Не успела Хюррем оправится от родов, случившихся на свадьбе Ибрагима-паши и сестры султана Хатидже, как лекарка таинственным шепотом вновь сообщала — госпожа вновь беременна. Почему она шептала, понять было сложно, наверное, сама не поверила. Ведь Селим лежал на руках и безмятежно посасывал материнскую грудь. Но факт остается фактом — она вновь ждала малыша и это опять родился мальчик, быстрый, как ртуть, крепкий и сильный. Его нарекли Баязедом. Так звали деда Сулеймана, которого он очень уважал, и далекого предка, султана Баязеда Молниеносного.
Валиде глубокомысленно заметила — будет таким же отважным полководцем! Хюррем усмехнулась — видимо, мудрая Айше Хафса запамятовала — тезки новорожденного не особенно хорошо проявили себя на военном поприще. Но говорить ничего не стала, хотя ей впервые очень хотелось самой назвать сына.
Не станешь же спорить с обычаями… Зато с каким удовольствием наблюдала за лицами султановских сестер и прочих обитательниц гарема. Рождение еще одного шехзаде мало кому понравилось и всех удивило. Говорят, что Махидевран с нескрываемой злостью прошипела — ишь, какая плодовитая! А она как думала? Дети, да еще сыновья, всегда только от любви рождаются.
Облокотившись на руку, Роксолана наблюдала за уже ставшей для нее привычной церемонией, которая называлась «колыбельная процессия матери султана». Во дворец приносили колыбель с покрывалом, украшенным драгоценными камнями. Правда, здесь организаторам торжественного мероприятия пришлось призадуматься — в дорогой колыбельке еще спал Селим. Не станешь же его перекладывать в другую? Тогда было принято решение сделать точную копию. В остальном же все установленные правила соблюлись.
Старший евнух, целуя и поднимая детские одеяльце и покрывало на свою голову, с поклоном вручил эти предметы главному евнуху султана — харем агасы. После чего, в сопровождении двух помощников отнес указанные предметы в гарем и передал главной калфе и ее помощнице. Затем вернулся и принялся щедро раздавать золотые акче, которые ему передал султан, всем, кто участвовал в церемонии. В виду того, что к тому времени влияние Настаси заметно выросло, желающих высказать почтение молодой матери оказалось предостаточно.
Параллельно проходила другая процессия с колыбелью, где главными участниками были должностные лица империи, только на этот раз ее организовывал Великий визирь, в данном случае это был Ибрагим-паша. Он тоже остался недовольным, что ясно читалось на его холенном лице. Ясное дело — рождение каждого ребенка вылетало ему в копеечку. Ведь церемония проводилась за его собственные средства. Кстати, быть может поэтому Ибрагим-паша вдруг так резко невзлюбил ее детей, мелькнуло в голове у Настаси.
Но она не стала особо задумываться, а вновь принялась вспоминать колыбельную процессию, организованную матерью султана. В этот раз она продолжалась несколько дней и открывали ее гости, важно шествующие во дворец с подарками под звуки марша.
Принесенную колыбель внимательно осмотрел счастливый отец и остался доволен. Его маленький сын будет спать в роскошной постельке! Согласно кивнул головой и драгоценное ложе отнесли в покои молодой матери, где уже находились валиде-султан, сидевшая на почетном возвышении в окружении родственников и приближенных.
Когда колыбель, как полагалось, установили в центре комнаты, валиде, кстати, с кислым видом, бросила туда горсть золотых монет. Это послужило сигналом. Гости также принялись кидать акче. В какой-то момент Хюррем показалось, что золото начнет высыпаться через края, настолько его оказалось много. «Пусть жизнь моего мальчика, — подумалось тогда, — будет богатой!»
И счастливо вздохнула. Теперь она могла не беспокоиться о своем будущем, и как следствие, будущем своих шехзаде. Султан наглядно продемонстрировал всем ее преимущество над всеми наложницами...
В отличии от остальных детей Баязед рос очень неспокойным мальчиком. Он не был слабым здоровьем, как Мехмед, капризным, как Михримах и ленивым, как Селим. Этот шехзаде был совсем другим, будто не наследным принцем рожден.
Казалось, он умудряется одновременно находиться в споре со всем миром, но обижаться на него смысла не было. Особенно доставалось Михримах, хотя она очень любила младшего брата и охотно с ним занималась. Но он как-то странно относился к ее ласкам и отчаянно сопротивлялся объятиям. Порой злобно бил ее маленьким кулачком, а порой и вовсе мог укусить. А когда подрос и научился говорить, и вовсе стал отчаянно спорить.
Причем, делал это по поводу и без повода. Порой он становился просто неуправляемым, обидевшись на весь свет убегал и прятался в только ему известном месте. Евнухи в страхе его искали, громко звали, нарушая тишину дворца, а мальчик, спрятавшись в укромном месте, злобно посмеивался...
Сулейману очень не нравилась строптивость младшего сына, поэтому Хюррем постоянно приходилось гасить возникающие конфликты, которые с годами становились все чаще и чаще. Родительнице приходилось везти долгие беседы, как с отцом, так и Баязидом, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. Особенно, когда бегала вместе со слугами по темным переходам дворца в поисках сына.
Одно радовало: Баязид, как, впрочем, и остальные дети, имел отходчивый характер. К тому же, стоило шехзаде улыбнуться, как на его лице появлялись милые ямочки и становилось понятно — воюет он не столько из-за желания одержать победу, сколько потому, что просто любит спорить. А как он гордо вскидывал голову, ну чисто молодой жеребчик, когда оказывался правым в дискуссии!
И еще, как ни странно, Баязид старательно изучал точные, гуманитарные и естественные науки, языки, каллиграфию. Образование ему, в отличии от Селима, давалось легко, но вот стать таким же искусным в воинском деле, как Мехмед, у него явно не получалось. Мешала излишняя импульсивность. Равным в военном деле у Мемиша не имелось, даже сводный брат Мустафа ему сильно уступал в этом плане.
Но ее все равно очень беспокоило будущее сына. Пожалуй, еще сильнее, чем Селима. За этого рыжего, улыбнулась Настася, волноваться не стоит. Она почему-то не сомневалась — у него все будет хорошо!
Публикация по теме: Меч Османа. Книга вторая, часть 56
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке