1. «Задача философской историографии заключается не в том, чтобы представить личность философа, хотя бы и духовную, так сказать, как фокус и образ его системы, ещё менее в том, чтобы предаваться психологическому крохоборству и мудрствованиям. История философии должна выделить в каждой системе определяющие мотивы, подлинные кристаллизации, проходящие через всю систему, и отделить их от доказательств, оправданий в виде диалогов, от изложения их у философов, поскольку эти последние осознали себя. Она должна отделить бесшумно продвигающегося вперёд крота подлинного философского знания от многословного, экзотерического, принимающего разнообразный вид, феноменологического сознания субъекта, которое является вместилищем и двигательной силой этих рассуждений. В разделении этого сознания должно быть прослежено как раз его единство, взаимная обусловленность. Этот критический момент при изложении философской системы, имеющий историческое значение, безусловно необходим для того, чтобы привести научное изложение системы в связь с её историческим существованием, — в связь, которую нельзя игнорировать именно потому, что это существование является историческим. Но в то же время она должна быть утверждена и как философская связь, — следовательно, должна быть развёрнута в соответствии со своей сущностью. Всего менее можно, основываясь только на авторитете и на искренней вере, признавать, что та или иная философия действительно является философией, — хотя бы этим авторитетом являлся целый народ и эта вера существовала в течение веков. Доказательство может быть дано лишь путём раскрытия существа этой философии; кроме того, каждый, кто пишет историю философии, различает существенное и несущественное, изложение и содержание; в противном случае ему приходилось бы только списывать, вряд ли даже приходилось бы переводить; ещё менее того он мог бы сказать своё слово или что-то вычеркнуть и т. п. Он был бы лишь переписчиком копий.
Наоборот, вопрос следует формулировать так: каким образом в систему включаются понятия о личности, мудреце, боге и каковы специфические определения этих понятий, как они развиваются из системы?»
Маркс, К. Тетради по эпикурейской философии. — Маркс, К. Энгельс, Ф. Сочинения. — Издание второе. Т. 40. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1975. — Сс. 136 — 137.
2. Таким образом, философская историография в своём осуществлении должна пройти два этапа.
2.1. «История философии должна выделить в каждой системе определяющие мотивы, подлинные кристаллизации, проходящие через всю систему». «Определяющие мотивы» побуждают к такому движению мысли философа, которое определяет всё содержание и все формы его мысли. «Подлинные кристаллизации» — значимые для всего хода мысли мгновенные фиксации этой мысли, дающие наглядные образцы достигнутого в её движении.
2.2. «Она должна отделить бесшумно продвигающегося вперёд крота подлинного философского знания от многословного, экзотерического, принимающего разнообразный вид, феноменологического сознания субъекта, которое является вместилищем и двигательной силой этих рассуждений. В разделении этого сознания должно быть прослежено как раз его единство, взаимная обусловленность».
Следует систематически и наглядно провести отделение подлинного философского знания, получающегося по мере осуществления «определяющих мотивов», от «феноменологического сознания субъекта, которое является вместилищем и двигательной силой этих рассуждений». «Многословное, экзотерическое, принимающее разнообразный вид» сознание эмпирического философствующего субъекта должно быть приведено к своему подлинному единству, будучи опосредованным «определяющими мотивами» и рассмотренным чрез кристаллы подлинности.
3. Мотивация действий историка философии на втором этапе очевидна: критика излагаемого философского учения с точки зрения определяющих мотивов и подлинных кристаллизаций мысли, иными словами, рефлексия сущности учения на самом учении, необходима двояко — (1) «чтобы привести научное изложение системы в связь с её историческим существованием» и (2) чтобы сформировать эту связь как философскую связь, то есть адекватно сущности учения.
4. Наши отечественные переписчики копий, считающие себя историками философии или даже философами, должны, наконец, прийти к адекватному самосознанию — самосознанию (1) величавых, — «еже писахъ, писахъ», — копиистов или (2) миметических мимимишек, историко-философских чепушинок.
2016.08.23.
