Давеча комментаторы мне сказали, что мемуары все плохие, а актерские тем паче, и читать их – только сплетни перебирать.
Но это – предубеждение, основанное на том, что этим букам не встречалось в жизни хороших мемуаров, написанных актерами и вообще людьми театра. Книг, где не перемывают сплетни, а интересно и интеллигентно рассказывают: как там всё устроено, за сценой.
Так за мною, читатель, и я покажу тебе такие мемуары!
Начнем, наверное, с начала XX века?
1. Гордон Крэг. «Указатель к летописи дней моих». «Эллен Терри и ее тайное "я"»
Прославленный режиссер-новатор Гордон Крэг поставил за свою жизнь всего десяток спектаклей, но его карьеру не назовешь скучной. Чего только не было в бурной творческой жизни Крэга: работа актером, художником, собственно режиссером; амбициозные проекты по всему миру, включая знаменитого "Гамлета" во МХАТе; в конце концов, роман с Айседорой Дункан!
Его перу принадлежат несколько десятков книг, среди которых автобиография – "Указатель к летописи дней моих". Она переведена и издана на русском языке. По сути, это повествование о великой театральной эпохе. Но оно не превращается в скучный академический труд: у Крэга живой бойкий язык и отличное чувство юмора, поэтому читать его воспоминания – одно удовольствие.
А еще советую его повесть-биографию "Тайная жизнь Эллен Терри". Это книга в которой он с нежностью и всё тем же сдержанным английским юмором рассказывает о своей матери, великой актрисе Эллен Терри. Неподражаемая исполнительница Шекспира, любимица английской публики, дружившая со многими знаменитостями (среди которых Льюис Кэрролл и Бернард Шоу), в воспоминаниях сына она предстает сразу в двух лицах: царственной Эллен и трогательной "маленькой Нелли" – жены и матери двоих детей:
«Моя сестричка родилась на два года раньше меня, и она не была упрямым ребенком — она имела силу воли. Я же не имел силы воли — я был просто-напросто упрямое дитя. Наша матушка сразу сумела уловить эту разницу.
Детеныш женского рода со своей собственной волей представлял для нее явную опасность — прямо какое-то наказание божье! — во всяком случае, мать такого ребенка должна быть настороже. Напротив, к малолетнему упрямцу легко можно найти подход, том более, что в скором времени мать обнаружила слабое место этого дитяти — неуемный аппетит: дай ему пудинга, и он станет послушным. Дай девице хоть шесть пудингов — эта волевая натура сбросит все шесть на пол и настоит на своих правах.
...одно она решила твердо: она не будет пытаться взять верх над девчонкой… зато ни чуточки не боясь мальчишки, этого законченного обжоры, она решила, что воспитывать его будет сама, и только сама. Оба этих решения были вопиющими ошибками, потому что все дети способны перехитрить своих матерей»
(Гордон Крэг, "Эллен Терри и ее тайное "я")
Увы, мемуары о матери пока, кажется, не переводились на русский язык полностью. Но избранные главы из них доступны в сборнике «Крэг Э. Г. Воспоминания, статьи, письма / Сост. и ред. А. Г. Образцова и Ю. Г. Фридштейн. М.: Искусство, 1988». И вот этот сборник я горячо советую всем, кто интересуется театром.
2. Алиса Коонен. «Алиса Коонен. Страницы жизни»
Алиса Коонен – знаменитая советская актриса, муза режиссера Александра Таирова, одна из первых русских Саломей в пьесе Уайльда и первая советская Абби в "Любви под вязами" О'Нила; первый Комиссар в "Оптимистической трагедии"...
А еще она – автор превосходных мемуаров «Страницы жизни». Коонен пишет о театре первой половины XX века: о МХАТ и Камерном театре, о своем непростом решении уйти от Станиславского и Немировича-Данченко, о новаторских и ярких спектаклях Камерного, примой которого она была долгое время. В ее воспоминаниях мешаются трагичное и смешное (я уже как-то рассказывала, как Алиса Коонен играла в антрепризном спектакле Мелисенту - "принцессу Грёзу"). С удовольствием, много и умно пишет она о работе над ролями – и о творческой, и о бытовой жизни театра:
Октябрьская революция бурей ворвалась в нашу жизнь. ...Было холодно, голодно, в театре и дома не топили, в нашей квартире на Спиридоновке в ванне замерзала вода. Но все это нисколько не смущало. Утром, натянув трико, я делала гимнастику и отлично согревалась. ... На спектаклях приходилось проявлять изобретательность, чтобы не закоченеть от холода. Особенно трудно было полуобнаженным актерам в «Саломее». Во время длинной сцены спора Ирода с иудеями, я, сидя, у водоема, замерзала настолько, что потом с трудом начинала танец, который шел сразу же после этой сцены. Таирова это очень беспокоило, и в один прекрасный день ему пришла в голову мысль установить внутри водоема «пчелку». Нагнувшись над ней, я могла немного обогреть лицо, руки и грудь. Но блаженство это длилось недолго. Дежурный пожарник очень скоро обнаружил «пчелку» и изъял ее. Тогда Таиров и Церетелли придумали другое средство. Александр Яковлевич раздобыл где-то толстую свечу, которую Церетелли держал зажженной внутри водоема. Я наклоняла голову, и пламя свечи обогревало мне лицо. Это было особенно важно, так как от холода губы делались как деревянные. Так, изобретая то одно, то другое, мы крепко держали спектакль, не роняя тонуса. И самое удивительное было то, что мы не простужались, не болели.
3. Джон Гилгуд. На сцене и за кулисами
NB: осторожно, не перепутайте с одноименной книгой Джерома К. Джерома!
А вот еще одни мемуары о том, как функционировал не русский –репертуарный – а английский театр первой половины прошлого века. Кстати, наш герой приходится родственником Гордону Крэгу и Эллен Терри, которых я уже упомянула выше.
Джон Гилгуд – замечательный британский актер, прославленный исполнитель почти всего шекспировского репертуара. Он не особенно любил сниматься в кино, предпочитая ему театр и соглашаясь в основном на роли второго плана, но его фильмография довольно обширна.
В мемуарах «На сцене и за кулисами» он подробно вспоминает свой сценический путь, описывая тонкости профессии и с прекрасной самоиронией вспоминая личные ошибки и трудности в работе.
...К счастью для меня, актеры «Олд Вик» были так заняты, что не имели времени давать советы начинающим. Некоторые из них впоследствии говорили мне, что я был исключительно скверным статистом и они собирались убедить меня отказаться от сценической карьеры.
...Филлис [актриса Гвен Филлис – М.Т.] раза два заглядывала на репетицию и показывала мне, как надо обнимать ее в любовной сцене. Я с изумлением увидел, какое искусство требуется для того, чтобы обнимать женщину на сцене, не стесняя ее движений, не портя прически и не поворачивая спиной к публике в ответственном месте диалога.
Кстати, много и с уважением пишет Гилгуд о русском театре. Немало страниц книги посвящены работе над ролями в постановках А.П.Чехова – к этой теме я еще вернусь в следующих постах.
4. Михаил Чехов. «Путь актера»
Назвав Антона Павловича, вспомним и его племянника, второго великого Чехова – Михаила. Ученик Станиславского и основатель собственной школы мастерства (по которой до сих пор играют, например, в Голливуде), он был по-настоящему уникальным актером. Чехову от природы досталось редчайшее актерское свойство: амплуа неврастеника – и колоссальный талант, позволявший ему играть диапазон ролей от Гамлета до комических стариков. Софья Гиацинтова в своих собственных прелестных мемуарах (о них я уже писала) рассказывала, как юный Чехов играл в Первой студии старика, а она – его внучку:
Иногда он вообще не хотел просыпаться [в одной из сцен старик "спал", а внучка его будила – М.Т.] — однажды даже со стула упал, но продолжал спать. Другой раз так долго не откликался, что я была вынуждена встать и потрясти его за плечо.
— Э, барышня, вы поосторожней! — сердито отреагировал он и приоткрыл один глаз.
Этот глаз, блеклый, старческий, бессмысленный, долго смотрел на меня, заставляя и публику напряженно следить за нами. Потом двумя пальцами он разлепил веки и показал одной мне другой глаз — свой, смеющийся, чеховский, — а сам залепетал какой-то сонный бред. Зрители были в восторге, и даже я, которой он сбил всю сцену, не могла не наслаждаться его трюками — всегда мотивированными, естественными, работавшими на роль. Так продолжалось много лет, — играя с ним, я всегда была в напряжении, предчувствии неожиданностей, но и в счастье партнерства, соучастия в творимых им чудесах. Неприятностей он на сцене устраивал много, но сердиться на него было нельзя — чудо может только восхищать и удивлять. Слушая скрипку Йелле, Кобус танцевал, сидя на стуле, неистощимый в бессильно-лихих движениях головы и рук, за которыми просматривались его былая молодость и сила.
В тридцать шесть Чехов написал книгу воспоминаний «Путь актера». Ею он словно подвел итог своей карьеры в России (вскоре состоялась его эмиграция в США). Вот эту книгу я бы особенно настоятельно рекомендовала всем, кто уверен, что актерский труд – веселая синекура. «Путь актера» с подкупающей и пугающей честностью рассказывает о той тяжкой внутренней работе, которая сопровождает жизнь артиста – и гений, как ни парадоксально, вынужден трудиться порой еще тяжелее, чем менее одаренный. Это и есть та правда, которую часто не любят и не хотят знать о театре: например, Чехов рассказывает о периоде, когда в своих творческих экспериментах чуть не ушел за грань безумия – и как ему удалось выйти из этого состояния и восстановить психику.
Но это не только жесткая, но и очень светлая книга – так сильна описанная в ней победительная творческая энергия. И, безусловно, Михаил Чехов частично унаследовал семейную склонность к писательству – ведь не только дядя, но и отец его был литератором:
Мы поселились вместе с Вахтанговым. Несмотря на наши дружеские отношения, наша совместная жизнь протекала не без некоторых осложнений. Виной тому был я. Я увлекался в то время Шопенгауэром и имел постоянно отсутствующий и мрачный вид. На лице моем было написано, что я знаю нечто такое, чего не знает никто, не читавший Шопенгауэра. Это, по-видимому, раздражало Вахтангова.
***
...Вахтангов владел психологией показа в совершенстве. Однажды, играя со мной на биллиарде, он демонстрировал мне свою удивительную способность. Мы оба играли неважно и довольно редко клали в лузы наши шары. Но вот Вахтангов сказал:
— Теперь я буду тебе показывать, как нужно играть на биллиарде! — и, переменив психологию, он с легкостью и мастерством положил подряд три или четыре шара. Затем он прекратил эксперимент и продолжал игру по-прежнему, изредка попадая шарами в цель.
5. Константин Станиславский. Моя жизнь в искусстве
Неужели вы правда думали, что я не упомяну эту книгу?
Один из самых прославленных театральных мемуаров, книга Константина Сергеевича Станиславского «Моя жизнь в искусстве» помогает разобраться в теории и практике театра, лучше узнать его историю (и речь не только о театре русском!). Причем Станиславский рассказывает о своих идеях, об основах Системы, о театральных впечатлениях удивительно ясным и простым языком, благодаря которому вся книга производит впечатление доверительного разговора с умным приятным человеком.
Я знал преподавателей, которые учили своих учеников так: "Поставь голос на колок и жарь! Напрягись, сгусти голос! Читай, как выйдет!" Другой преподаватель, после просмотра отрывка на показном спектакле, пришел за кулисы и возмущался: "Вы совсем не качаете головой! Когда человек говорит, он непременно качает головой". Это качание имеет свою маленькую историю. В то время был прекрасный артист, имевший большой успех и вызвавший много подражателей своей игре. К сожалению, у него был один досадный недостаток: он имел привычку качать головой. И все его последователи, забыв совершенно о том, что их оригинал прежде всего талант с прекрасными данными и блестящей техникой, взяли у него не те качества его, которые нельзя заимствовать у другого, а лишь его недостатки, т. е. качанье головой, которое не трудно перенять. Целые выпуски учеников выходили из школы с качающимися головами.
***
На этом у меня разбежались глаза, и я смиренно прошу у читателей передышки. Следующие статьи я непременно посвящу – для разнообразия – воспоминаниям более современных деятелей и киномемуарам. До новых встреч!
© Ольга Гурфова
--
<<Следующий пост | Предыдущий пост>>
Удобный путеводитель по моим постам - здесь .
--
Спасибо моим читателям!
Если вам понравилась статья, буду очень благодарна за комментарии, лайки и перепосты. Подписывайтесь на мой канал здесь или в телеграме и получайте больше историй о театре и кино!
Ну и как же без бан-политики: вся информация о ней – вот тут))
