходимость. Я - только о поэтическом тексте, который самодостаточен.
Под небом голубым страны своей родной
Она томилась, увядала...
Увяла наконец, и верно надо мной
Младая тень уже летала...
Вечно голубое небо - это тепло и радость. Но здесь Она томится, хотя на родине, а дом ведь лучшее место на земле. Он - в своей, чужой для нее стране, где не всегда безоблачно. Им не соединиться! Он никогда не будет здесь - тот, кто так страстно ее желал и так без нее страдает! И вот, чтобы быть близ любимого, Она жертвует своим земным существованием, потому что, лишь умерев, сможет преодолеть разделяющее их расстояние. И теперь Она там, где Он! Однако осталась недоступная черта: это, конечно, разные миры, ведь Он среди живых, Она - нет. Казалось бы, понятно. Но все не так! Почему?
Но недоступная черта меж нами есть.
Напрасно чувство возбуждал я:
Из равнодушных уст я слышал смерти весть,
И равнодушно ей внимал я.
Для живой души нет преград и препятствий, душа безразличная - мертва. Поэтому ничто не помогло герою уловить присутствие младой тени, когда она уже летала. Кто-то бесстрастно сообщил ему о смерти, и лишь тогда Он вспомнил о своем чувстве: ярком, жгучем и противоречивом. Так, значит, это Он умер, потому что стал равнодушным! А Она, бедная, легковерная тень, жива и страдает. Осознание этого потрясло лирического героя стихотворения, шок и есть пафос явленных нам строк.
Что с нами происходит? Почему тот, кто может любить пламенной душой
С таким тяжелым напряженьем,
С такою нежною, томительной тоской,
С таким безумством и мученьем! -
легко все забывает? Где муки, где любовь? Они сменились новой любовью, которая также прошла. Былое может жить лишь в нашей памяти, тогда оно по-прежнему существует. Оно может питать и поддерживать нас, мы можем вновь и вновь переживать безумства и мученья. Если сердце "не любить не может", оно живо, если может, то не живет. Потому герой чувствует вину перед неуловимой тенью: Он будто убивает ее снова - ее беззащитную младость, ее безоглядное доверие. Он даже не в состоянии уронить по ней слезу!
Так вот кого любил я пламенной душой... Кого же? Ту, которая предпочла стать тенью, только чтобы быть рядом с любимым, даже незримой, витать около. И земное пребывание не радовало, потому что для нее разлука стала нестерпима. А что же Он? Предав так страстно желанную когда-то, Он обнулил ее существование, ее подвиг: Так вот кого любил... Выходит, что НИКОГО?
В основе бытия - абсурд: мы живем, чтобы умереть. Преодоление его и есть, видимо, цель каждой жизни. "Только влюбленный Имеет право на звание человека", - скажет другой поэт в другом столетии, повторив по-своему великую пушкинскую мысль.
