Рассуждение о подражании
Мимесис (греч. mimesis; лат. imitatio – подражание, имитация, копирование, воспроизведение) – один из принципов человеческой деятельности, сутью которого является создание изоморфной формы, уподобленной форме определенного прототипа. В наиболее полном, концентрированном виде воплощается в искусстве, с древности и по настоящее время составляя основу художественной образности.
Судя по текстам Платона, термин «мимесис» возник в постгомеровское время: им описывались ритуальные действия жрецов, в состав которых входили музыка, пение, танцы как эксплицитное выражение имплицитного мира жреца, т.е. изначально мимесис относился скорее к музыкальному, чем к изобразительному искусству.
Мимесис в Античности
По свидетельству античных философов, мимесис был основой искусства как специфической деятельности человека – особого и многообразного «подражания» (смысл древнегреческого термина «мимесис» шире «подражания» в русском языке). Полагая, что при всем своем различии искусства как таковые исходят из мимесиса, античные мыслители по-разному понимали его суть.
- Согласно пифагорейцам, музыка подражает «гармонии небесных сфер»;
- Демокрит исходил из того, что искусство в широком смысле как выражение творческой силы человека ведет свое начало от подражания животным: ткачество подражает ткущему паутину пауку, пение – птицам, построение жилища – вьющей гнездо ласточке и т.п.
- Для Сократа мимесис сопряжен с изобразительными искусствами – живописью и скульптурой.
Подробная разработка теории мимесиса принадлежит Платону и Аристотелю. Согласно Платону, подражание лежит в основе творчества как такового, при этом искусства, как правило, подражают лишь предметам и явлениям материального мира, в чем Платон видел их несовершенство и ограниченность: ведь в феноменах окружающего мира он усматривал лишь слабые копии, «тени» мира идей, искусство же считал копией копии, далеко отстоящей от первоистины. Живопись он презрительно называл «наводнительницей теней», скептически относясь к изобразительным искусствам в целом в силу их подражания внешнему виду предметов. «… живопись – и вообще подражательное искусство – творят произведения, далекие от действительности, и имеют дело с началом нашей души, далеким от разумности; поэтому такое искусство и не может быть сподвижником и другом всего того, что здраво и истинно. <…> Стало быть, подражательное искусство, будучи и само по себе низменным, от совокупления с низменным и порождает низменное» [Государство, X 603ab, Платон, 1971, с. 432]. Такая трактовка мимесиса как копирования искусством внешних форм видимого мира закрепилась в истории художественной культуры и эстетической мысли за Платоном и оценивалась впоследствии весьма неоднозначно.
Развернутая эстетическая концепция мимесиса принадлежит Аристотелю. Она является базовой для его «Поэтики» («Об искусстве поэзии»), посвященной преимущественно вербальным искусствам, которые квалифицировались как миметические, отличающиеся друг от друга лишь способом подражания: «или тем, в чем совершается подражание, или тем, чему подражают, или тем, как подражают» [Поэтика 1, 1447а, Аристотель, 1957, с. 40]. Поэты и живописцы подражают ныне живущим или жившим когда-то людям, «или лучшим, чем мы, или худшим, или даже таким, как мы» [Там же, 2, 1448а, с. 43]. Так, трагедия изображает лучших людей, а комедия – худших. Аристотель усматривал два основных истока возникновения мимесиса в искусстве, считая его целью приобретение знаний и инициирование чувства удовольствия от воспроизведения, созерцания и познания объекта. «Во-первых, подражание присуще людям с детства, и они тем отличаются от прочих животных, что наиболее способны к подражанию, благодаря которому приобретают и первые знания; а во-вторых, продукты подражания всем доставляют удовольствие» [Там же, 4, 1448b, с. 48]. Даже то, на что в реальности смотреть неприятно (например, отвратительные животные и трупы), будучи искусно изображенным, доставляет удовольствие самим искусством подражания и доставляемым знанием об изображенном предмете.
Аристотель выделил три типа мимесиса в искусстве: работа творческого воображения, адекватное отображение действительности и ее идеализация, весьма распространенная в античном изобразительном искусстве: «Так как поэт есть подражатель, подобно живописцу или какому-нибудь другому художнику, то необходимо ему подражать чему-нибудь одному из трех: или [он должен изображать вещи так], как они были или есть, или как о них говорят и думают, или какими они должны быть» [Там же, 25, 1460b, с. 127]. В зависимости от своей творческой цели художник способен либо возвысить героев, осознано идеализируя их (что свойственно трагическому поэту), либо придать им смешной вид и неприглядное обличье (что и делают комедийные авторы), либо показать их в обычном виде.
Мимесис в современной художественной практике
«Подражание» (или мимесис) в новоевропейской художественной практике нередко трактовалось в разных, зачастую диаметрально противоположных смыслах, восходящих, тем не менее, к обширному антично-средневековому ареалу значений: от иллюзорно-фотографического подражания видимым формам материального мира (натурализм, фотореализм), через подражание «прекрасной природе», облагороженной человеческим разумом (классицизм), условно обобщенное выражение характеров, типических образов, событий повседневной жизни (различные формы реализма) до «подражания» неким исконным идеальным принципам, идеям, архетипам, недостижимым для непосредственного чувственного восприятия (романтизм, символизм, некоторые направления искусства авангарда ХХ в.).
В целом в изобразительных и в определенной мере в словесных (вся литературная классика) искусствах с древности и до начала ХХ в. преобладал миметический принцип: ведь магия подражания – создания копии, подобия, визуального двойника, запечатления недолговечных материальных объектов и явлений (или их идей), надежда победить время посредством увековечивания реального или идеального облика вещей, явлений, событий в чувственно воспринимаемых более прочных материалах искусства генетически присуща человеку. Только с появлением фотографии, а затем кино, телевидения, видео она стала ослабевать, вследствие чего большинство течений авангарда и модернизма в искусстве ХХ в. сознательно отторгают миметический принцип в визуальной художественной практике. В упрощенно-подражательном виде он закрепился лишь в массовом искусстве и в продукции коммерческого плана.
В ряде актуальных арт-практик ХХ – XXI вв. мимесис зачастую заменяется конкретной презентацией самой вещи (а не ее подобия или образа) и активизацией ее реальной энергетики в контексте специально созданного арт-пространства; в других конструируются симулякры – псевдо-подобия,лишенные прототипов на любых уровнях бытия. При этом усиливается ностальгия по иллюзорным подражаниям. В итоге в самых современных арт-проектах все большее место отводится фотографии (особенно старой), кино- и видео-документам, документальным репортажам и аудиозаписям.Представляется очевидным, что мимесис является неотъемлемой потребностью человеческой деятельности и в принципе не может быть исключен из эстетического опыта человека, несмотря на его любые исторические трансформации. Он остается сущностным принципом искусства, хотя в ХХ – XXI вв. его диапазон значительно расширился: от презентации самой вещи (начиная с реди-мейдов) в качестве произведения искусства (мимесис исключительно за счет трансформации контекста функционирования объекта с обыденного на выставочный) до симулякра – сознательного художественного «обмана» реципиента (ироническая игра) в постмодернизме посредством презентации в качестве «подражания» некоего «образа», в принципе лишенного прообраза, оригинала, т.е. объекта подражания. В обоих случаях принцип мимесиса практически выводится заего смысловые границы, свидетельствуя о завершении периода классической эстетики и классического (= миметического) искусства.
В XX–XXI вв. немало внимания уделялось также социально-антропологическим и другим неэстетическим аспектам мимесиса [см.: Подорога, 2001; Вульф, 2018; Gebauer, Wulf, 1998].
Автор: Бычков В.В., Маньковская Н.Б.
Подробнее читайте на сайте Электронной философской энциклопедии.
