О "Властелине колец" написано даже больше, чем достаточно. И всё же я не могу удержаться и не сказать что-нибудь тоже - хотя бы пару слов. Я могу пересматривать трилогию Питера Джексона бесконечное количество раз - и дело тут не столько в рассказанной истории (хотя книгу Толкиена я тоже безгранично люблю), сколько в удивительной красоте этих фильмов. Вот об этом мне и хочется порассуждать: почему фильм хочется растащить на галерею кадров, просматривая их, как полноценные картины?
Роман Дж.Р.Р. Толкиена «Властелин колец», волею издателей ставший книжной трилогией, был известен широкому кругу читателей с середины XX века, с момента своего выхода в 1954-1955 годах. Особенно популярен он стал в 1960-е годы в США – вышедший там во время расцвета движения хиппи роман породил практически культ Толкиена.
Созданный профессором филологии роман, произрастающий одновременно из христианской идеологии и средневековой североевропейской мифологии, на удивление гармонично и легко вписался в массовую культуру.
Произведения Толкиена пытались экранизировать, но особого успеха эти попытки не принесли – весьма своеобразно выглядели и не получили особого внимания мировой общественности и мультфильмы «Хоббит» и «Возвращение короля» восьмидесятых годов, и советский киноспектакль «Сказочное путешествие мистера Бильбо Беггинса», и финский сериал «Хоббиты» 1993 года.
Наконец, современные кинотехнологии позволили воссоздать миры Толкиена на экране не в виде мультипликации или символической бутафории, рассчитанной на пылкое детское воображение, а в виде полноценного полнометражного фильма (то есть, целых трёх), впечатляющего как эпическим масштабом повествования (сценарий довольно близок к первоисточнику, хотя битвой за Шир и приключениями с Томом Бомбадилом всё же решили пожертвовать), так и великолепным качеством визуального воплощения.
Выход первого фильма трилогии «Властелин колец: Братство Кольца» стал своего рода сенсацией. Режиссёру Питеру Джексону и оператору Эндрю Лесни удалось снять потрясающей красоты и качества фильм. Трилогия в итоге заработала почти три миллиарда долларов (и это только в прокате) – и таким образом стала самой кассовой кинотрилогией. Но трилогию высоко оценили не только зрители, охотно тратившие деньги на просмотр, но и кинокритики. Завершающая часть трилогии получила одиннадцать «Оскаров» (из 30 номинаций). Кроме «Оскаров», его щедро отметили и другими наградами, в том числе и за операторскую работу.
Впрочем, обо всём этом вы давно знаете. Так что перейдём непосредственно к художественному воплощению истории.
Сюжет фильмов трилогии, как и книг, можно разделить на два «слоя» - эпический, посвящённый масштабной борьбе добра и зла, и личностный, рассказывающий о судьбах конкретных героев. Это же деление можно применить и к построению кадров фильма: общие планы показывают столкновения сил и армий, средние и крупные – роль личностей в истории, линии отдельных персонажей.
В начале кадры фильма задают общую эпическую проблематику – история Кольца Всевластия рассказывается на фоне разворачивающейся великой битвы.
И после этого, ещё на контрасте мы видим хоббитов, бесконечно далёких от всего этого. Затемнённые кадры, блёклые или мрачные тона и резкие геометрические линии сменяются чистыми насыщенными цветами, плавными округлостями и в интерьере, и на натуре, и даже персонажи все на подбор кругленькие, уютно-тёплые, добродушные.
Их не волнуют сражения, кольца, Саурон с орками. Они готовятся к юбилею Бильбо Беггинса, нынешнего обладателя кольца Всевластия… и просто приятному соседу, любящему потравить байки.
И вообще, зачем истинному хоббиту кольцо всевластия? Разве что позабавить гостей на сельском празднике.
Локации в фильме можно условно соотнести с временами года. Шир – это цветущий край, полный жизни, беззаботный. На натурных съёмках царят яркие краски летней природы: зелёный, ярко-голубой, ярко, но не обжигающе светит солнце. Плавные линии холмов, изгибы дороги, круглые детали хоббичьих домов, кроны деревьев – здесь нет резких черт и напрягающих контрастов. Вся картина – идиллия, очаровательная пастораль с толстенькими овечками.
Эльфийские же земли – это великолепие и увядание. Здесь царит осень, осень во всём – оранжевые и золотые тона, мягкий приглушённый свет, бесконечно осыпающиеся листья. Эльфийские земли красивы унылой, прощальной красотой – совсем скоро последние эльфы покинут этот мир. Эта осенняя гамма используется и в изображении Ривенделла, и в Лориэне.
Рохан – это холодное межсезонье. Не золотая и прекрасная осень, как в Ривенделле или Лихолесье. Здесь всё уже совсем плохо – и увядшая безжизненная природа, и потерявший рассудок государь. Холодный ветер срывает знамёна, падающие под копыта лошадям. И в то же время это ветер перемен – Король скоро вернётся, беды закончатся.
Так что это скорее «утро ранней весны, ещё по-зимнему ледяное», чем поздняя осень. Как и Эовин, живое воплощение этой страны – белое, как шапки гор, платье, волосы цвета сухой травы – при натурных съёмках она кажется практически частью пейзажа.
Снег, ещё остающийся на вершинах окружающих гор, вроде бы уже сошёл, а зелень не увяла, она только готовится победить зиму – прошлогодняя жухлая стерня, кажется, очень скоро уступит место свежей зелени, почти ширской.
Мёртвые топи – бесцветная пустошь, иссохшая, несмотря на обилие воды – это мёртвая вода, не способная питать растения. Серовато-коричневая расцветка – как воплощение мрачной обречённости, охватившей хоббитов.
И, конечно, Мордор. Мордор – это всегда мрак и огонь, дым, чернота и резкие, неприятные глазу вспышки. Экранизация сохраняет Толкиеновскую традицию изображать зло – отвратительным и отталкивающим, а добро – действительно прекрасным.
Огромное значение в визуальном решении трилогии имеют предельно общие планы, или дальние общие планы. Они помогают поддержать ощущение эпического размаха происходящего, подчеркнуть масштабность. Такими планами, в частности, показываются сражения.
Общие планы по большей части сняты в движении, панорамно или проездами.
В сценах сражений интересен контраст сменяющихся общих и очень крупных планов – так подчёркивается, что кроме общего хода истории внутри разворачиваются личные сюжеты, моменты жизни и гибель конкретных персонажей.
Благодаря общим планам также создаётся и сказочно-мифическая атмосфера, рисуется мир Средиземья.
Хронометраж фильма позволяет достаточное внимание уделить крупным и очень крупным планам, деталям, широко используемым в сценах с сильным эмоциональным напряжением – лирические любовные, моменты сомнений и морального выбора, страдания или радость героев.
В заключение могу сказать, что одно из несомненных и очень весомых достоинств трилогии – невероятная красота практически каждого кадра. Можно остановить воспроизведение на любом моменте (кроме, разве что, сцен с орками или крупных планов Голлума, хотя и на них найдутся любители) и получить картину, которую хочется если не повесить на стену в музее, то хотя бы приспособить под обои для рабочего стола.
