Немного личного, семейного. Дед-кавалерист отдельной казачьей бригады прошёл всю войну, недополучив ещё одну Звезду Героя (и ряд орденов) по простой причине. Происхождение. Анкету советскому офицеру портила графа «из уральских казаков». Переживал по этому поводу мало, но до конца 60-ых годов пытался отстоять двух своих подчинённых. Крымского татарина Тохтара Р. и… ялтинского армянина Агуника С. Которых с 1944 года корпусные политруки в глаза не хотели больше видеть, вымарывая из наградных списков. Потому как были они из «крымских народностей». Несмотря на службу беспорочную с самой Финской.
Увы, геройские кавалеристы умерли один за другим в мирное послевоенное время, не получив на грудь ничего, кроме пары орденов начала войны и солдатских медалей. Дед считал это главной жизненной своей неудачей, поминал «ретивых штабных большевичков» очень нехорошими словами. Когда ваш повзрослевший покорный слуга задавал вопросы о справедливости депортаций народов Крыма, Кавказа, Поволжья… мрачнел ещё больше. Всегда отвечая: «Времена такие были».
Какие времена
именно были? Что нам известно в сухом остатке, отбросив пропаганду полярных политических оценок современности и захлестывающие эмоции? 20 мая 1944 года закончилась специальная операция войск НКВД в Крыму, Москва получила отчет: депортация народов идёт по графику. Все погружены в эшелоны, идущие непрерывным потоком из Крыма в Сибирь и Среднюю Азию. Наряду с крымскими татарами в страшный путь-дорогу были отправлены чуть позднее общины греков, болгар и армян.
Советская историография всегда старательно обходила вопрос «депортаций национальных меньшинств», скупо объясняя этот факт «личным разочарованием Иосифа Сталина». Вождь был крайне огорчён массовым предательством и коллаборационизмом этих народов. Поскольку они пошли на службу к немецким оккупантам. Очень может быть, но не всё именно так…
1941 год. Красная Армия терпит страшные поражения по всему огромному фронту, группа армий «Юг» подступает к Крыму, нацеливая на его захват Эриха фон Манштейна. Партийное руководство начинает масштабную подготовку к ведению партизанской борьбы. Её успех связывают с воспоминаниями гражданской войны, когда пёстрые националистические и полу-революционные формирования крымских татар портили жизнь абсолютно всем «пришельцам»: красным, белым, заморским, «розовым и чёрным»…
Народности полуострова всегда отличались анклавностью с самых древнейших времён, жили замкнутыми компактными группами. Крымские татары досконально знали горы, все тропки и укрытия. А их отчуждённость по отношению к прочим народам полуострова идеально подходила для подпольной работы.
Такова была теория и логика Ставки Верховного Главнокомандования, потом и Центрального Штаба партизанского Движения (образован 30 мая 1942 года). Партийное руководства Крыма, ещё до прорыва Манштейна вглубь полуострова, начало формирование партизанских отрядов. Татар туда очень активно зачисляли, порой не спрашивая согласия.
Чтобы подчеркнуть «национальный характер» будущей борьбы, некоторые крупные соединения целиком делали татарскими. Население горных деревень и предгорий расписали по оперативным секторам, стали массово привлекать к закладке партизанских продовольственных баз, схронов боеприпасов и целых складов. Как таковая, боевая подготовка не проводилась, а тем временем немцы уже обложили Севастополь.
Боевой дух местного населения (и так невысокий на фоне общих поражений СССР) упал ниже некуда. К концу осени 1941 года большинство партизанских отрядов покинуло лес, спокойно вернувшись в свои деревни. Судьба оставшихся партизан сделалась крайне незавидной, местное население и бывшие соратники сначала полностью опустошили «схроны и склады». Потом стали за вознаграждение выдавать немцам расположение партизанских баз.
Ответная реакция последовала незамедлительно: голодные партизаны стали проводить реквизиции в татарских деревнях. Прозвучали первые выстрелы, пролилась кровь мирного населения. Немцы быстро сообразили, что именно нужно делать. Немедленно приступив к созданию и оснащению в татарских селах «отрядов национальной самообороны».
Проблема крымских татар
полностью была очерчена к весне 1942 года. Руководство НКВД, как куратор партизанское движения, было завалено яростными сводками из Крыма. Командиры сообщали: население горных деревень почти поголовно присягнуло на верность немцам, активно участвует в карательных операциях. Знание ими условий местности делает сопротивление почти бессмысленным. Отряды не могут выполнять боевые задачи, прячутся.
Особенно усердствовал «главный крымский партизан» Мокроусов. Личность противоречивая. Очень конфликтный, скорый на расправу и суждения, бескомпромиссный последователь Мехлиса. Слабо разбираясь в тактике и стратегии партизанской борьбы, больше негодовал, требовал применения к татарам стратегии прямой войны на уничтожение. Даже с использованием авиации, которая должна была уничтожать «деревни карателей».
Противостояли его жесткой линии руководители оккупированной автономии. На защиту татар встал друг и близкий соратник Берии, нарком внутренних дел Крымской АССР Каранадзе. Он заверил наркома, что огульные обвинения всего народа стоит прекращать. Да, горные татары действительно поддерживают немцев, но степные занимают нейтральную позицию. Отказываются скопом идти на службу нацистам, некоторые даже помогают красным партизанам.
Было проведено краткое расследование, многие сводки перепроверили. Оказалось, «главный крымский партизан» временами излишне нагнетал ситуацию, иногда прямо дезинформировал о масштабах предательства татар. Прикрывая этим бездеятельность некоторых партизанских соединений, их «партийных командиров» без всякого боевого опыта. Берия к своему подчинённому прислушался, радикально настроенного Мокроусова отозвали.
Летом 1942 года вышло постановление Крымского обкома партии «Об ошибках, допущенных в оценке поведения крымских татар по отношению к партизанам, о мерах по ликвидации этих ошибок и усилении работы среди татарского населения». Там подробно и честно перечислили просчёты местных органов власти в период подготовки противостояния, ошибки руководителей партизанских отрядов. Даже НКВД перепало, поскольку своими карательными мерами они обеспечили нелояльность части крымских татар. Главный тезис постановления был таким:
«Осудить утверждение руководства партизан о враждебном отношении крымских татар и разъяснить всем партизанам, что крымские татары в основной своей массе так же враждебно настроены к немецко-румынским оккупантам, как и все трудящиеся Крыма».
Но немцы оккупационной администрации, нацеленные на включение Крыма напрямую в состав Третьего Рейха, приняли оригинальное решение. Не обращая внимания на хаос боевых действий последнего штурма Севастополя весной 1942 года, неопределённость национального вопроса на Востоке, стали действовать самостоятельно.
Решили зачистить «курортную колонию» национальными формированиями татар. Которые были вторым по численности народом полуострова. Русских и украинцев в качестве «союзников» тут не рассматривали, остальные общины были слишком малочисленны.
На службе...
Татары подходили идеально для политики «разделяй и властвуй». Этнос был крупный, очень сплочённый, всегда относившийся к русскому присутствию недоброжелательно. Замкнувшись и сосредоточившись на сохранении собственных культурных и (что особо важно) религиозных традиций. Началась небывалая по масштабам (для оккупированных территорий СССР) агитация и пропаганда. Чтобы не быть голословными, немцы обещали каждому «добровольцу» 2 гектара земли. Тут же исполняя обещания, выделяя действительно хорошую.
До конца 1942 года коллаборационизм в Крыму расцвел. Фронт гремел где-то далеко на Волге, Кавказ почти был захвачен, полуостров остался в глубоком тылу. Германия выглядела уверенно, смотрелась наиболее вероятным победителем в войне. Поэтому татары стали охотно записываться в три рода подразделений, предложенными внимательными оккупантами. Наибольшей популярностью пользовались «отряды самообороны».
Местным жителям на время войны выдавали винтовки. Их задачей было оборонять свои деревни от рейдов «красных русских». Привлечь их к контр-партизанским действиям почти не получалось, они отказывались действовать за пределами родных мест. В общей сложности это была «резервная дивизия» численностью около 9 тысяч человек. Никакой активной службы они не несли. Но временами налетали на русские и украинские села, подчистую выгребая всё имущество.
Второй группой стали так называемые «хиви», добровольные помощники. Они заполняли вакансии различных вспомогательных служб 11-й армии вермахта. Им обычно не давали оружия, немцы не смотрели на национальности «помощников», охотно принимали всех. В Крыму численность «хиви» тоже была примерно 9-10 тысяч человек.
Но было и специальное «национальное соединение» крымских татар, батальоны «Schuma». Они имели статус подразделений охранной полиции, активно и сознательно участвовали в карательных операциях, вступая в полноценные бои против партизан. По отношению к местному русскому населению замарались чудовищными расправами. Некоторых садистов немцы «из оборота» изъяли, тихо удавив в симферопольской тюрьме.
В этих батальонах место было только идейным антикоммунистам, которые не возражали сражаться с Красной Армией на любом фронте. Проходили ускоренную боевую и идеологическую подготовку. В восьми некомплектных батальонах вскоре насчитывалось порядка 3 тысяч человек. Больше собрать не получилось, как ни старались агитаторы. В конце войны батальоны собрали под флагом Татарского горно-егерского полка СС.
Но начались проблемы у гитлеровцев. Сталинградская битва, атаки «Голубой линии» на Таманском полуострове, бегство с Кавказа… ситуацию с поддержкой местного населения стало менять. Пока наступали немцы, крымские татары охотно шли на службу, почти все вышли из гор. Но с середины 1943 года маятник качнулся в обратную сторону, даже полицаи начинали искать способы перейти обратно к партизанам.
В 1942-м году очень помогал оккупантам «Симферопольский мусульманский комитет», мнивший себя национальным Правительством Крыма. Хотя являлся обычным посредником между населением и властями Рейха. Но благодаря своей деятельности, около 20 тысяч крымских татар он смог завербовать для той или иной службы.
После победы на Курской Дуге немецкие оккупационные власти… и сам Штаб партизанского движения Крыма пребывали в изумлении. В горы ушли (перебив немецких инструкторов) отряды самообороны села Коуш и несколько других. С начала 1942 года этот населенный пункт назывался в партизанских сводках — «самый фашистский». Сельская самооборона немало попила крови партизанам, её командира Раимова дважды награждали. Потом отправив в Германию для повышения «квалификации и передачи опыта».
В середине 1942 года партизанский Крым мог отчитаться… всего восьмью крымскими татарами в своих списках. Летом 1943-го (ещё во время Курской Битвы) их было уже 600. Это очень много, учитывая общую численность партизан полуострова (чуть больше 3 000). Немцы занервничали, в нескольких батальонах «Шума» расстреляли «просоветских» агитаторов. Сняли с карательных операций. Назначив личный состав — «находящимся под подозрением и наблюдением».
Совсем грустно стало оккупантам в 1944 году, когда 8 списочных батальонов попытались свести в горно-егерский полк СС. Оказалось, численности крымских татар едва хватило на два батальона, остальное пришлось комплектовать немцами.
Расплата…
После освобождения Крыма была проведена специальная операция по выявлению и «зачистке» коллаборационистов. Её результаты крайне не понравились Берии, который поручился за крымских татар перед Самим, настояв на отзыве Мокроусова. Нарком составил отдельное донесение ГКО, в конце добавив рекомендацию: народности Крыма нужно наказать. Дело было даже не в службе оккупационным войскам.
Главным фактором грядущего террора Берия назвал… печальные результаты обысков. Игнорирование приказов сдать оружие. У татарского населения изъяли столько стволов, что хватило на полноценное оснащение целой дивизии: больше 3 сотен исправных пулеметов, почти сотню минометов с боекомплектами, личное оружие считали «полуторками». Отряды НКВД даже проверяли данные о спрятанной где-то в горах артиллерии, тайных складах боеприпасов. Был сделан вывод: местное население готовится начать партизанскую борьбу с вернувшейся советской властью.
Глава НКВД предложил Государственному Комитету Обороны: выселить всех крымских татар «по причине нежелательности их проживания в пограничном регионе во время ведения боевых действий». Сталин и члены ГКО идею поддержали. Так была решена судьба целого народа, составлявшего 24% населения довоенного Крыма. Акция стартовала 18 мая 1944 года, за первые три дня было вывезено свыше 190 тысяч человек.
Через две недели к ним присоединились 37 тысяч крымских болгар, армян и греков. Хотя сводки НКВД не содержали фактов массового перехода их в коллаборационистские вооруженные формирования. Непонятно, почему их дальнейшее присутствие на полуострове посчитали нежелательным. Это загадка, которую не могут расколоть по сей день.
Выводы…
Да, время было такое. Испуганные почти мгновенным разгромом Красной Армии обыватели СССР старались сохранить нейтралитет к оккупантам повсеместно. Кто-то уверовал в быструю победу вермахта, постарался выжить в новой структуре власти. Активное антикоммунистическое меньшинство с радостью бросилось на службу в надежде поквитаться за перегибы «советского строительства».
Уже 1942 год показал, что ситуация колеблется в зависимости от положения на фронтах. Но… Общее число коллаборационистов и предателей в Крыму было достаточно велико, это правда. Потому что только тут нацисты применили национальный подход к контр-партизанской борьбе. Созданием «отрядов самообороны» с ограниченным функционалом применения.
Количество идейных и активных антикоммунистов батальонов «Шумы» едва насчитывало 3 тысячи человек. Не много и не мало. В любом случае — явно не тянуло на массовое наказание всего народа. Дело было в другом, партийное руководство СССР очень болезненно переживало провал «национального партийного строительства». Война вскрыла вопиющие просчёты в нём.
Это легко понять, когда начинаешь смотреть на количество и состав депортированных народов. Ведь пострадали и те, кто в списочном массовом коллаборационизме не был замечен. Так почему НКВД не применил привычную тактику точечного выселения семей активистов, предателей, полицаев? Тут только прагматический подход военного времени можно в оборот брать. Не без чекистского цинизма, который тоже явно присутствовал.
Численность крымских татар позволяла депортировать их быстро, без особых усилий. Это касалось всех других пострадавших народов, кстати. Они жили компактно, замкнуто, анклавно. Демонстрируя лояльность Советской власти, очень бережно хранили национальные традиции и уклад. Практически не поддавались влиянию извне. Так что проверить их настоящие умонастроения не было возможности. Или лень было, что вероятнее всего. После оккупации в их среде не было тех, кто своей кровью защищал СССР на фронтах войны, честно служил.
Оказалось, что успехи «идеологической сознательности» таких народов — пустые предвоенные приписки, ложь партийных функционеров. Да и Берию могли спросить, как 20 тысяч крымских татар в едином порыве встали на сторону оккупационных властей, почти каждый взрослый мужчина. Проворонил, недоглядел перед войной и в её начале? А может сам такой? … Время такое было.
Депортация больших народов была практически невозможна, слишком велики издержки на обустройство. В военное время такое позволить было невозможно. Но вот устроить показательную расправу над малыми — это вполне. СССР вкатывался в геополитическое противостояние с миром капитализма, становилось ясно: союзники те ещё прохвосты. Недалёк тот срок, когда с ними придётся столкнуться лбами. Кто гарантирует, что не будет новой войны? Никто…
Поэтому проживание таких сплочённых и обособленных «национальных групп» в приграничных районах посчитали опасным. Советская власть ещё до войны практиковала депортации меньшинств из приграничных районов. Когда выселяла с турецкой границы курдов. А после войны из западных районов Псковской области была депортирована часть русского населения, ранее проживавшего в независимой Латвии и Эстонии.
Никто не сбрасывал со счётов возможность партизанской войны, повторения ситуации 1941-42 годов. Уж слишком много оружия припрятано было. Вопрос о возвращении крымских татар из спецпоселений был поднят в 1953 году, кода прочие депортированные нацменьшинства вернулись домой. Но только им отказали в таком праве. По причинам стратегического значения Крыма, ожидания неизбежной Третьей мировой. Депортацию признали «необоснованной и огульной» только в 1967 году. Но… вернуться опять-таки не позволили.
