Две тетеньки в разное время служили казначеями гарема падишаха. Обе дамы носили соответствующие чину кокошники, явно были знакомы друг с другом, но предпочитали не вспоминать об этом.
Первой делиться воспоминаниями должна была Дайе. Но она этого не делала, равно как и Валиде Султан. Видимо ничего приятного вспомнить не могли. Скорее всего Афифе мешала обеим оттопыриваться по полной программе.
Хатидже упоминала о том, что ее матушка побивалась кормилицы своего сына. С чего бы султанше было шугаться от какой-то кормилицы?
Можно лишь предположить, что султану Селиму надоели разборки в собственном гареме, и он передал Афифе особые полномочия.
И Дайе и Афифе были боевыми единицами в борьбе за порядок и соблюдение традиций гарема.
Но Афифе хатун считала своей задачей именно поддержание порядка и традиций. Она разок побаловала рабынь фалакой и на том успокоилась.
Дайе хатун получала кайф от унижения женщин. Она считала себя продолжением Валиде и активно этим пользовалась.
Жертва Валиде сразу переходила в «заботливые» руки ее служанки. Казалось бы, что плохого сделала Хюррем лично Дайе? Никаких нападок на казначея со стороны рабыни не было.
Но Дайе знает, что ее хозяйка ненавидит девушку. Валиде может и сама дать в ухо, но лишь в крайнем случае, когда выйдет из себя. Она глаза бы вырвала наложнице сына, однако вынуждена «держать лицо» перед повелителем. Всю грязную работу за нее сделает Дайе и от себя еще добавит.
Пользуясь тем, что фаворитка султана не знала порядков гарема, Дайе заставит себе руку целовать, а то и врежет любимице падишаха.
Дама, кайфующая от унижения других женщин, не может измениться и вдруг стать хорошей. Дайе хатун сначала из корыстных побуждений помогает Хюррем с дневником. Потом, сообразив, что Валиде ее подставила, подписывает письмо о поджоге супруги повелителя.
Показатель нравственности Дайе - ее любимой подружкой становится Нигяр, самая безнравственная калфа.
Дайе не любила никого. Закомплексованная дама легко предавала членов своей обожаемой династии.
Маленький шехзаде Мехмед плачет без матери, Дайе говорит, что он привыкнет. К чему должен был привыкнуть наследник? К сиротству? Сама нахлебалась в детстве, пусть и Мехмед хлебнет.
Ради удовольствия блудливой калфы Дайе предаст Валиде и падишаха. В Нигяр она видела свое несостоявшееся счастье, на словах ругала за роман с Ибрагимом, но не выдавала, хотя обязана была это сделать.
Получив свободу, Дайе теряет все нажитое непосильным трудом, ее грабит Гюльшах со товарищи. Всесильная хазнедар становится нищей и не знает, что делать со своей свободой. Будучи богатой, она могла бы гонять прислугу в своем поместье, нищая не может никого унижать.
Служанка возвращается к умирающей госпоже потому, что ей некуда деться. Она последний раз греется у очага общих воспоминаний.
Дайе понимала что рядом с Хюррем не сможет вести себя так же как при Валиде, поэтому и не осталась в гареме. История с Нигяр тоже не была закрыта, та могла ее выдать и тогда хатун ожидала бы казнь.
Афифе в отличие от Дайе заботилась именно о порядке. Эта труженица гарема никогда никого не била сама.
Бывшая кормилица повелителя была скорее на лицо ужасной, но доброй внутри. Она унижала своим поведением Хюррем по просьбе вышестоящего члена династии Османов. Это продолжалось до тех пор, пока сама Афифе не устыдилась.
Дайе хатун чувство стыда было неведомо. После очередной измены Валиде она старательно мутит воду, пытаясь доказать что чуть ли не вынуждена была это сделать.
Афифе остается в гареме до конца своей жизни. Ни ей ни Сюмбюлю не пришлось переламывать себя, оба продолжают служить династии. Бывшая кормилица повелителя никогда не получает от Хюррем заданий ниже своего достоинства. Она смогла поставить себя так, что новая хозяйка гарема ее уважала и ценила.