В сознании людей, прошедших обработку советской средней школы, существует аберрация: русские цари, все немцы со стажем, отправляли воевать русских людей за границу за иностранные интересы. Некоторые за это брали деньги, иные – за похвалу. Этот тезис ввели в оборот и раскрутили белкой в колесе советские историки. Дело в том, что проблемой СССР была непрерывная череда капитуляций (о них здесь) и боевых действий в своих вотчинах, и даже выигранная война принесла разорений и жертв как ни одна из проигранных никем и никогда в истории человечества. Дабы сгладить полную управленческую несостоятельность на фоне истории русской, советский историк валил с больной головы на здоровую и трещал о войнах в Европе за чужой профит и о продаже солдат. И люди после такого сальто-мортале удивляются, почему над историками все смеются. Ведь во все времена и при всех правителях главным интересом считалось не допустить войну к себе домой. И не любой ценой, а умеренной. Нашествие Наполеона (короткое и локальное: одна дорога туда и обратно) стало шоком и трактовалось как кара Господня.
Советские, неимением лучшего варианта постановили, что Великая Отечественная была войной благородной и святой, так как прошла (по срокам) почти на 90% на территории СССР. (Надо заметить, что даже после капитуляции отдельные части страны всё ещё были заняты сражавшимися немецкими войсками.)
Было бы чем гордиться – но гордились. При этом до войны, как и положено приличному государству утверждали, что воевать будут на территории чужой. Но приравняться к России не удалось; тогда изменили полярность оценок. Воевать у себя стали посчитали доблестью, у других – «сатрапы не щадили своих солдат в Европе».
Это третья часть про мирные конференции.
Обычно результат Венского Конгресса советские учили в таком ключе:
Один за другим цари отправляли войска в Европу на подавление революционной Франции, но бездарно проиграли. Тем не менее, война на своей земле прошла успешнее из-за участия товарных масс простого народа. Ничего не сделав для изгнания Наполеона из России, отсидевшийся в Петербурге Александр снова приказал отправиться на запад, наплевав на заветы великого Кутузова. Победив к удовольствию Англии узурпатора в Париже, он встал в один ряд с реакционными монархами Европы, после чего крутил им хитроумный Меттерних как хотел. В результате по итогам войны Россия с трудом получила одну только бесполезную мятежную Польшу.
В противовес этому безобразию великомудрые большевики блестяще победили в священной, честной и освободительной войне, после чего закрепили за собой множество территорий на западе и востоке и поставили под контроль половину Европы; да и в мире заняли равное США место второй сверхдержавы.
Сравнения шли уже не только с 1913, а с 1813 годом. Все они конструировались в пользу СССР.
Между тем, разница между Российской Империей образца Венского конгресса и послевоенным СССР такая же, как между настоящим принцем Дании и... не Гамлетом и даже не Смоктуновским в роли Гамлета, а играющего Гамлета Юрия Деточкина, то есть между функцией и производной третьего порядка, взятой двоечником с грубыми ошибками.
СССРу, как и Юрию Деточкину, бурно аплодировали милиционеры, солдафоны и клинические идиотки с румяным красноармейским прошлым.
Российская Империя прежде всего была государством не фальшивым, а настоящим, вторым по значимости и влиявшем на расстановку сил почти наравне с Британией во всём мире, включая Северную и Южную Америки. Война, которую вели дома полгода, была названа Отечественной не в подражание, а прямо, каковой и была. Заграничный поход отделялся в сознании людей и тоже назывался прямо. Войска заняли Париж не потому что хотели освободить французов, а потому что ликвидировали угрозу второго нашествия и второго государственного переворота.
Венский Конгресс танцевал от Александра, бывшего любимцем и признанным лидером всей Европы, возглавлявшего страну с передовой аристократией образцового культурного уровня, удивившей Европу умеренностью, обходительностью и гуманизмом.
Большой А и его дипломаты выигрывали в Вене не только изысканными манерами в сравнении с топорными Гумбольдтом или Каслри, но даже и на фоне памяти о блиставших (мишурой) за гранью пародийности наполеоновских маршалов и королей – мультимиллионеров без роду и племени.
Французы, вернувшиеся из русского плена, не оставили ни одного дурного воспоминания к негодованию политически ангажированных французских историков и журналистов вроде маркиза де Кюстина. А многие по доброй воле остались навсегда.
Армия быстро покинула Европу, оплатив все счета и оставив по себе сожаление, что не осталась подольше.
Не прикарманивая чужих культурных ценностей, учинили реституцию захваченного Наполеоном, и, наоборот, превосходя образцы, принялись генерировать новые ценности у себя дома. Освободившись от астрономических военных расходов, Россия братьев Первых принялась ликвидировать отставание среди всех сословий невиданными темпами и всего за полвека создала культуру, которую в мире стали считать русской национальной, хотя это был французский апгрейд.
Россия в лице своих представителей, побывавших в Европе, импортировала многое на родину. Поначалу – внешние формы, вскоре они заменились на глубинные сути.
Экспорт тоже был внушительный: оптом и в розницу за границу отгружались русские агенты влияния на самых высоких уровнях, включая британскую правящую династию.
Из всего массива советским жителям вживили одну только легенду о декабристах.
Советские нарекли современную великую войну Великой Отечественной в противовес Второй Отечественной, которую сначала макнули в чернила «империалистическая», а потом вообще забыли из-за умеренности военных операций и жертв.
Послевоенная пропаганда СССР создавала образ могучей силы, определяющей политику во всём мире, но в действительности бывшей только кормушкой для коррумпированных проходимцев и самозванцев. СССР, не принятый ни в один решающий международный клуб, был заточён в клетки СБ ООН, Варшавского договора и СЭВ, где отбрыкивался всеми наличными и безналичными ресурсами от третьестепенных дел, генерируемых специально обученными для этого провокаторами.
О затянувшемся, затратном и антиэстетичном присутствии СССР в Европе никто не скажет доброго или нейтрального слова. Трудно сказать доброе слово об эксплуатации даже своей собственной Восточной Пруссии, больше похожей на долговременную (но, как бы, не неотъемлемую) оккупацию, что подчеркнуло даже не выселение немцев и культурных ценностей, а – выселение имён, – новые же взамен были подобраны настолько поспешно и неудачно, что даже теперь не понятно, что делать с этой коллекцией несуразностей.
Если советские были так сильны и уважаемы, почему не сохранили старых названий? Почему переименовали Тильзит, где встречались двое величайших дирижёров мирового концерта? Русские почему-то памяти Тильзита и Фридлянда не боялись, а взяли Париж. Советские взяли Берлин и Кёнигсберг и, испугавшись «как бы чего не вышло», переименовали исторические места приложения русской силы в Советск и Правдинск. Пруссаков выселили, но прусского милитаризма боялись до 70-х, пока не взорвали Кёнигсбергский замок. Так воровски делают люди, которые играют не от себя, своих деяний не понимают и их страшатся. Русские не только не взорвали ничего в Париже, но и запретили своим верным союзникам пруссакам. В итоге пруссаки давно не стоят при границах Калининградской (ещё один ни на что не годный топоним) области, зато там топчутся исторические и совсем не чужие русским названия. Как Ленинград – хоть ты тресни – называли в СССР Питером, так и Калининград именуют Кёниг.
[Прейсиш-Эйлау, прославленный своей кровопролитной ничьёй, был переименован в Багратионовск. Это образцовое по нелепости переименование затмило все прочие. Оно содержит глупости первого, второго и третьего рода. Эйлау – германизированная форма славянской Илавы. Поляки, не мудрствуя лукаво, так свою Эйлау и переиначили, чем гораздо надёжнее увековечили свои претензии, как бы законно водворившись на место праотцов. Советские решили опереться на память военной силы генерала Багратиона, который в том сражении хоть и участвовал, но под командованием «немца» Беннигсена, что по советским меркам в высшей степени не комильфо. Допустим, Беннигсена забыли. Но зачем нужно лишнее окончание «овск»? Фамилия князя востока и без того не короткая, – более лаконичные Жуков или Гагарин обходятся в именах городов без всякого окончания. У столь же неудобного с точки зрения топонимики Черняховского окончание даже отняли.]
Царская социалка советскими нещадно критиковалась, но на земли Восточной Пруссии, как некогда и Новороссии посадили воевавших там людей. Но если имперской политикой военных демобилизовали и превратили в однодворцев, в Восточной Пруссии дембелей было мало, огромный контингент продолжал держать там оборону и после войны, а крестьян им выписали прямо по анекдоту: «колхозы построены, присылайте колхозников».
Новороссия стала объектом быстрой внутренней колонизации и мощным производителем продукции, Одесса – крупнейшим портом мира по экспорту зерна. Несмотря на мягкий климат и низкую урбанизацию советской Пруссии чуда не случилось, и один советский мужик двух прожорливых генералов прокормить не мог никогда. Крошечный клочок земли-конфетки довёл до удручающего состояния не прусский, не русский, а советский милитаризм, не имевший ни целей, ни средств.
В результате затяжной войны в Европе приращений больших чем Россия не получил никто. Александр делал вид, что просит только ничтожную Польшу, но лишь кретин не помнил, что в разное время были прихвачены Финляндия, Бессарабия, Грузия, Абхазия, Азербайджан и кое-что по мелочи. Некоторые приобретения были согласованы с Францией, но после её разгрома требовалось согласие союзников. Англия, например, довольствовалась влиянием на Ганновер и Нидерланды, которым даже отдала некоторую часть ранее захваченных колоний.
Из-за Польши и Саксонии между союзниками тут же, на Конгрессе, едва не разразилась война, но в итоговом документе из 121 статьи номером первым шёл именно раздел Варшавского герцогства по александровским кроки. На Потсдамской конференции тоже произошла битва по польскому вопросу, но советская сторона насмерть рассорилась с союзниками из-за... западной границы грёбаной Польши. Чем потом долго гордилась. Стоило портить отношения с американцами ради поляков, которые не промямлили даже спасибо?
Александр сдерживал кривоколенных поляков и потенциально взрывных немцев куда изящнее.
Вишенкой к Заключительному акту стал александровский Священный Союз, смысл существования которого был к консервации многочисленных немецких государств, а метод, как ясно из названия – через союзные отношения с теми же немцами, что предполагает возможность более сильного запустить руку в карман слабейшего и на правах друга там пошарить: союзнику гораздо труднее дать по рукам, чем врагу. Александр прописался в карманах друзей и ради этого захватывающего процесса даже перестал толком бывать в собственной стране.
Из четырёхмерной головоломки, в которую силами русских и англичан запихнул немцев Венский конгресс те так и не выкарабкались, а просто сломали её через полвека. Но за это время Александр и Николай Первые успели создать русскую национальную администрацию.
Советские "создали" международную систему, которая их инкубатор разорвала в клочья. Вместо того, чтобы безнаказанно подрезать союзников и жить за их счёт, СССР рассорился с главным из них и тем совершенно лишил себя рычагов влияния на ситуацию в мире, ограничившись кузькиной матерью, которую невозможно применить в реале нигде, а только демо- на арене цирка ООН.
Будучи государством суверенным и обладая субъектностью, Россия никогда не ограничивала себя оборонительной стратегией: надо было – первыми переходили свою границу и объявляли войну. Советские, не имея субъектности и действуя реактивно, ввели в догму стратегию от обороны: первыми не начнём, но ответ будет сокрушительным. Но любой военный знает, что отказ от инициативы неизбежно ведёт к поражению.
О конгрессах продолжу.
