В церковной традиции свои собственные законы формирования представления о прошлом. Сталкиваясь с новыми научными фактами церковь, как правило, пытается найти компромисс. Иногда радостно подхватывает открытия историков и внедряет новые факты в контекст своей традиции. Но бывает и так, что освящённое традицией предание в глазах верующих перевешивает самые логичные научные построения, и никакие доводы учёных не в состоянии изменить сложившиеся стереотипы. Примером этого может служить история обретения Толгской иконы Божией Матери.
Эта икона относится к числу самых почитаемых Русской православной церковью образов Божией Матери. Она получила своё наименование по речке Толге, которая впадает в Волгу вблизи города Ярославля. Считается, что здесь икона была обретена, здесь же и был для хранения святыни основан монастырь. Прославившаяся чудесами икона пребывала в Толгском монастыре вплоть до XX в. В советское время монастырь был закрыт, образ находился в Ярославском музее. В наши дни монастырь восстановлен (уже как женский), икона возвращена в обитель на своё историческое место.
Единственным источником сведений об обретении иконы и строительстве монастыря стало «Сказание о явлении иконы Толгской Богоматери», созданное в XV в. и сохранившееся в более сотне списков XVII-XIX вв. Согласно тексту, в 1314 г. Трифон, епископ Ростовский и Ярославский, остановился на ночлег на берегу Волги. Ночью ему приснился сон, что над рекой вознесся мост. Перейдя по мосту на другой берег Волги, епископ увидел парящую над землёй икону Божией Матери. Обрести икону Трифон не смог и в результате вернулся по мосту обратно, обронив на том бегу свой посох. Проснувшись утром Трифон не обнаружил посоха. Вспомнив сон, епископ велел слугам отправиться на другой берег, где они нашли и посох, и икону – теперь уже не во сне, а наяву. Приплывший на лодке Трифон велел тут же строить обитель для обретённого образа.
В церковной традиции этот рассказ сделался каноничным и бесспорным, попав в «Четьи Минеи» Димитрия Ростовского. Однако при этом, даже не занимаясь глубоким анализом «Сказания», Димитрий Ростовский обнаружил в тексте явные исторические нестыковки – анахронизмы. Он не стал их ни анализировать, ни объяснять, а посчитав досадной ошибкой, попытался как мог исправить. Точнее одну, главную ошибку. Главная нестыковка в «Сказании» касалась имени ростовского епископа и года обретения иконы – как известно по историческим документам, в 1314 г. епископом Ростовским был Прохор (годы правления 1311-1328), а епископ Трифон жил на полтора века позже – он был епископом в 1462-1467 гг. Ошибка была налицо: в «Сказании» либо имя епископа было записано не правильно, либо ошибка вкралась в запись даты. Димитрий Ростовский принимает решение в пользу правильности даты и в рассказе о Толгской иконе для «Четий Миней» оставляет год обретения 1314 г., но заменяет Трифона (епископ в 1462-1467) на реально правившего в то время Прохора (епископ в 1311-1328). В таком виде история обретения иконы стала тиражироваться в церковной традиции.
В середине XIX в., когда появляется интерес к подлинным древнерусским текстам, в руки и историков, и простых читателей вновь попадает оригинальное «Сказание» и вопрос о несоответствии даты и епископа встал с новой силой. На этот раз церковные историки предложили разрешить ситуацию уже ставшим привычным в церковной традиции способом: при разночтениях имён одно считать мирским, второе монашеским, либо если имена относятся к персонажу уже монашествующему (как в данном случае) – одно имя считать принятым в простом монашеском постриге, второе – принятое в постриге в великую схиму. Показалось, что наконец в истории о Толгской иконе были сведены концы с концами и все изъяны ликвидированы: в 1314 г. епископ Прохор (впоследствии в схиме Трифон) обрёл икону и основал монастырь.
Однако, то что оказалось приемлемым для церковной традиции не удовлетворило учёных-историков. И вот уже в наше время, в очередной раз взглянув на оригинальное «Сказание», было сформулировано ясное, логичное и убедительное объяснение анахронизмов. Версия о двух монашеских именах одного и того же человека была полностью отброшена: никакой информации о принятии епископом Прохором (1311-1328) схимы с именем Трифон не обнаружено. Таким образом, историки вновь вернулись к проблеме оригинала: не соответствие даты и имени. Но, если исследователи прошлого в этом противоречии пытались «подправить» имя, то для современных учёных стало очевидным, что ошибка содержится в дате. Именно так обстоят дела во всех известных учёным подобных случаях (как писала исследовательница Горшкова: «В ситуации противоречия имени исторического лица и указанной даты мы склонны отдавать предпочтение имени ибо не знаем случая, чтобы в повествовании о начале какого-либо монастыря имя основателя было перепутано»). Вероятнее предположить, что при переписывании «Сказания» была допущена ошибка в четырёх знаках даты (в древних рукописях это набор букв), нежели чтобы вместо целого понятного переписчику имени было написано совершенно другое. Кроме этого, исследователи обратили внимание на ещё одну вопиющую ошибка текста «Сказания», которую до поры до времени все обходили стороной. Согласно «Сказанию» епископ оказался на Волге потому, что возвращался из Кирилло-Белозерского монастыря. Естественно в 1314 г. это сделать было бы не возможно – Кирилло-Белозерский монастырь был основан в 1398 г., а вот настоящий исторический Трифон (епископ в 1462-1467 гг.) сделал бы это легко. Таким образом, стало очевидно, что икона была обретена всё таки епископом Трифоном, но в 1460-х гг. Впрочем, эти научные изыскания никак не повлияли на церковную традицию. Возрождённый Толгский монастырь официально отсчитывает своё существование по-прежнему от 1314 г. и не так давно отпраздновал своё семисотлетие.
