Воистину нет пророка в своем Отечестве! Осознание библейских истин приходит позднее, когда факт уже свершается и остается только разводить руками «где же мы были раньше?» Доктор, из наших, из морских, из бассейновой поликлиники при больнице моряков, службу свою знал и строго исполнял, что предписано. Антитаблеточный нигилизм явление древнее, наукой не объяснимое, невозможно логически объяснить человеческую глупость и пофигизм.
С таблетками от малярии вопрос был понятен – таблетки несовместимы с алкоголем и выбирать надо было из двух зол: сажать печень спиртным или сажать печень таблетками от малярии. Впрочем, каждый сам кузнец своего несчастья.
Доктор раздавал таблетки и уговаривал их пить с выходом из последнего порта погрузки. До первого Африканского, в черной жаркой тропической Африке в аккурат оставалось две недели. Но их мы исправно брали со стола, заносили в каюты и выбрасывали в иллюминатор. Старший комсостав, имевший доступ к крепкому из артелки, проводил профилактику регулярно, аккуратно и самостоятельно, остальные члены экипажа - как Бог на душу положит, взятым с собой.
Много с собой не возьмешь, поэтому, по приходу в первый или второй черный порт, затаривались «Африка-джином» – туземным фруктовым самогоном с хинином. Проверенное на себе средство от малярии. Никого не подвело, в отличие от таблеток. Но если бы медицинские проблемы заканчивались только малярией! Не скажу, что вся мировая зараза сосредоточена в черных болотах и джунглях, но приобретенный иммунодефицит как раз оттуда родом.
Поэтому в качестве одной из мер профилактики доктор, на приход в каждый Африканский порт, ставил возле вахтенного матроса брызгалку с вонючим антисептиком, чтобы пшикал регулярно на деревянный планширь фальшборта по обе стороны выхода с палубы на парадный трап, где, облокотившись на планширь собирался покурить, свободный от вахт и работ, судовой народ.
Там же, у выхода с трапа на палубу, ставил ведро забортной воды, куда выливал пузырек зеленки. Туда, каждый желающий получить первую помощь, портовый грузчик, мог окунать ободранный палец или руку или ногу. Доктор был опытный моряк и знал, что наклей он лично пластырь или перевяжи одного, через 5 минут весь порт выстроится в очередь. Клятва Гиппократа для него видать была не пустой звук, поэтому он просто перевел туземное население на самообслуживание.
С серьезными травмами местные к нам не обращались, потому. что это уже финансовый вопрос, связанный с возмещением ущерба и только местные костоправы имели право писать медицинские рапорта и заключения. Поскольку правила техники безопасности при работе на причале, в трюме, были просто пустой звук, а квалификация «докеров» нулевая, потому что каждое утро их набирали за воротами порта из любых желающих, то травматизм был бешеным.
При погрузке красного дереве с воды, с плотов у борта, скачущие по крутящимся, многотонным бревнам стропальщики, регулярно падали в воду между бревен, а выныривали не все. Крановщик запросто мог опустить паллет или ящик на группу трудящихся в бортовом грузовике и придавить там парочку сотоварищей. Ну и прочие издержки самодеятельного труда.
Зрители, из наших, глазели на причал или в воду, обсуждали происходящие там действа. Огорчались, при виде травм, а то и потасовок между конкурирующими бригадами грузчиков или портовых воришек, елозили голыми локтями по планширю. В перерывах когда свои скрывались в надстройке поесть или поработать, местные выстраивались вдоль планширя и смотрели на своих земляков с высоты судовой надстройки и тоже елозили локтями по планширю.
Доктор строго следил за санитарной безопасностью вверенного ему экипажа, но однажды, видно не уследил. А может это вахтенный матрос забыл свои обязанности и не попшикал на планширь. В общем зачесались первые два матроса и моторист, сначала от кисти до локтя. «Но внимания сперва не обратили», потом с рук поползло в места более мягкие и податливые. В разные места. За ними пострадала дневальная, за дневальной еще двое. Чесотка! А лечить, кроме судового мазута, нечем! Специальной мази было на одно лицо!
Объявили легкий, тайный карантин на судне, запретили потерпевшим появляться в общественных и людных местах, кормили отдельно, ну и все прочее отдельно. Заволновались все, начали шарахаться друг от друга, если кто вдруг машинально поднимал руку и скреб себя ногтями. А впереди Лас-Пальмас на обратном пути! Как изолированным сбегать за коврами, штанами, очками? Начали уговаривать Первого помощника, чтоб уговорил капитана, чтоб выпустил на базар к индусам вместе со всеми.
На базар надо ехать в автобусе с остальным экипажем, как выйти из положения? Находчивый оказался капитан, позвал Индусов на причал, прямо к борту. Как им разрешили местные власти - одному Богу известно. Воспрянули, пораженные в правах. А половина экипажа тоже решила в город не ездить, чего ноги топтать, когда барахолка прямо под бортом! Выполнил народ «рейсовое задание», но главные трудности ждали потерпевших дома.
Кто-то из моряков не выдержал и настучал про происшествие с моря домой. Жена – домохозяйка с длинным языком, разнесла радостную весть по знакомым семьям, сопроводив новость комментарием, что чесотка есть заболевание, передающееся половым путем. Душераздирающие семейные истории, за кружкой чая, выслушивал я через несколько месяцев, когда вылечившиеся товарищи (не все, конечно) вернулись на судно. С тех пор мы сами протирали хлоркой планширь и не снимали рабочих комбинезонов с длинным рукавом.
