Этот персонаж никогда не вызывал единства мнений среди историков. С одной стороны, назвать его незначительным просто язык не повернется.
Но, с другой стороны, нельзя отрицать и того, что его империя оказалась столь же шаткой, как и империя Александра Македонского. Однако, несмотря на то, что построить устойчивое государство Карлу Великому не удалось, он начал очень многое.
Вероятно, он получил хорошее воспитание, поскольку не стал по примеру Меровингов тратить время на пустые занятия, по примеру своих предков посвятив себя государственным делам.
И вся его дальнейшая жизнь показывает, что Карла слишком уж подозрительно тянуло к чему-то близкому к античности.
Можно сказать, что Карл тогда еще Пипинид (Каролингами Пипинидов назовут лишь после того, как поймут, что Карл был и в самом деле велик) был этаким «прото-возрожденцем», ибо во многом воплощал в себе идеалы Ренессанса, до которого было еще не менее полутысячи лет.
Сам Карл и его приближенные и семья во многом были еще то ли диковаты, то ли по-варварски просты, однако что-то заставляло Карла стремиться к большему, и он насаждал образование, стремился постичь науку сам и явно стал первым, кто приблизился к реализации извечной западноевропейской мечты – возрождению Римской империи.
Впрочем, как и его последователи в этом направлении, после хорошего начала Карл потерпел фиаско.
Воевал он очень много и в самых разных направлениях. Нельзя сказать, что он был великим воителем, хотя отсутствием мужества явно не страдал.
Но народная молва, созданная еще его отцом более совершенная военная машина, впечатляющая численность войск и политический талант Карла, будучи помноженными на его авторитет привели к тому, что его подвиги воспели. Хотя Пипин Короткий в этом плане, пожалуй, будет покруче.
Карл был достаточно жесток, хотя для той поры это было вполне нормально. Следует отметить и вопиющую беспринципность тогдашних людей, во всяком случае, знати.
Пример отца Карла мог быть очень поучительным, поскольку его бунтующие подданные, потерпев от Пипина Короткого очередное поражение, принеся покаяние и выпросив прощение, вскоре снова принимались бунтовать, повторяя это словно дурной анекдот, раз за разом.
Иными словами, Карл понял, что, если он хочет стать великим, ему нужно брать пример не с великого, хотя и короткого отца, а с еще не придуманной тогда старушки Шапокляк, считавшей, что помогать людям – напрасный труд.
Жесткие меры Карла, помноженные на внимание к политике (которой тогдашние короли часто пренебрегали), и тесное взаимодействие с церковью позволили достичь солидных успехов.
При нем государство франков только проявляло агрессию и никогда не оборонялось. Уже начало правления Карла отметилось убедительной победой над королевством лангобардов, что в итоге обогатило империю еще и солидной частью Италии.
Спустя некоторое время он попытался отбить у арабов Испанию, однако это были отнюдь не лангобарды и попытка не удалась. При отступлении франкам еще и от засевших в горах христиан-басков досталось.
Впоследствии в «Песне о Роланде» эту засаду спишут на мавров, чтобы на единоверцев бочку не катить, да и самим стыдно не было, ибо смотрелось это так же, как если бы Рокоссовский потерпел поражение от каких-то паршивых бандеровцев.
Однако Карл был упертый мужик и продолжил давить в этом направлении. Выдающихся успехов он не достиг, но кое-что у мавров все же «отжал».
То, что мавры оказались более матерыми, нежели вчерашние полудикие лангобарды понять можно: они в ту пору были более развиты, недели большинство германцев. Но самыми же страшными врагами Карла оказались язычники, жившие на северо-восточных границах.
Особенно долго пришлось воевать с саксами из числа тех, кто не стал переселяться в Британию. Власть Карла они признавать не хотели, принимать христианство и платить церкви десятину – тем более.
Карл действовал с ними применяя лишь силу, но эффект был сомнительный, поскольку едва успевал он покорить ту или иную область, как восставала соседняя. После чего приходилось устанавливать свою власть уже там, а тем временем начинала бунтовать предыдущая.
Пришлось сменить стратегию. Несмотря на сомнительные отношения с полабскими славянами, Карл, пользуясь их давней враждой с саксами, заключил с ними союз, заодно начав соблазнять саксонскую знать возможностью получить феод.
Это изменило положение дел, и саксы были покорены. Однако, понимая, что положение шатко, Карл стал переселять саксов внутрь франкского государства, а саксонские земли заселять славянами и франками.
Таким образом Карл проявил новаторство еще и в том, что одним из первых в Европе понял, что союз германцев и славян является силой, которая способна изменить текущее положение дел на 180 градусов.
Далее последовало покорение Баварии, что было радостным событием только наполовину, поскольку теперь по ту сторону границы владений Карла обретались не просто «нехорошие» баварцы, а «совсем уж никудышные» (т. е. воинственные) авары.
Иными словами, решив одну проблему, Карл нажил еще большую, благо авары совершили набег на земли франков почти сразу, как получили общую границу.
Но на этот случай у Карла был уже единожды испробованный козырь в рукаве. Хотя авары и были более чем серьезным противником, но, как говорилось выше, нет ничего страшнее чем союз германцев и славян.
Карл и на этот раз заключил союз со славянами, только с южными, обретавшимися в Каринтии (юг нынешней Австрии). В итоге объединенные франко-славянские силы нанесли аварам поражение, после которого аварская военная мощь пошла на убыль.
Чтобы осознать достижения Карла на военном поприще, нужно учитывать, что весь этот военный спектакль продолжался около четверти века, в течение которого Карл воевал фактически на три фронта: с саксами, баварами (и аварами) и маврами.
Что характерно, все три направления были наступательными и противники даже не пытались перехватить инициативу. До Карла война во всех направлениях была посильна только Римской империи.
Продолжение следует…
