Череду странных самоубийств американских копов, роль «Глубинного государства» и мрачные перспективы российско-американских отношений обсудили с Валентином Богдановым в программе Владимира Соловьева «Полный контакт».
Соловьев: Слушай, я прям волнуюсь, это какой-то мор среди полицейских. Четвертый покончил с собой из тех, которые были в тот день в охране Капитолия, одного вчера убили в метро у Пентагона. Прям какой-то кошмар.
Богданов: Согласен. Мое журналистское чутье мне подсказывает, что что-то не так. Я далек от конспирологических настроений, но мы, профессионалы, много лет работающие с информацией, ловили себя на мысли, что есть ощущение какой-то незаполненной пустоты.
Соловьев: Да.
Богданов: Вот этот расстрел у Пентагона, прошло несколько часов, была вброшена версия, что, возможно, это хулиганство, потом прозвучало слово теракт. Обстоятельства атаки непонятны. С одной стороны, нам рассказывают, что был человек с ножом, который бросился на полицейского, тогда почему пострадали случайные свидетели? Что, он всех порезал ножом? А если он всех порезал ножом, давайте подумаем, а где режут ножом? В Британии, там типичный почерк. А кто этим занимается? Мы тоже знаем, да? Но подробностей нет. Погибает полицейский, погибает нападавший, центр американской столицы, все американские спецслужбы там, у всех спецслужб есть пресс-службы, есть кому сказать, прокомментировать – нет, ничего, все молчат, прошло много часов. То же самое с полицией. Удивительное дело, сначала приходит сообщение о том, что третий полицейский покончил с собой, тут же вдогонку через пару часов выясняется, что не третий, а уже четвертый полицейский покончил с собой. Прошло всего ничего, в разгаре сейчас заседание собранного демократами комитета. Они хотели собрать комиссию, им не дали республиканцы, по типу 11 сентября. Нет ли у нас предчувствия такого, например, что что-то могли знать эти полицейские и, оказавшись в ситуации под присягой, как люди законопослушные, они бы были вынуждены сказать что-то, что, например, было бы неугодно американским спецслужбам? Я написал у себя в телеграм-канале, может это быть выгодно сторонникам Трампа, коллективному Трампу – да, наверное, а коллективному Байдену – да, наверное. Но что не изменилось со времен Трампа, что осталось неизменным при Байдене? Неизменный остался американский Дип Стейт, как его называют американские спецслужбы, и ведь указаний на то, что ФБР могло действовать таким образом, масса. Есть параллельно развивающаяся несколько подзабытая история в Мичигане с якобы попыткой подготовки покушения и похищения тамошней очень антитрампистски настроенной демократки Гретхен Уитнер. Что там началось? Поймали каких-то местных ополченцев, понятно, их тут же всех назвали белыми супрематистами и так далее, но дальше эти люди начали давать показания, и выяснилось, что это была абсолютно классическая для американских спецслужб операция. В их ряды были внедрены какие-то сотрудники ФБР, которые подталкивали их в организации этого похищения. Потом ФБР красиво раскрыло этот заговор, перед выборами это выкатили, классно, обвинили тех, кого теперь Байден называет главной угрозой для Америки сегодняшней. Это местные американские националисты, если их так можно назвать.
Соловьев: Среди этих местных американских националистов, которых Байден считает главной угрозой, герой войны, ветеран армии, 10 лет отслуживший, несколько поездок в горячие точки, которая была убита одним из полицейских. Просто, он афроамериканец, а она белая. У нее не было никакого оружия и она не представляла для него угрозы, они были разделены дверью. Он берет и стреляет, ее убивает – никакого суда, никакого осуждения. Вот, цитирую по телеграм-каналу Валентин Богданов, это Гюнтер Хашида. Ему было 43 года, у него осталась семья. Он уже четвертый полицейский, отбивавший штурм Капитолия 6 января, который наложил на себя руки. Как-то многовато для простого совпадения. При этом количество полицейских, которые тогда там были, было совсем небольшое.
Богданов: Совсем небольшое. Но Хашида был не из полиции Капитолия, он был из вашингтонской полиции. Как я понял, он был одним из сотрудников спецназа, которых пригнали для усиления, для того, чтобы отбивать вот эту атаку. Но, опять же, чем все эти люди могли оказаться сейчас опасны?
Соловьев: Подожди, я вот что не могу понять, разве это соответствует статистике самоубийств среди сотрудников правоохранительных органов США?
Богданов: Это полная дичь.
Соловьев: И что, американская пресса не стала бить тревогу? CNN, Fox News, я уже спрашивал, а где Bellingcat, где их расследование? Это же чрезвычайная ситуация, когда четверо правоохранителей через 7 месяцев после событий покончили с собой.
Богданов: Такое ощущение, что у нас на глазах заметают следы. Об этом говорят редкие люди типа Такера Карлсона, который еще пока по какому-то странному недоразумению не лишен возможности выхода в эфир, но уже американскими либеральными медиа заклеймен как сумасшедший конспиролог и враг. Я думаю, что рано или поздно он проследует тем же путем, которым закончил наш знаменитый товарищ с InfoWars. Он был выброшен из всех социальных сетей, ездит на своем броневике. Я не говорю, что он носитель какой-то высшей истины, но тут любому трезвомыслящему человеку придет вопрос: вот есть небольшое подразделение полиции, и идет просто мор, как будто там не коронавирус, а просто люди накладывают на себя руки, люди, у которых семьи. Списывать это все на пережитый стресс? Эти люди работают в полиции, на секундочку, это не продавцы смузи где-нибудь в Вашингтоне, которые в общем-то с очень подвижной психикой и развитым эмоциональным интеллектом, не в состоянии справиться с какими-то страшными стрессами. Нет, это подготовленные ребята, они для того там и служили. То есть натыкаемся на такую мысль, что они, возможно, были свидетелями организации этого протеста, подготовки этого протеста или были свидетелями уже того, что во время этого протеста были какие-то указания на то, как этот протест режиссировался. И вот та толпа, которая шла туда, вот эти все простые трамписты под флагами «Сделаем Америку снова великой» – они скорее всего были просто театральной массовкой, которую очень ловко направляла определенная рука, и это была не рука Трампа, это была рука кого-то, кто хотел, чтобы произошло то, что произошло, и выглядело так. У меня сомнений нет, что было скорее всего.
Соловьев: Ну, наши отношения с американцами, опять же, есть ощущение, что Байден хочет одного, Госдеп хочет другого, Конгресс и Сенат хотят третьего. Какая-то бешеная разноголосица, но ощущение, что мы идем де-факто к разрыву дипломатических отношений из-за того, что физически не будет наших дипломатов на территории Соединенных Штатов.
Богданов: Не только дипломатических. Я думаю, не открою ни для кого секрет, что мы, журналисты, которые работают в США, сталкиваемся с такой же ситуацией. Я с февраля сижу в ожидании продления визы, и вопрос не решается. В такой же ситуации находятся все коллеги. И масса людей, которые ездят в Соединенные Штаты по делам, они не могут этого сделать, люди, которые ездят на учебу, к родственникам – они тоже не могут этого сделать. Ну, а уж про дипломатов мы не говорим. Если главы государств договариваются в Женеве, определяется какая-никакая дорожная карта, дальше нужны элементарно люди, которые будут наполнять эту дорожную карту каким-то содержанием. Просто нужна работа, нужны люди, которые будут писать документы, составлять их, участвовать в переговорах. Что мы видим? Мы видим, что американцы, по словам нашего посла в Вашингтоне, ничего на самом деле делать не хотят. Они действуют только в рамках их узких интересов. Вот у них есть узкие интересы, касающиеся, возможно, стратегической стабильности, это и наши интересы тоже, вот сколько им нужно, настолько они готовы, не больше, не меньше.
Соловьев: Ну это традиционный американский подход. Они никогда ничего не увязывают и исключительно торгуются только по тому вопросу, который им интересен.
Богданов: Поэтому я бы не стал здесь испытывать, я с самого начала не испытывал никакого ложного оптимизма, потому что не может быть так, что все заявления, все обвинения, которые каждый день продолжают звучать в адрес нашей страны, они отдельно, а какое-то сотрудничество отдельно. Нет, просто умы уже тех, кто здесь отвечает за внешнюю политику, умы тех, кто разрабатывает стратегию в отношении России, эти умы отравлены на самом деле, они отравлены вот этой шестилетней конфронтацией, возникшей по большому счету совершенно на пустом месте, созданной искусственно и также искусственно поддерживаемой. Уже, очевидно, родилось или сформировалось и выросло целое поколение, вокруг этого конфликта выросла целая инфраструктура, с помощью которой люди в том числе делают деньги и неплохие.
Соловьев: Извини, прислали сообщение, где опечатка по Фрейду. Так смешно, что даже процитировать нельзя, слово поспал перепутали с другим словом. Одна буква, но смысл стал совсем иной. Как я понимаю, в Америке так и произошло: губернатор Нью-Йорка думал, что поспал, а оказалось, что свою должность… Теперь от него требуют, чтобы он ушел?
Богданов: Теперь от него требуют, чтобы он ушел, причем требуют уже с самого верха. При этом Куомо не спешит брать под козырек. Он пытается как-то сопротивляться. Я не думаю, что у него это получится.
Соловьев: Но он республиканец.
Богданов: Он демократ, очень интересная история.
Соловьев: Поэтому куда ему сопротивляться-то?
Богданов: Это очень интересная история, и я думаю, что главное действующее лицо в этой истории – не сам Эндрю Куомо, человек уже с очень неприятным бэкграундом, ведь помимо приставаний к 11 женщинам, среди которых, кстати говоря, была его личная телохранительница, такой state trooper, девушка-офицер, которую прикрепили к Куомо для того, чтобы она его охраняла. А он эту девушку за пупок хватал.
Соловьев: Как можно хватать за пупок?
Богданов: Ну вот так, рука шла от пупка до бедра. В общем, путешествия этой руки описаны, это все забавно.
Соловьев: А она вооруженная в бронежилете, она-то что?
Богданов: Как в классике: «Его любили домашние хозяйки, домашние работницы и даже одна женщина зубной техник». Он умудрился устроить харассмент прямо под телекамерой. Девушка в балахоне антиковидном брала у него тест, а он ей говорил, чтобы она глубоко не засовывала ему палочку, нежнее все делала, в общем жуть. И это было потом воспринято как харассмент. Он говорит, что я итальянец, я темпераментный человек. Но он действительно из очень влиятельной политической семьи, его папа был губернатором.
Соловьев: Ну за пупок как хватать?
Богданов: Куда дотянулся, за то и схватил.
Соловьев: Просто его схватить сложно.
Богданов: Не за пистолет же ее хватать. Может, у нее пирсинг там был, может, у нее полицейский жетон в пупке был прикреплен.
Соловьев: И скрытая камера.
Богданов: Так или иначе, с ним понятно все, его выжмут, его посадят.
Соловьев: Да ему надо в республиканцы перейти, я же подсказал правильный ответ, такое уже было в истории, когда губернаторы переходили из одной партии в другую. Ну, правда, это на юге было. И сенаторы так делали.
Богданов: Он не выиграет, демократический штат Нью-Йорк. Там интересно другое, я вот к чему все подступаюсь, там действовала против него мадам Летиция Джеймс, она – генпрокурор штата Нью-Йорк. Кстати, когда-то по злой иронии Куомо эту должность тоже занимал, когда-то был генпрокурором Нью-Йорка. И когда Байден избирался, наивные люди даже прочили Куомо в генпрокуроры США, говорили, что его сделают министром юстиции. Так вот эта Летиция Джеймс знаменита даже не тем, что вела дело Куомо. Она собрала, кстати, толстенный отчет, 168 страниц, 179 свидетелей опросили, 450 страниц всяких улик, там и видеоматериалы, и смски. Самое главное, Летиция Джеймс, которую называют самым либеральным американским прокурором, чернокожая, очень амбициозная мадам, она как раз является тем бульдогом, который вцепился в Трампа мертвой хваткой, она занимается делом Трампа. Вот мне пришла в голову следующая комбинация. Если к 2024 году Трамп, следите за руками, захочет или все-таки решит выдвигаться, сейчас они же тянут, дела против Трампа нет, есть дело против организации Трампа, никто не мешает потом втянуть Трампа, когда он будет на финишной прямой к выборам, и если будут потом оппоненты, которые начнут возмущаться «Вы сводите политические счеты», то Летиция Джеймс делает очень большое дело. Она скажет: «Подождите, мы же нашего однопартийца Эндрю Куомо скинули с этой должности. Нас нельзя заподозрить в двойных стандартах. Мы отработали, только не мы».
Соловьев: Очень точно.
Богданов: И это такая шахматная многоходовочка, я думаю, что она на это закладывается, на это закладывается демпартия, тогда это может быть очень красивым вариантом.
Соловьев: А брат Куомо?
Богданов: А брат Куомо появился как полное ничтожество. Как в анекдоте: «Раньше только близкие люди знали, что ты… а теперь знает вся Одесса». Вот теперь вся Одесса знает, кто такой Крис Куомо. Крис Куомо мог не выходить в эфир, а если уже вышел в эфир – ну рассказывай новости, а он взял и воды в рот набрал, про своего братца ничего не сказал в эфире вечернего прайм-тайма CNN. Это какой-то бред. Не хочешь комментировать брата из этических соображений – не лезь в эфир. В эфир он полез, и сейчас все смеются, а зачем выходил, дал бы кому-то из коллег, они бы там говорили. Он же еще и услуги ему оказывал, он его продвигал. Эта семейка – я думаю, ей приходит конец в том или ином смысле, потому что их в Нью-Йорке не любят, их считают очень коррумпированными. Их отец тоже был весьма неоднозначной фигурой. Другой вопрос интересный, кто выскочит после? Не будет ли тот, кто придет после, страшнее?
Соловьев: Ну, пока идет по негативному сценарию. Если сравнить не со штатом Нью-Йорк, а с городом Нью-Йорк, то там, конечно, от мэра к мэру вниз и вниз.
Богданов: Ну, сейчас у них надеются на Эрика Адамса, может быть, как-то он… Хотя тоже такой имидж, что он полицейский. Когда-то сто лет назад был полицейским, сейчас обычный бюрократ, функционер.
Соловьев: Ну, там же двое было конкурентов, один полицейский, другой из этих ангелов…
Богданов: Ну, это там, где он не выиграет никогда, потому что Нью-Йорк – супердемократический штат, здесь не выиграет. И, в общем, сменит Куомо тоже кто-то. Ну, видимо, или кому-то эта должность приглянулась, там есть желающие. Видимо, надоело. Но действительно, ладно, женщины, ведь на его руках 10 тысяч жизней стариков – вот это самое страшное. Ведь, когда начался ковид, он приказывал помещать ковидных больных в том числе в дома престарелых, и говорят, что скончалось более 10 тысяч стариков. По большому счету, путь для Куомо один, это путь Rikers Island, остров, где находится крупнейшая тюрьма. Но он никогда не сядет, а если сядет, наверное, тоже будет как с Эпштейном.
Соловьев: Да, я думаю, он неожиданно покончит с собой. Заметь, Америке удалось сделать удивительное. Страшное преступление – и никто не рассматривает, просто все смотрят мимо.
Богданов: Это поражает, да. Это страна, где был несколько десятилетий назад Уотергейт, где сила свободного слова смогла поменять многое, пролить свет на очевидную коррупцию, нарушения. Но здесь что ли неинтересно совершенно? Но с другой стороны да, люди бегут, вот Сноуден уехал, его сподвижник Гринвальд сидит в Бразилии, не здесь. Те люди, которые реально могли копаться, они или выдавлены, или вытравлены, или превращены в маргиналов.
Соловьев: Да, видишь, Ассанжа они пытаются уничтожить, а на его смену пытаются нам подсунуть Bellingcat и всяких Хиггинсов и Грозева, ясно, для чего. Заменяется настоящая расследовательская журналистика на удобную прокладку для спецслужб, поэтому такая истерика.
Богданов: Сливные бачки.
Полный эфир:
