Мы выросли вместе – я, моя сестра Олеся, кареглазый Руслан, голубоглазый Артем и соседская девочка Ангелина. Мы были очень дружны и мечтали, как вырастем и уедем из деревни покорять большой мир. Мы с сестрой решили быть учеными – я геологом, а она химиком. Артем хотел стать летчиком, а Руслан вечно за ним все повторял, поэтому тоже говорил, что будет поступать в летное училище. Мы были уверены, что так и будет, а вот бедняжка Лина навсегда останется в деревне. Она была по словам моей бабушки "блаженная". Медленно соображала, мало говорила – больше молчала и улыбалась. Ее даже хотели забрать в спецшколу, но мать упросила учителей, и они отдельно занимались с Линой. Наверное, за деньги, но мы, дети, ничего об этом не знали. Несмотря на ее странности, мы брали ее в свою компанию – может, жалели, сейчас сложно сказать. В общем-то, она нам особо не мешалась – просто ходила следом и все.
Мы с Олесей всегда были заводилами, а мальчишки уже присоединялись к нашим выдумкам. Чего мы только не творили! Однажды похитили грозного быка тетки Марии, который зычно мычал и пялился на нас налитыми кровью глазами. Мы с Олесей увидели по телевизору какую-то передачу про тореадоров и решили, что тоже можем так. Стащили папину красную рубаху, позвали пацанов и стали заманивать быка в старый загон. Бык, конечно же, нас не слушался, мы рассердились и закрыли его там, а тетка Мария три дня потом его искала. Когда нашла, сразу пошла жаловаться к родителям – догадалась, что это наши проделки. Но мы держались как настоящие партизаны, и даже Линка нас не выдала. В другой раз Олеся придумала построить плот и отправиться в плаванье. Мы по-тихому собрались в поход, мальчишки взяли инструменты, а я с сестрой – продукты и воду. Оказалось, что строить плот не так просто, и тогда мы просто угнали лодку, которая была спрятана в кустах – видимо, местные рыбаки ее тут оставили. Спустились на воду и принялись ссориться, кто будет махать веслами. В итоге их потеряли, и нас понесло к середине. Линка заплакала, а мы хоть немного и испугались, все равно были в восторге. К вечеру, когда закончилась вода и еда, стали беспокоиться и мы. И тогда Артем, который лучше всех плавал, смело выпрыгнул из лодки и поплыл к берегу. Мы все с восхищением смотрели на его мелькающие руки и отражающую лучи солнца светлую голову. Он сбегал в деревню и привел подмогу. Конечно же, влетело нам по первое число. Но именно тогда мы с Олесей влюбились в Артема. Нет бы каждой выбрать по одному кавалеру, но нет – нам обеим понадобился именно Артем. Сестра говорила:
- В тебя вон Рустик влюблен, чего бы тебе с ним не встречаться.
Руслан и правда стал краснеть и заикаться при виде меня, что изрядно раздражало. Он мне совсем не нравился – толстый, прыщавый… А вот Артем был высокий, с залихватским вихром и доброй улыбкой. Наше сражение за его сердце было недолгим – я была куда красивее своей сестры, и вскоре мы с ним отбились от общей компании и ходили везде вместе, держась за руки. Олеся обиделась на нас и не разговаривала, Руслан звал иногда сходить вместе на пруд или на танцы, но мы чаще всего отнекивались, так что в итоге и он от нас отстал. Одна Линка таскалась за нами, но близко не подходила. Я пыталась было ей объяснить, что вся, наша компания распалась, но потом махнула рукой – она, как всегда, улыбалась в ответ и кивала «да, я поняла». Ничего она не понимала, но что тут поделать.
После одиннадцатого класса мы все собирались ехать в город, осуществлять детские мечты. Правда, время их немного скорректировало. Мальчишки решили идти на агрономов, Олеся засобиралась в медицинский колледж, а я на учителя истории. Мы с Артемом часами обсуждали, как не сможем быть в разлуке, обещали, что каждый выходные будем встречаться, а если повезет, то иногда и вечерами получится увидеться хоть на полчаса – институты были далеко друг от друга, а для нас, деревенских, эти расстояния казались вообще немыслимыми. Олеся злорадствовала и говорила мне, что он найдет себе в городе другую, не такую селянку, как я.
А сразу после выпускного вечера у Артема умер отец. Он был старшим в семье, за ним еще две девчонки. На похоронах они громко рыдали, а Артем стоял молча, уставившись глазами в землю. Через несколько дней он мне сказал, что не поедет в город – мать не сможет одна его учить, да и хозяйством нужно кому-то заниматься. Я заплакала еще горше, чем его сестры - было немыслимо разлучиться так надолго, я даже порывалась тоже остаться в деревне, но мать сказала, чтобы я не выдумывала и не позорила ее – она работала учителем, и кто как ни я должна была поступить в вуз. Олесе оставалось учиться еще один год, и я боялась, что во время моего отсутствия она попытается отбить у меня Артема.
Ехала я с мамой, но он не постеснялся и пошел меня провожать. Мы отошли в сторонку в ожидании автобуса и в тысячный раз клялись в вечной любви и верности. Когда тот, наконец, подъехал, поднимая пыль с иссохшей дороги, мы с мамой поднялись в автобус, а Артем подал нам сумки. Протиснувшись к свободным сидениям, мы еле как расположились, и я тут же приникла к стеклу. Он стоял на дороге и махал мне вслед. Я еще долго не отнимала лица от окна, чтобы мама не увидела моих слез.