Мы живем в нестабильном мире. И это многих заставляет искать какие-то ответы на важные жизненные вопросы в древних учениях. Философские школы эллинизма, детально разрабатывавшие этику, в этом плане звучат весьма актуально. О том, как и чему учили бы сегодня школы стоиков, скептиков, эпикурейцев я и предлагаю порассуждать
В третьем текст цикла перейдем к ключевым оппонентам стоиков – школе Эпикура. Симпатизанты эпикуреизма обнаруживались в самые разные эпохи (от позднего Средневековья до наших дней), поскольку сам дух объединения удовольствия и умеренности привлекает некоторых интеллектуалов. В то же время отмечу важный критический момент в отношении их этики: она строится на бездоказательной догме о возможности свободы. В этом плане эпикуреизм более последователен, чем стоицизм, но в самом начале этой рациональной линии находится элемент веры. Эпикур отлично понимал, что утверждение безальтернативной необходимости в мире закрывает возможность этики, поэтому он отказался от этой доксы атомизма. Вместо этого философ утверждает, что свобода существует на всех уровнях бытия: от клинамена (способности отклоняться от заданных траекторий) у атомов до свободы человека изменить свою жизнь.
Эпикур отверг строгий аскетизм, но серьезно трансформировал и гедонистическую предпосылку. В его системе единственное благо – это удовольствие, но он призывает не гоняться за ним, а, напротив, минимизировать неудовольствия. Иными словами, суть эпикуреизма в настройке своих желаний таким образом, чтобы они соответствовали возможностям и контексту, давая максимум душевного комфорта.
Поэтому современный эпикуреец в первую очередь безусловно согласится с идеей отказа от потребительства, но это отказ от гонки за ненужным (которое представляется необходимым) ради организации комфорта через минимум средств. В отличие от стоицизма самоограничение здесь не цель и не добродетель, а всего лишь средство профилактики страдания от неутолимых желаний, которые провоцируют реклама и статусное потребление. Также эпикурейцы стали бы фанатами небольших лайфаков, улучшающих жизнь, ведь по их мнению счастье складывается из небольших, малозатратных удовольствий. Последнее при желании можно прикрутить даже к вопросам финансов (я встречал подобное): ведь от будущего дискомфорта спасают не только бережливость и ЗОЖ, но и небольшие вливания в резервы, страховки, пенсию.
Во-вторых, ученики школы Сада Эпикура спокойно отнеслись бы к сегодняшним представлениям о сексуальной терпимости: эта школа проповедовала гибкость, хотя и не отказывалась от некоторых норм. В качестве рекомендаций Эпикур отмечал лишь то, что большинство людей не способны быть счастливы, оставаясь в одиночестве, поэтому им стоит предпочесть дружеские отношения, а не любовные, в коих удовольствия слишком часто соседствуют со страданием. Вполне возможно, что современный Эпикур ратовал бы за проституцию (без принуждения), дейтинг-секс (без долгосрочных отношений) и коммуны с дружеским сексом. А вот любую чрезмерную социальность (социальные устремления Эпикур относил к «вздорным»), в том числе современную озабоченность активизмом и идентификациями, эта школа сочла бы своим главным врагом.
В-третьих, очевидно, что в оценке спиртуализмов и техники эта этика сильно разошлась бы со стоиками. Эпикурейцы однозначно были техноскептиками: все, что можно было сделать без вмешательства технологий предпочтительнее – например, усыновление вместо ЭКО. А всякую духовность, которая, так или иначе, оказывается связана с требованиями и страхами перед богами/сверхъестественными силами, они бы раскритиковали. Как и Эпикур в свое время критиковал веру современников в то, что богам есть дело до них. Стойкое недоверие вызывали бы у школы также государства и корпорации, в том числе потому, что как и религии регулярно претендуют на управление душами людей посредством иллюзий, страхов и чувства несоответствия высоким идеалам.
Отдельный и весьма интересный вопрос – то, как бы данная школа отнеслась к современным психотерапиям. Полагаю, что здесь позволительна аналогия: так же как эпикуреизм противостоял стоицизму, в наши дни очевидна оппозиция КПТ-подходов и динамических направлений, главным образом психоанализа. Эпикуру бы понравилась идея глубокого анализа души для понимания работы собственного воображения и избавления от вины, в том числе бессознательной.
В отличие от стоиков и КПТ он не считал необходимым просто научиться делать что-то по-другому (например, без страха), ему важно было понять, прожить и изжить тягу страдать там, где это совершенно не необходимо. Собственно, именно Эпикур отметил, что проблема не в вещах и даже не в представлениях, а в склонности выстраивать представления как ответы на сложные вопросы (о природе мира, жизни, богов). Так что длительный психоанализ, позволяющий если не избавиться от всякого страдания, то понять его цену – идейно близок его философии. Не говоря уж о том, что и психоанализ, и эпикуреизм сконцентрированы именно на изучении человеческого желания, а не пресловутых потребностей.
Недаром Пфаллер обнаруживает очень точную параллель между Эпикуром и Фрейдом. Последний показал, что человеческие влечения в начале развития (в детстве) не привязаны к четким объектам, а потому следуют тем путем, который указывает не только физиология, но и другие. Поэтому ранние влечения столь тесно связаны с едой и оральной зоной, что внезапно коррелирует с высказыванием Эпикура: «все хорошее имеет свое происхождение в удовольствии живота, даже мудрость происходит оттуда».
Более того, Эпикур явно тяготел бы к версии атеистического (Фрейдо-Лакановского) психоанализа, а не спиритологических концепций юнгианцев или адлерианства. Правда, как убежденного материалиста, его бы заинтересовали и телесные формы воздействия. Иногда Эпикура пытаются представить как эдакого античного экзистенциального терапевта, но мне кажется над попыткой накормить человека одним лишь смыслом он бы только посмеялся. В его этике благо – это вполне реальное, телесное удовольствие, которое годится для жизни, даже если в ней нет скрепляющего всё существование смысла.
