Тишина всегда интриговала меня – особенно в домашней обстановке. Как в тот день, когда мама сказала не до конца: "Когда родилась Джулия..." - и намеренно замолчала, заметив, что я вхожу в комнату, чтобы больше никогда не говорить об этом.
Примерно в то время, когда я родился в 1992 году, мои родители покинули свой загородный дом, чтобы жить в городе. Они жили в коттедже у подножия Южных Альп, покрытом льдом и снегом. Снег, который, возможно, похоронил трагедии или воспоминания, о которых они никогда не говорили, но который вплетенный в них таинственной связью, которую они отвергли как супружеское блаженство. Я решил, что должен пойти туда и сам посмотреть, что там обнаружу. Я знал, что бывал там раньше.
Это было 15 ноября, мой день рождения. Я уже несколько часов путешествовал с вершины Южного острова на юго-запад к Южным Альпам Новой Зеландии. Я ехал один, наслаждаясь одиночеством. Цель состояла в том, чтобы добраться до Серой реки, и река поведет меня домой.
Мой GPS не работал в этих краях. Я как мог следовал за бумажной картой, какой бы архаичной она ни казалась. Шли часы. Улицы были обсажены местными лесными деревьями, растущими к небу и густыми по мере моего приближения. Поездка была захватывающей и меланхоличной одновременно. Я остался наедине со своими мыслями. Продолжая идти, я старался заглушить эти мысли возбуждением от погони. Вдалеке слышался шум бурлящей реки. Наконец - то я оказался рядом с тем, что когда-то было моим домом. На горизонте виднелись темные грозовые тучи. Все ближе виднелась старинная часовня у подножия Южных Альп. Именно здесь я искал убежища.
Снаружи он был деревянным, с тяжелыми дверями и скромным шпилем, обращенным к небу. Я вошел. Он выглядел историческим и неиспользуемым, как карта, которую я ранее отчаянно пытался расшифровать. Сквозь замысловатые витражи, тянувшиеся от потолка почти до пола, в комнату вливался естественный свет. Все сооружение держалось вместе несколькими арками в готическом стиле и опорными контрфорсами. Я подошел к алтарю и увидел дверь, из-за которой появился викарий. У него были светлые, хрупкие глаза и редкие волосы, но спокойная и ободряющая улыбка.
-Добро пожаловать в Сент-Питерс, - сказал он с энтузиазмом.
- Привет, я Джилл. Мои родители жили где-то здесь." Я сказал. Мой голос эхом разнесся по нефу. "Это красивое место, и странно напоминает."
- Как твоя фамилия, дорогая?" - спросил он.
- Фернандес, - сказал я, рассматривая изысканную внутреннюю архитектуру часовни.
- Да, я знал их когда-то. Он помолчал, глядя на меня так, словно знал.
- Они жили в дальнем конце леса. Идите сюда, - сказал он и пошел прочь.
Я последовал за ним в сад, ведущий к кладбищу часовни. Он рассказал историю часовни, когда она была в употреблении, и истории людей, которые теперь лежат здесь, чтобы отдохнуть. Никогда прежде я не проявлял такого интереса к историям, которые рассказывают могилы. Истории о жизни целых семей, которые теперь исчезли, но которые когда-то жили в том самом месте, которое меня сейчас так смущало.
На одном из камней было выгравировано следующее:
В память о
Маркусе Андерсоне 1887-1962
Грейс Андерсон 1892-1921
Младший Карл Андерсон 1918-1919
и дорогая Мари Андерсон 1919-1920
Прочитав ее, я понял, что этот человек за три года потерял всю свою семью. Больше он не женился. Утрата и разбитое сердце, должно быть, преследовали его всю жизнь. И все же он лежал здесь с семьей, которая у него когда-то была. Мои глаза наполнились слезами. Часовня, историческое кладбище, величественные Южные Альпы – все это было так нереально. У меня был момент дежа вю. Все это возвращалось ко мне, как воспоминания, но те, которых у меня никогда не было.
Тучи потемнели, а над головой разразилась гроза. Мы пошли туда, где кончались могилы и начинались горы. Викарий указал на изящный крест ручной работы. Крест гласил::
По кресту скатилась капля. Это был не дождь.
