Художники-импрессионисты сделали то, что прежде казалось невозможным. Изобрели ловушку для Времени. Научились ловить одно мгновение жизни, начисто разрывая его связи с прошлым. Лишать событие предыстории, освобождать действительность от диктатуры предназначения, превращать неожиданное впечатление в самостоятельное искусство.
Импрессионисты сделали это первыми. Во многом благодаря Клоду Моне.
Пожалуй, никто иной тогда не понимал (или не принимал) формулу импрессии столь полно и ясно, как это делал он.
Впечатление — единственное, что оставляет в память о себе каждый прошедший миг. И если художник не хочет впустую кормить ненасытное чудовище по имени Вечность, он должен посвятить себя моменту.
Который же сам по себе хаотичен, как непредсказуемо в нашем мире поведение любой элементарной частицы. Он не поддаётся осмыслению при помощи человеческой интуиции. А значит — полагал Моне, —художник должен уподобиться учёному. Прилежно фиксировать то, что воспринял, прочувствовал и запомнил. Вписать хаос в порядок. К примеру — так, как живописец проделал это на картине «Маки».
Взъерошенное ветром маковое поле; незаконченные движения персонажей; облака, чьё движение противоположно направлению развевающейся ленты на дамской шляпке — все эти элементы композиции выглядят очень правдоподобно и живо как раз потому, что кисть художника зафиксировала их в совершенно случайной точке времени. А вот здание с черепичной крышей, «притаившееся» на заднем плане, оказалось там совсем неслучайно. Моне запомнил его как «ременную точку» всей мизансцены, и потому — поместил в центр полотна.
Обратите внимание на внешнее сходство гуляющих пар женщин и детей. Конечно же в реальности они вряд ли были столь схожи меж собою, но в этом — весь Моне. Люди, бросающие беглый взгляд на удалённые объекты, склонны помнить их как имеющие некоторое сходство. И наш герой честно отобразил на картине эту причуду человеческого разума, сделав пары женщин и детей очень похожими внешне.
А теперь мысленно проведём прямые линии, соединяющие дом и пары персонажей. Вуаля: перед нами — равнобедренный треугольник. А знаете, уважаемый читатель, какую фигуру составляет маковое поле, волнующееся под на переднем плане? Верно! Точно такой же треугольник, лишь перевёрнутый относительно первого.
Почему так? Да потому что по-хорошему «помешанный» на геометрии живописных композиций Клод Моне постарался разместить их строго в соответствии с тем, как его памяти было «удобнее» запомнить их взаимное расположение. А удобнее ей было, разумеется, упростить эти пропорции до идеальных.
Именно это сочетание (случайной пластики героев, хаотичного движения облаков и трав, причудливых очертаний природного ландшафта — со строгой геометричностью расположения визуальных доминант) — и есть фирменное «случайное-в-закономерном», благодаря которому работы Моне удивляют, притягивают взгляды не теряют актуальности по сей день.
Автор: Лёля Городная
