Баку во все времена привлекал к себе путешественников и творческих людей.
О неоднократном посещении города Есениным, Маяковским или Горьким знают многие. Меньше о прибывании в столице Демьяна Бедного, Александра Фадеева или Герберта Уэльса.
Но это люди новейшей истории.
А ведь и Баку времен Российской Империи притягивал к себе писательскую братию: Дюма, Чехов, Куприн, Брюсов, Островский — кто только не побывал в губернской столице.
О крайнем из списка и пойдет речь.
Александр Николаевич Островский о Баку
Александр Островский не просто известный русский драматург, он основоположник современного национального театра России. А еще человек с острым критическим взглядом.
В отличие от других русских писателей писавших на острые социальные темы, был обласкан властью. Император Александр III, даже пожаловал ему пенсию в размере 3 тыс. рублей — огромные деньги по тем временам.
Александр Николаевич Острвский (31 марта [12 апреля] 1823 — 2 [14] июня 1886) — русский драматург, творчество которого стало важнейшим этапом развития русского национального театра. (с) Википедия
Также надо учитывать, что Островский побывал в Баку за три года до смерти, в 1883 году, уже имея проблемы со здоровьем. Собственно этим и было продиктовано его путешествие по Кавказу — врач посоветовал южный климат.
Я это все пишу, чтобы было понимание общей картины на фоне которой Александр Николаевич оставлял свои записи в дневнике.
В Баку
7 октября 1883 года, в 10 утра, Островский отправляется на тифлисский железнодорожный вокзал, чтобы сесть на поезд следующий в Баку.
08.10.1883. Суббота
Проснулся в 6 часов; слева Кавказ, с снеговыми вершинами, справа снежные Карабахские горы. Спутники, кроме своих, армянин Хотисов и грузин (имеретин) Николадзе. По дороге - пустыня, кроме Елизаветполя (Гянджа - мое примечание), почти никакой населенности.
В 8 часов вечера приехали в Баку. Встретили губернатор, похож на Дон Кихота, [городской] голова и разные власти. Казаки с факелами. По дороге от станции до города воткнуты палки, на которых в коробках горит нефть. Остановились во дворце, дом Кокорева с К№, которым заведует Башкиров, человек очень замечательный. Отличный прием. Ужин, все по-европейски. Терраса в сад, выходящая на море. Олеандры в цвету, в саду - маслины, инжир, гранаты и прочее, удивительные юки. Подымается сильный ветер.
(с) здесь и далее цитаты из собрания записей в дневнике Островского "Поездка на Кавказ 1883 г."
Обратите внимание на несколько моментов:
1. Бакинский ж/д вокзал, сегодня находящийся в самом центре столицы, в 1883 году находился где-то на отшибе. (Кстати, станция была введена в эксплуатацию в 1880-ом).
2. Помпезная встреча первыми лицами губернии обусловлена не личностью Александра Николаевича, а тем что он присоединился к делегации своего младшего брата Михаила. Который был ни много ни мало — министром государственных имуществ Империи.
3. Василий Кокорев, в особняке которого поселились гости, был одним из богатейших людей России того времени, внесшим неоценимый вклад в начало промышленной разработки бакинских нефтяных месторождений.
Я писал о нем в статье о Менделееве (кстати, тоже бывавшем в Баку три раза):
4. Дом Кокорева располагался напротив Губернаторского садика, находясь во второй линии домов по спуску от нынешней Филармонии. Но уже тогда имеет роскошный сад с маслиновыми, инжировыми, гранатовыми деревьями.
Через пять лет в Баку приедет Чехов и напишет:
Сам Баку и Каспийское море — такая дрянь, что я и за миллион не согласился бы жить там. Крыш нет, деревьев тоже нет, всюду персидские хари, жара в 50°, воняет керосином, под ногами всхлипывает нефтяная грязь, вода для питья соленая...
Подробнее:
09.10.1883. Воскресенье
Встал в 6 часов. Сильно нездоровится. Болят руки. Ветер бушует, валит с ног, это знаменитый в Баку Nord, он врывается в бакинскую бухту, расположенную на юге, из ущелья. Он прометает и пронизывает Баку насквозь и поднимает страшную пыль, от которой нет спасенья, как ни запирайся. Говорят, конечно в шутку, что он проникает даже в запечатанную коробку с сардинками. Но волнение он разводит небольшое, потому что дует с берега.
Другой сильный ветер, юго-западный, который дует из Персии прямо в лоб Баку, это ветер теплый, разводит сильное волнение и иногда выкидывает на берег суда, что и было неделю тому назад: выкинул 32 судна. Остальные ветры незначительны.
В Баку преобладают персияне и татары азербайджанские (шииты). Костюмы оригинальны и живописны: коричневое с синим. Синие чалмы и красные бороды.
После завтрака ездили по железной дороге и оттуда в экипажах на нефтяные промыслы. Красивая свита: кругом нас скакали казаки в папахах с карабинами за плечами; старшина татарских деревень, в синем казакине, на отличной серой лошади, пристав, в русском мундире, на карабахском золотистом жеребце и какой-то татарин в белой черкеске. На станции нас встретили татары окрестных деревень, и старый мулла, с бородой, окрашенной в красно-кирпичную краску и в синей чалме, поднес хлеб-соль и с большим достоинством говорил приветствие.
Мы осмотрели буровые скважины с их вышками и приспособления, как нефть вытягивается и выкачивается из земли. Видели фонтан Нобеля, его при нас ототкнули. Сначала с неистовой силой и грохотом стал вырываться газ широкой струей, грохот все усиливался, казалось конца не будет этому crescendo; точно тысячи орудий грохочут не умолкая; все заткнули уши из боязни, что лопнут барабанные перепонки. Мы стояли на расстоянии 30 сажен и невольно пятились назад. На всех лицах можно было заметить выражение ужаса, смешанного с удивлением, перед могучими силами природы.
Потом у нас был обед: был губернатор, все власти и главные нефтепромышленники. Говорились речи, брат говорил хорошо. Вечером ездили на вечные огни; я был так измучен, что не мог поехать, впрочем не потерял ничего. Ночь провел беспокойно.
Обратите внимание, как Островский описывает местное население, никакого пренебрежения в отличие от Антона Павловича. Наоборот, чувствуется уважение.
А ведь это даже не город, а какой-то из апшеронских поселков.
-----------------------
Записи из дневника Островского достаточно известны, много раз издавались и перепечатывались. Но есть еще его письма к жене, которые хранятся только в архивах.
Может они и не столь информационно насыщены, но нам интересны упоминанием Баку. Тем более пишутся письма параллельно с дневниковыми записями.
10.10.1883. Понедельник
Сегодня райский день; спокойное море покрыто легким паром, солнце светит, как в июне. Гулял по набережной в одном сюртуке, долго сидел в городском саду. Обедали у губернатора (портрет которого прилагается). После обеда уехали на паровом катере в море.
В Баку много осветительного материалу, и потому он освещается хорошо; фонари на каждом шагу. В темную ночь вид с моря на город очень хорош, точно видишь Марсель. Мы приехали на то место в море (как рулевой нашел его в потемках - неизвестно), где из земли выходит газ и является на поверхности моря в виде пузырей. С баркаса кинули зажженную тряпку, и море загорелось. Газ вырывается из воды в виде пузырьков, в море игра, как в сельтерской воде; когда газ загорится, то представляется, будто огонь вырывается из воды. Мы входили в самую середку огня, и наш баркас был объят на несколько мгновений пламенем. Такого явления не увидишь нигде на всем земном шаре, кроме Баку.
Возвращение тоже имеет свою прелесть: едешь по морю, среди глубоких потемок, к ярко освещенному городу. Воротились в 10-м часу.
У нас опять собрались нефтяники, между ними замечателен персиянин Тагиев своим умом (он из простых каменщиков, а теперь миллионщик) и моряк... [Макаров?] из русских, который устраивал спектакли и сам играл в моих пьесах на мысе Доброй Надежды и в Рио-Жанейро. Страстный мой поклонник.
Островский не первый столичный гость, которого удивил Зейналабдин Тагиев. Менделеев также писал в восхищенных тонах о азербайджанском миллионере и меценате. подчеркивая его простое происхождение.
Да и вообще, похоже, что Александр Николаевич проникся бакинским духом.
11.10.1883. Вторник
Встали в 6 часов. Погода хорошая, летняя. Брат уехал на Божий Промысел с своей свитой, а я остался, очень измучен, нужно отдохнуть. (Курьезы цен. В Елизаветполе сено 80 к. пуд, а виноград - 35 к.; в Баку бутылка молока - 1 р. 20 к., а фотоген-40 к. пуд.) Под окнами водовозы верхом на ослах с 4 глиняными кувшинами, на гору тянется нога за ногу караван верблюдов, стоит нагнувшись амбал, и его нагружают, как верблюда. (Заменяет ломовых извозчиков.) Весь день просидел дома.
12.10.1883. Среда
Встал в 7 часов. Осматривали завод Ленца (машинный), катались по городу, вечером отдыхали. Погода летняя, жарко.
13.10.1883. Четверг
Встал в 7 часов. Жаркий июньский день. Уезжаем в Тифлис.
Почти неделя (шесть дней), проведенные Островским в Баку подошли к концу.
Безусловно, город запал в душу Александру Николаевичу. Об этом говорит хотя бы то, что уже в Тифлисе, Островский едет к известному фотографу и этнографу Дмитрию Ивановичу Ермакову, чтобы отобрать на память виды Баку.
Об этом он пишет в своем дневнике 15 октября:
Встал в 6 часов. День ясный, тихий; чувствую себя хорошо. Гулял по Головинскому проспекту, был у Ермакова, отобрал виды Баку. Вечером - дома.
