Когда штабной "опель" в сопровождении фургона с охраной добрался до деревни, на улице стояла кромешная тьма. Ехать в ночи было совсем не с руки, учитывая, что в любой момент из леса на них могли напасть советские партизаны, которые, в последнее время, проявляли нешуточную активность.
Опель остановился у деревянного дома, который, судя по выражению лица полковника абсолютно не вызывал у него положительных эмоций как место, где предстоит переночевать, а возможно и провести следующий день, так как водитель грузовика докладывал о неполадках с двигателем, и не исключено, что его придётся чинить, а ехать по оккупированной территории без надлежащего сопровождения было крайне неразумно. По крайней мере, в ближайшее время. Может быть через пару лет, когда всё успокоится и местное население в большинстве своём будет выселено за Урал, здесь можно будет спокойно ходить на рыбалку, не опасаясь, что тебя пристрелит какой-нибудь унтерменш, но не сейчас.
В маленькое оконце тускло светилось оранжевым огоньком, не иначе освещают свечами, или чем-нибудь примитивным. Хорошо, если у хозяев окажется хотя бы керосиновая лампа. Впрочем ожидать такой роскоши от этих русских варваров.
- Was für ein gruseliges Haus! Lang! Hätte man nicht etwas Besseres finden können?
- Dieses Haus ist das beste im Dorf, Herr Oberst!
- Was für ein abscheuliches Land! Keine normalen Straßen, keine normalen Häuser!
Полковник Беккер был недоволен настолько, насколько вообще можно было быть недовольным, оказавшись посреди ноябрьской ночи где-то в отсталой русской глуши. Он привык совсем к другим местам и проклинал тот день, когда ему навстречу попался старый недруг из SS, из-за очередной ссоры с которым его и отправили с Лазурного берега Франции прямиком на Восточный фронт, как какого-то проштрафившегося унтерофицера.
Из автомобиля выскочил адъютант Юрген Краузе, оббежал "опель" кругом и открыл дверь полковнику. Тот, надев фуражку, вышел на мороз, погода обещала быть бесснежной и уже завтра они должны были добраться до города, где он передал бы пакет с документами местному коменданту. И взгребло же кому-то передавать ему документы. И почему это должен делать он?! И что это за документы такие, ради которых надо посылать целого полковника, да ещё с фургоном охраны.
Вслед за ним из автомобиля вылез майор Отто Ланг, который в целом производил позитивное впечатление на полковника, но его излишний оптимизм иногда становился невыносимо раздражающим. Чему вообще можно было радоваться, оказавшись на Восточном фронте?
- О! господин полковник, а вот и наши апартаменты! - улыбаясь заявил майор. - Как вам?
- Отвратительно, Отто, и вы это прекрасно знаете!
- Да уж, не Ницца, да? - продолжал лыбиться долговязый Ланг.
Вот ведь стервец! Ещё ведь и подшутить не забывает.
- Юрген, - обратился полковник к адъютанту, - распорядись, чтобы охрану разместили в соседнем доме и выставили часовых. И пусть уже механик займётся двигателем фургона.
Беккер посмотрел, как адъютант кинулся к солдатам, которые уже выпрыгивали из фургона на заснеженную дорогу, посмотрел на место будущей ночёвки и обратился к Лангу:
- Ну что, пойдём осмотрим наши апартаменты? Вы, кстати как, по-русски говорите?
- Самую малость, Зигфрид! Чтобы познакомиться с местной женщиной много слов знать не обязательно. Tushonka, shokolat, davai-davai, podarok...
- Вы неисправимы, Отто.
Перед ними вперёд метнулся водитель открыть дверь избы и проверить всё ли там в порядке, нет ли в доме партизан. Хотя было совершенно ясно, что если бы они здесь были, то они бы уже давно вели бой.
Он долго и настойчиво стучал в дверь, требуя, чтобы ему незамедлительно открыли и впустили на постой, в противном случае... он перечислил ряд угроз на немецком, в том числе, что дом и вообще всю деревню сожгут к чертям собачьим.
За дверью послышался какой-то шум, после чего за дверью послышался щелчок и она приотворилась. Водитель вошёл внутрь.
Вслед за водителем в тёмные сени вошли майор и полковник, и чуть было не ударился головой о низкую притолоку, а оптом наступил в темноте во что-то, что звякнуло и растеклось.
- Дeрьмо! Отто, что это?! - выругался полковник.
Майор щёлкнул зажигалкой и неяркий свет озарил скромную обстановку того, что в местных istba называлось сенями.
- Какая-то миска, Зигфрид, вы вступили в миску с молоком и покрошенным хлебом.
Полковник с досады от испачканных сапог пнул миску с остатками молока и она отлетела в темноту, расплёскивая остатки по полу и грубым деревянным стенам.
- Что ж ты делаешь, милок! - раздался скрипучий голос. - Нельзя же так! Ведь обидится же! Задобрить теперь надо бы! А то домовой покоя ночью не даст. Приехали ночью, шумят, будят, ругаются! Ну кто так делает?
В дверях, ведущих в основное помещение, стояла старуха в старом непонятном платье, фуфайке поверх него, валенках и плотном платке неопределённого цвета на голове.
- Что эта старая карга говорит, Отто? - с жутким акцентом спросил немецкий офицер.
- Сложно сказать, Зигфрид. Вот если бы она была лет на пятьдесят моложе, я бы точно разобрался!
- И всё-таки?
- Что-то про то, что кто-то обидится, что ты расплескал его похлёбку.
Беккер снял перчатки и потёр пальцами переносицу.
- Передай этой старухе, что мне глубоко плевать на её никчёмную кошку. И пусть приготовит нам постель и вскипятит нам чаю. Я жутко замёрз.
Майор Ланг кое-ка объяснил хозяйке, что она может идти куда подальше со своим домашним питомцем, и что её текущая задача обеспечить офицеров чаем и чистой постелью.
- Чайку, так чайку, - пробормотала старуха. - Сейчас только в чулан за мятой да травками схожу и поставлю самовар греться. Только бы за водой надо сходить, а руки у меня совсем уже никакие.
Она вопросительно смотрела на немцев.
- Чего ей ещё, Отто?
- Говорит, что надо воды принести.
- Так пусть принесёт!
Старуха вздохнула и прихрамывая удалилась в темноту, а полковник с майором прошли внутрь, где уже за столом хозяйничал их водитель, организуя поздний ужин. Вскоре в дверях показался Краузе и тоже присоединился к ним.
Вернувшись, хозяйка залила в самовар воду и разожгла в нём огонь. В кухне запахло дымом. Потом она достала из такого же старого комода, как и она сама, фарфоровый чайник и засыпав туда сушёную траву, залила её кипятком, чайник накрыла куском плотной ткани.
Полковник с майором, тем временем приступили к ужину, который приготовили их подчинённые. Майор жестом разрешил им сесть за стол, от чего полковник поморщился, но промолчал. В конце концов, Ланг ещё не самый плохой вариант в попутчики, не стоит с ним ссориться прямо сейчас. Но надо будет ему всё-таки указать на излишнюю демократичность в общении с обычными солдатами.
Они расселись за столом, на котором горела оплывшая жёлтая свеча, которая издавала приторный медовый аромат, и приступили к трапезе, а майор (ох уж этот Ланг!) вышел из кухни и вернулся обратно уже с доброй флягой абрикосового шнaпса и тут же разлил его по стаканам.
- Ну, господа, - он поднялся из-за стола, держа стакан в руке, - предлагаю выпить за скорейшую победу Великой Германии!
Фигляр, подумал полковник, но тоже встал. Адъютант и водитель последовали их примеру.
- Heil Hitler! - они чокнулись, опустошили стаканы со шнaпсом и продолжили ужинать.
Отто Ланг с удовольствием уплетал колбасу, орудуя ножом и вилкой, Краузе и Виллем потянулись за картошкой, сваренной в чугунке. Полковник Беккер, отправив в рот очередной кусок колбасы, ткнул вилкой куда-то в сторону и в потолок.
- Смотри, Отто! Большевики здесь, похоже, хорошо поработали со своей атеистической пропагандой! Старухе приходится прятать все иконы, а ведь ей бы уже пора думать о вечном.
- Да? Видимо здешний комиссар особенно усердствовал по части насаждения коммунизма, в других местах я такого не замечал. А я видел не один дом, Зигфрид, если вы понимаете, о чём я, - майор блаженно улыбнулся.
- Оставьте, майор, свои намёки на ваше распутство! Как вы ещё сифилис не подхватили, поражаюсь.
- Может быть, везёт? - рассмеялся майор.
Полковник потянулся за флягой, чтобы наполнить стакан. Потом ещё раз. Разница между тем, где он был ещё совсем недавно и тем, где он находился сейчас, его угнетала и ему откровенно хотелось забыться.
- Дикая земля, Отто. Дикий народ, резюмировал он, опрокинув в себя очередную порцию шнaпса и наливая себе свежезаваренного чая.
- Ну, не все, - возразил майор. - Попадаются вполне сносные экземпляры.
- Думаете? Разве что среди бывших дворян, да фольксдойче.
- Ну, это само собой.
- Я сейчас вам скажу жуткую вещь, Отто, - полковник облокотился локтем о стол, - за которую меня могут расстрелять
- Может быть, тогда не стоит мне её рассказывать? Вдруг разболтаю?
Полковник отмахнулся. Шнaпс делал своё дело.
- Вы, может быть, балагур и бабник, но далеко не болтун, насколько я смог сделать вывод.
- Возможно. А они? - Ланг ткнул вилкой в адъютанта и водителя, которые даже замерли с куском во рту, а водитель сглотнул.
Полковник Беккер вздохнул.
- Ну, тогда их расстреляют вместе со мной, - он посмотрел на подчинённых без особого выражения. - Мы не должны были влезать в эту страну. Это гиблое место, где могут жить только такие вот недолюди, - он кивнул в сторону старухи, сидевшей в стороне у потрескивающей печки. - Нам бы вполне хватило того, что уже есть. Под нами почти вся Европа и Польша. Слышали, что недавно произошло в деревне неподалёку отсюда, кстати?
- Ммм, нет, Зигфрид, - майор отправил в рот очередной кусок колбасы. - Что-то неприятное, я полагаю.
- Неприятное, Отто, это когда ваша колбаса плохо прожарена, - полковник откинулся на стуле. - А там - наши собственные солдаты просто-напросто поубивали друг друга.
- Партизаны? - спросил майор, отправляя в рот очередной кусок мяса.
- Нет.
- Диверсанты?
- Нет, Отто, и не диверсанты.
- Хм... дружеский огонь? Прискорбно, но такое случается.
- Как бы не так, Отто.
- Тогда не понимаю.
- А вы просто подумайте: часто Аненербе интересуется случаями дружеского огня. Я своими ушами слышал, что они туда прибыли.
- Полковник, вы серьёзно? - майор не мог скрыть скепсиса. - Во-первых, получается, что с секретностью у них всё очень плохо, а во-вторых, это же суеверные сектанты, верящие в небылицы о древних цивилизациях и прочем таком.
- Серьёзней некуда, майор! - полковник и в самом принял гораздо более серьёзный вид, с учётом того, сколько шнaпса он в себя опрокинул. - Проклятая земля, Отто! Они просто поубивали друг друга, как будто видели перед собой врага! Это не какой-то там вам дружеский огонь, когда из-за непроверенных разведданных артиллерия наносит удар по своим же отрядам. Нет, Отто! Здесь они видели друг друга, как сейчас вы видите меня!
- Ну, полковник, - майор всё-таки сохранил свой скептический настрой, - может, тогда не стоило так обращаться, как там сказала старуха, с domovoy?
- Да пошли вы к чёрту, майор! А я пойду спать!
Полковник, пошатываясь встал из-за стола. Адъютант и водитель тут же вскочили по стойке смирно, а поганец-майор остался сидеть, попивая чаёк.
- Кстати, Отто, что там за история вчера была в деревне, которую мы проезжали?
- Да ничего особенного, сожгли дом одной полоумной старухи, которую подозревали в сотрудничестве с партизанами.
- А старуха?
- Так вместе с ней и сожгли. Так сказать, в назидание остальным.
Где-то на чердаке прямо над головой злобно зашипел кот. Полковник покосился в сторону сидящей у печки хозяйки дома. Надо было выгнать её в хлев. Хотя вероятность того, что она понимала по-немецки, была нулевой.
Полковник, знатно, разбавленный шнaпсом только и смог, что выговорить "Шайссе!", бросив взгляд на потолок.
Беккер прошёл в соседнюю комнату, оставив своих спутников доедать приготовленное. Собственно, дом состоял всего из двух комнат - кухни и спальни. Расстегнув китель, полковник Беккер достал из кобуры наградной люгер, и положил его под подушку. На всякий случай.
Майор с остальными продолжали сидеть за столом допивая чай или шнaпс. Старуха у печки что-то тихо шептала себе под нос.
- Что ты там говорить, бабка? - спросил хмельной майор.
- Вы значит, бабку Нюру вместе с домом сожгли?
- Что? - не расслышал Ланг.
- Пейте чай, говорю, хороший, сама травки собирала.
***
Спалось плохо. Полковник всё время ворочался на неудобной, по его мнению, кровати. К тому же по чердаку всё время кто-то бегал, громыхая неплотно подогнанными досками, и периодически издавая утробные звуки, как бывает, когда один кот встречает другого.
Проклятые кошки! Вот ведь им не спится! Полковник повернулся на другой бок и внезапно осознал, что на него кто-то смотрит. Чувство было таким сильным, что он резко открыл глаза.
Никого. Рядом никого. Осталось только ощущение, будто кто-то дотронулся до его лица покрытой мягкой шерстью рукой.
Что?! Что за бред?! Dumkopf! Это просто ночной комар! Надо всё-таки попытаться заснуть, так как завтра предстояла долгая дорога до передовой. А там-то уж точно нормально поспать не получится.
Однако, то-то мешало полковнику погрузиться в столь желанное забвение сна. Что-то было не так. Что-то неправильное, чего-то не хватало...
Шайссе! Пистолет! Беккер медленно засунул руку под подушку - люгер отсутствовал. Сердце забилось в ожидании чего-то плохого. Воображение рисовало тени партизан проявляющихся в темноте маленькой комнаты.
Он сел на краю кровати и достал зажигалку. Сейчас он её зажжёт и убедиться, что партизан в доме нет. Или есть. Но всё равно, лучше знать, чем не знать. Он откинул крышку зажигалки и крутанул колёсико.
Оранжевый огонёк осветил скудную обстановку. Нет, партизан нигде не было. Это ему всё приснилось. У противоположной стены храпел майор, а на кухне посапывал его адъютант. Кажется он звал во сне какую-то Гретхен. Переживал, что она не хочет с ним целоваться. Молокосос. Там же находился и водитель, примостившись на старой деревянной лавке. Этот может спать где угодно и в каком угодно положении.
А пистолет? Полковник осторожно, в надежде на то, что пропажа личного оружия ему тоже приснилась, приподнял подушку. Холодок пробежал по спине. На этот раз не приснилось. Пистолета не было на месте. О его присутствии напоминал только силуэт продавленные в матрасе. И ещё, на его месте была шерсть. Какая-то шерсть. Кошачья? Крысиная?
Полковник вспомнил, как кто-то коснулся его лица маленькой волосатой рукой. Или лапой? Что чёрт возьми здесь происходит!
Полковник встал с кровати и надел сапоги. Тихо прокрался на кухню, где адъютант во сне пытался овладеть своей Гретхен, а на печке за занавеской тихо лежала хозяйка дома. Полковник прислушался, но так и не смог разобрать, дышит старая карга или нет. Ну да и чёрт с ней! Если и сдохла, то туда ей и дорога. За ночь, поди, не испортится, а утром он прикажет её солдатам закопать где-нибудь.
Он вышел в маленькую прихожую, а оттуда на улицу. Мороз обжог его лицо и стал медленно забираться под наброшенный поверх сорочки китель.
Часовой, одетый в шинель и белый маск-халат поверх неё, стоял к нему спиной и не оборачивался. Неужели заснул на посту?! Отдам под трибунал! Пусть попробует отлынивать от службы в штрафной роте!
- Солдат! - скомандовал полковник Беккер. - Спишь на посту?!
Солдат вздрогнул, но не обернулся, всего лишь вытянувшись по стойке смирно.
- Никак нет, господин полковник! - отрапортовал рядовой. - Всматривался в темноту!
- И что ты там увидел?! - удивился ответу полковник, начинающий закипать от того, что солдат не обернулся при прямом обращении офицера.
- Темнота стала всматриваться в меня! - ответствовал солдат.
- Что? - не понял Беккер. - Солдат!
На этот раз рядовой обернулся и посмотрел полковнику в глаза.
- Показалось, что кто-то пробежал за забором! - повторил солдат.
- А что ты сказал до этого? Что-то там про темноту, которая всматривается в ответ? - не унимался полковник.
- Не могу знать о чём вы говорите, господин полковник! Я такого не говорил!
Полковник почувствовала себя идиотом, но решил не развивать эту тему, чтобы не нанести ущерб авторитету в глазах солдат, а то ведь наверняка, ка вернётся к своим, будет разносить сплетни о командире. Но всё-таки решил уточнить:
- Кто-нибудь входил в дом или входил из него, пока ты стоишь на посту?
- Никак нет, господин полковник! При мне никто не входил и не выходил. Разве что...
- Что разве что? - насторожился Беккер.
- Кошка выскакивала из под двери. - он указал рукой на сделанный специально для зверька лаз в нижней части двери. - Только ума не приложу как она там пролезла.
- В смысле?
- Ну, большая какая-то кошка была, - он руками попытался изобразить величину зверя. - Увидело меня и метнулось на чердак, вроде бы.
Полковник ничего не сказал, а только недовольно посмотрел на солдата, и вернулся в дом, хлопнув дверью.
Утром полковник Беккер проснулся с больной головой и почему-то полным ртом шерсти. Ну, попадись ему этот кошак, он его точно пристрелит и раздумывать не будет, решил он, счищая с языка прилипшую шерсть.
Поднявшись он обнаружил, что не может найти один сапог, при том, что вчера после того, как ночью выходил к часовому, он сапоги не снимал и уснул прямо в них.
В одном сапоге он проковылял на кухню, где уже сидел за столом Юрген, а рядом водитель Виллем. При появлении полковника, они вскочил отдавая честь.
- Чай готов, господин полковник, - доложил Юрген и его взгляд невольно скользнул по ногам Беккера.
Полковник заметил его взгляд и издал некий недовольный звук.
- Чем это пахнет? - поинтересовался полковник, учуяв незнакомый аромат.
- Мята, tovarisch polkovnik!
- Что?! Как ты меня назвал!
Адъютант и водитель переглянулись.
- Господин полковник, - неуверенно ответил адъютант. - Это мята, господин полковник, и ещё какая-то местная трава. Нашёл у бабки в чулане, там много пучков всяких засушено. Ароматная. Мы и вчера его пили.
На столе стоял испускающий тепло самовар - изобретение варваров. К аромату трав примешивался запах горелых щепок.
Беккер дотронулся до висков, в которых будто молотом по гонгу били. Он глубоко вдохнул и сел за стол, показав жестом, что мол давай, наливай свой чай. Не надо было ему вчера столько шнaпса пить. Не тот уже возраст. Вот майору хоть бы хны, весел и бодр, как всегда. Не понимаю, откуда в нём столько оптимизма, подумал полковник.
- Юрген, - обратился полковник к адъютанту, - найди мой сапог. Или найди замену.
"А ещё мой пистолет" - подумал про себя Беккер - "Надо найти мой пистолет."
- Будет сделано, господин полковник! - отозвался Юрген и пошёл лазать под кроватями в комнате.
Пока полковник наливал себе чаю, и пытался хоть как-то справиться головной болью, а Юрген шарился по дому в поисках сапога, в дверь с мороза зашёл майор Отто Ланг. При этом ему пришлось серьёзно наклониться чтобы не удариться головой о дверной проём. Ланг в этом плане оправдывал свою фамилию полностью.
Войдя, он запустил клубы пара внутрь избы, а с него сыпался снег, который он энергично отряхивал.
- Там всё замело, Зигфрид! Дикий холод и автомобиль не заводится.
- Ни один? - полковник при этом взглянул на своего водителя, который сидел на табурете поодаль.
- Не заводятся, господин полковник! Я ещё до рассвета проверял! Думаю, виной всему мороз.
- Да, ни тот ни другой, Зигфрид, - подтвердил майор.
- Надо передать по рации, что мы задержимся по независящим от нас причинам. Прибудем, как только позволят погодные условия.
Майор скинул свою шинель и повесил её на гвоздь, вбитый в стену у двери и служивший своеобразной вешалкой для одежды.
- Думаю, Зигфрид, раз мы тут застряли ещё минимум на сутки, не плохо было бы сходить в баню, а, как думаешь?
- Тебе бы всё развлекаться Отто! Что это вообще такое - баня?
- О, ты не знаешь? - обрадовался майор. - Это как сауна, только лучше! Гораздо-гораздо лучше!
- В любом случае, для начала не помешало бы убрать тело старухи с печки, а то оно скоро завоняет.
- В смысле?
- Старуха ночью преставилась.
- Ты извини меня, Зигфрид, но кто тогда растапливал баню? - он указал пальцем в заиндевевшее окошко. - Ты вчера явно перебрал со шнaпсом, дружище.
Майор рассмеялся, а полковник проследил за направлением и... не стал ничего говорить в ответ: по снегу, среди огромных сугробов (и когда их успело намести!) с охапкой дров ковыляла, хромая на одну ногу, старуха.
Тем временем, адъютант в поисках сапога, набросив шинель, выскочил на улицу. Скорее всего побежит к солдатам сопровождения искать подходящий размер запасной обуви. Было бы неплохо, если бы нашёл. Не хотелось бы расхаживать перед солдатами в таком виде, а тем более, заявиться к генералу.
- Куда это он? - поинтересовался майор, присаживаясь за стол и наливая себе чаю.
- Кто-то утащил мой сапог, Отто.
- Кто-то? Что ты имеешь в виду.
- То и имею в виду, майор! - полковник почувствовал как закипает. - Вот!
Он показал ногу без сапога.
- Не думаешь же ты, что твой сапог утащила хромая старуха? Тем более, что у нее вроде нет правой ноги, а у тебя пропал левый сапог. Русские, конечно, варвары, но не настолько, чтобы не отличить правую ногу от левой.
Он отхлебнул ароматного чая. Полковник Беккер сидел молча, голова жутко болела.
- В общем, ты как хочешь, а я пойду в баню, тем более, что помыться не помешает.
***
Майор сидел на полке` и наслаждался теплом. Не удивительно, ведь за окном были все минус тридцать, не меньше! Странно, что при этом ночью навалило столько снега. А здесь, можно сказать, рай. Он откинулся и прислонился голой спиной к горячему дереву стены, на которой даже выступили капельки смолы. О да! Так-то лучше. Он даже зарыл глаза от наслаждения.
Зря всё-таки Зигфрид отказался от бани. Ничего он не понимает в этом деле. В конце концов, даже у дикарей есть чему поучиться. Нет, цивилизованными они никогда не станут, но что- то полезно можно почерпнуть и у них.
Внезапно скрипнула дверь и внутрь ворвались клубы холодного воздуха, которые заволокли всё вокруг. Отто открыл глаза. В клубах пара он кажется разглядел женский силуэт.
О как! А бабка-то не дура, нашла какую-то деревенскую девку, чтобы ублажить офицеров. Ну, что же, почему бы инет!
Фигура прошла сквозь пар и это действительно оказалась женщина. Молодая, красивая, а главное полностью oбнaжённaя женщина.
- Gut! - только и произнёс Отто. - Komm zu mir. Davai-davai!
В руке женщина держала веник. Майор знал, что это и как его используют ещё по службе в Финляндии, и был совсем не против чтобы его как следует попарили.
- Дафай! - весело предложил он. - Попар менья!
Женщина ничего не ответила, а только окунула веник в тазик с кипятком и что-то прыснула в него из маленького бутылька. По бане растёкся невообразимый аромат и у Отто закружилась голова. Обычная помывка обещала закончиться очень даже необычно.
Он приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на нежданную гостью и... Банька стояла на отшибе от дома и была сложена из плотно подогнанных брёвен, а дверь серьёзно утеплена войлоком. Никто не слышал, что кричал майор и кричал ли вообще. Никто не заметил как он пытался стучать в маленькое банное оконце окровавленной рукой.
***
- Где этот Отто?! - полковник кричал на адъютанта. - И где мой сапог, чёрт тебя дери!
- Господин полковник, господин майор в бане! - только и рапортовал Юрген.
- И давно он там?! Сколько уже можно мыться?! Он что, собирается соскоблить с себя всё мясо до костей?!
- Не могу знать, господин полковник. А вот, кстати, хозяйка идёт. Можно у неё спросить, долго ли ещё господин майор будет мыться.
- Ну так спроси, чтоб тебя! - у полковника опять начинала болеть голова, нестерпимо захотелось выпить... нет, не шнaпса, от мысли о котором уже откровенно мутило, а чая с мятой.
В этот момент дверь со скрипом распахнулась и в дом вошла хромая старуха с охапкой дров, которые тут же с шумом сбросила у печки.
Беккер головой указал адъютанту в сторону бабки.
- Где есть майор, фрау? - на ломаном русском спросил Юрген.
- Так в бане, милок. где же ему ещё быть. Уж очень ему моя банька понравилась. Так увлёкся, что остановиться не может. Всё парится парится.
Клаас повернулся к полковнику.
- Она говорит, что майор всё ещё в бане.
- Какого чёрта, Юрген?!
- Тупая русская бабка! - полковник толкнул старуху, она пошатнулась и дрова, которые она держала в руках, посыпались, громыхая, на пол.
Полковник Беккер брезгливым движением ноги пнул стоявший у печки кувшин с молоком. Кувшин разбился и белая жидкость растеклась по полу. Где-то наверху, наверное, на чердаке что-то громко хлопнуло. Ветер гуляет, не иначе. Лачуга этих примитивных русских явно не соответствовала высоким стандартам арийской архитектуры.
- Юрген! - полковник обратился к адъютанту. - Сходи уже в баню, напомни майору, что нам пора собираться!
- Будет сделано!
- Так вы что же, даже чайку не попьёте? - удивилась бабка. - Милок, ты иди через хлев, а то входную дверь совсем снегом завалило, не открывается.
Полковник сел за стол, а Юрген, набросив шинель, вышел в сени.
Где тут хлев? Очевидно в другой стороне от входной двери. А вдруг бабка наврала? Надо проверить выход, действительно ли его замело. Он спустился по скрипучем ступенькам и толкнул деревянную дверь. Она действительно на поддавалась. Он попробовал поднажать, но опять ничего не вышло. Похоже, что дверь действительно завалило снегом. Ладно, пойдём в другую сторону, через хлев.
Юрген прошёл по коридору в противоположном направлении к другой не менее старой двери. Открыв её он обнаружил другие ступеньки, которые вели куда-то вниз, там было темно и холодно. Там, наверное, и был хлев. И там, судя по доносящимся оттуда звукам, кто-то был. Что-то громыхало и явно было недовольно появлением человека.
Свиньи? Овцы? Какая разница! Надо идти за майором, а то он реально как-то задержался. Только надо зажечь свечу, чтобы не сломать себе шею, оступившись в темноте.
Робкий огонёк осветил скромную обстановку: вниз вели ступеньки, видимо там и был хлев, наверх шли другие, судя по клокам сена, свешивающимся оттуда, там располагался сеновал. Там что-то зашевелилось. Наверняка та дурная кошка, для которой старуха приготовила молоко.
Юрген сделал шаг вниз, и свеча погасла, оставив его в полутьме. Зимнего света, пробивающегося сквозь щели, было явно не достаточно, чтобы можно было видеть, куда ставить ногу в незнакомом доме.
Он вновь замерзающими пальцами зажёг свечу. Почему-то стало очень-очень холодно. Слабый огонёк еле затеплился, как тут же над головой Юргена промелькнула тень, и свеча вновь погасла.
- Дeрьмo! - выругался адъютант и вновь достал спички.
При этом он явственно ощутил, что на него кто-то смотрит. Проклятая кошка! Юрген никогда не испытывал какой-то особенной ненависти к животным, но это создание уже начинало его реально бесить. К тому же он почувствовал. что животное на него буквально дышит.
Он поднял свечу, чтобы увидеть уже это дрянное животное. Лучше бы он этого не делал. Тварь лишь приблизительно напоминала кошку, при этом значительно превосходя её размерами. Но ужасней всего было то, что морда создания оказалась буквально нос к носу с лицом Юргена.
Адъютант только набрал в грудь воздуха, чтобы закричать, но в следующий миг
***
Над головой полковника Беккера в очередной раз что-то застучало, забегало и раздалось утробное урчание. Он схватился за виски, голова невообразимо раскалывалась.
- Старуха, - закричал полковник, совсем позабыв, что хозяйка не понимает по-немецки, - успокой уже своего кота!
- Also, wer wird ihn jetzt aufhalten? Sie haben seine Herrin lebendig verbrannt, und sogar zusammen mit dem Haus? - внезапно отозвалась хромая старуха.
Полковник будто бы онемел, захотел привстать со стула, но так и остался сидеть в одном сапоге. Рука машинально потянулась за люгером, но ожидаемо не нашла его в кобуре.
- Старуха! Что ты сделала с Отто?! Ты работаешь на партизан?! - закричал Беккер. - Я прикажу тебя расстрелять своим солдатам!
- Партизан? - проскрипела бабка, не оборачиваясь. - Нет, милок, я не работаю на партизан. А майор Ланг сегодня хорошо попарился, так хорошо, что банный жар его аж до костей пробрал. Буквально до костей. А солдаты тебя всё равно не услышат. Здесь, герр оберст, тебя никто не услышит.
- Где майор, старая карга?! - вопил полковник, размахивая схваченным со стола ножом. - Юрген! Ты где?!
Он обратился к сидящему здесь же водителю, который, похоже сам был в шоке, когда бабка заговорила на чистейшем немецком.
- Что ты сидишь?! - кричал полковник. - Арестуй её! Она связано с партизанами, это же очевидно! Мы тебя расстреляем сегодня же, ведьма!
- О, давно меня так никто не называл. Ой как давно. - Отвечала старуха, не оборачиваясь. При этом голос уже явно не соответствовал её возрасту, звуча с каждым словом всё моложе и моложе, и всё более и более издевательским. - Ну, Виллем, арестуй меня. Что же ты сидишь?
Виллем был бы и рад выполнить приказ полковника но просто не мог пошевелиться, ощущая как ему на плечи давят две не то руки, не то лапы, а затылок ему буравил пронзительный взгляд двух жёлтых глаз, да шею обжигало горячее дыхание.
Что ты сидишь, идиот?! - полковник всё-таки посмотрел на своего водителя. - Что с тобой не так, болван? Вставай!
- А он не может, встать полковник. Ведь правда, Виллем?
- Стерва! - полковник взял со стола тарелку и запустил её в спину хозяйке.
Старуха вздрогнула и внезапно её сгорбленная от старости спина распрямилась и женщина стала на добрый фут выше своего обычного роста. Осанка обрела невероятную для её возраста прямоту и упругость.
- Не надо было, герр оберст, домового обижать. Не любит он этого. Тебя же он не трогал, а ты вон как с ним. Да и женщину старую оскорбил.
Она скинула платок, который всё это время покрывал её голову, и на спину вместо седых уставших от жизни прядей накатились волны блестящих каштановых волос.
Полковник замер, не зная, как на это реагировать. Рука вновь непроизвольно потянулась к кобуре с люгером, но вспомнив о его отсутствии, он было сделал движение в сторону кобуры Виллема, из которой выглядывала спасительная рукоять.
- Не стоит, - продолжала женщина на немецком. - Ты мне сейчас ещё за Анну ответишь по полной.
Изношенные лохмотья опали с её тела, представив взору прекрасное молодое тело. Она стояла ничуть не смущаясь мужских взглядов.
Хозяйка дома, наконец, обернулась и напуганный полковник наконец смог узреть лицо той, которую он так унижал в последние три дня. Невероятно красивая молодая женщина с янтарными глазами, пылающими даже не ненавистью - презрением к нему.
- Я же говорила: не надо обижать домового. Он тебе ничего плохого не сделал. как говорится, не буди Лихо, герр оберст.
- Кто ты такая?! - прохрипел полковник. - Ведьма?!
Она рассмеялась и от этого смеха ноги становились ватными, а мочевой пузырь внезапно отказался подчиняться своему хозяину.
Молодая женщина сделала шаг в сторону полковника Беккера, и тот ощутил, как его ноги отказываются ему подчиняться, а пальцы буквально деревянеют. Он всё ещё судорожно пытался расстегнуть кобуру, в которой давно уже не было заветного люгера.
- Ты пришёл сюда и решил, что ты здесь главный. А мы просто хотим спокойно жить. Серьёзно, вы со своим "Аненербе" такие смешные.
- Я не имею отношения к "Аненербе"! - просипел Беккер.
- Ты - нет, а вот он, - она одним взглядом указала на водителя.
- Что? - полковник посмотрел на Виллема, который продолжал сидеть, не двигаясь, и только по движению его глаз было понятно, что он жив.
- В любом случае, вы мне порядком уже надоели.
Обнaжённoе тело с грацией хищника метнулось в сторону полковника.
Виллем сидел на табурете и не смел пошевелиться. Он только и мог, что вынужденно смотреть на то что происходило, и его некогда тёмная шевелюра южного немца, прямо на глазах становилась седой.
Когда всё закончилось, хозяйка дома глубоко вздохнула и обратила свой взор на недвижного и полностью белого как одуванчик Виллема. Едва заметная улыбка коснулась её губ. Тонкая струйка крови робко стекала от уголка рта вниз. Ловкое движения языка - кровь пропала.
- А ты - никогда - никому - ничего - не сможешь - рассказать. Ни-ко-гда. Молчи, Виллем, молчи. И будешь жить.
Глаза Виллема замерли. Они смотрели даже не на обнaжённoе тело хозяйки дома, а на существо, которое сидело в углу и умывалось подобно тому, как это делают кошки. Только это была далеко не кошка. Совсем не кошка. У лап (рук?) "кошки" лежал пропавший люгер полковника.
Рядом уже стояла всё та же прежняя старуха, что ещё вчера встретила их на пороге дома. Она неспеша по-старушечьи забиралась на печку.
- Мой-то спокойный, а вот у Анны был ой какой злопамятный. Он же теперь всегда при тебе будет. А не надо было его хозяйки лишать. Он же не может без хозяина. А то я думаю, чего это он ко мне приблудился. А вы вон что удумали, изверги!
Она забралась наверх и стала пристраиваться, накрываясь старой залатанной фуфайкой.
- Устала я что-то, а ты теперь следи за ним. А как иначе? Теперь он твой. Ох, что-то я совсем замёрзла. Ну, ты это, бывай. Теперь у тебя есть свой питомец. И не шуми. Не буди Лихо, пока тихо. Не буди. Спать хочу.
Существо внезапно перестало умываться, замерло с поднятой рукой-лапой и, подняв глаза, посмотрело на Виллема. Дыхание Виллема сбилось, а сердце замерло. казалось он узрел Ад. Только не полный огня и серы, а холодный и пустой настолько, что от оной мысли о нём становилось нестерпимо холодно. Облачко пара вырвалось из его перекошенного от ужаса рта.
***
На следующий день солдаты, которые были выделены для сопровождения и охраны полковника Беккера доставили к месту назначения только его водителя.
Несколько солдат стояли в кабинете коменданта. Документы, которые должен был доставить полковник Беккер, лежали перед ним на столе. Проблема была в том, что дело было вовсе не в документах.
- И что полковник? - задумчиво спросил он.
- Полковник Беккер вёл себя очень странно, - ответил один из солдат.
- То есть?
- Он выбежал ночью из дома и стал ходить из стороны в сторону, и всё время что-то бормотал себе под нос. Что-то про тьму или бездну, которая...
- Может посмотреть в ответ, если долго в неё вглядываться, - закончил комендант.
- Да-да, что-то вроде того. А потом он ушёл обратно в дом, где находились кроме него майор Ланг, Юрген Краузе и, - он кивнул на человека, сидящего на стуле, - Виллем, его водитель.
- А майор и адъютант, они?..
- Их больше не видели, - ответил тот же солдат.
- Они как сквозь землю провалились,- добавил другой.
- Партизаны?
- Нет, всё было тихо.
- И тем не менее, мы имеем трёх пропавших офицеров Вермахта.
- Позволю себе сказать, что если бы это были партизаны или советские диверсанты, они бы обязательно забрали документы. а заодно попытались бы уничтожить и нас.
- В ваших словах есть логика, ефрейтор. И всё же...
- То есть вы больше никого не видели? Ни снаружи н в доме?
- Никого. мы всё обыскали.
- Совсем?
- Ну..., - начал ефрейтор.
- Так-так, продолжайте.
- Была ещё мёртвая старуха, которая лежала на печке, вроде хозяйка дома. Она была очень старой и могла умереть просто по причине возраста. Не думаю, что старуха имеет отношение к их исчезновению.
Дело было не в документах. Дело было в информации, которую должен был сообщить водитель полковника Беккера. Вообще вся операция была задумана вовсе не из-за фиктивных документов. И главным лицом в ней был вовсе не полковник Беккер, а простой, казалось бы, водитель Виллем. И как теперь получить сведения, которые мог сообщить только он и только устно?
Виллем Шульц сидел сидел на стуле в кабинете коменданта городка, что располагался почти у самой передовой, и смотрел прямо перед собой в одну точку. Он не был связан, его руки были свободны от наручников. Он просто сидел, как школьник перед директором школы. Его лицо практически не выражало никаких эмоций. Будто он видел то, что не могут видеть обычные люди. Попытки с ним заговорить ни к чему не приводили
В углу кабинета коменданта сидело существо и намывалось подобно тому, как это делают кошки. Только это была не кошка. Совсем не кошка.
Если долго всматриваться в бездну, то бездна может посмотреть в ответ.
#рассказы #сверхъестественное #фантастика #вторая мировая война #история
