В юном и юношеском возрасте царь Петр I был фактически отлучен от двора. За его воспитанием и образованием практически не следили. Двух приставленных к мальчишке дьяков Никиту Зотова и Афанасия Нестерова можно не считать, ибо они сами были не очень образованы и научили Петра лишь элементарной грамоте.
Вот юный царь и набирался ума разума там и с теми, где и с кем хотел. А так как паренек был очень любопытный и любознательный, то большой интерес у него вызвали иностранцы. Своим живым умом Петр быстро сообразил, что иностранцы – это представители другой цивилизации, принципиально иной по сравнению с устоями русской жизни. А тут еще так сложилось, что село Преображенское, куда фактически в ссылку был отправлен Петр, было не далеко от поселения иностранцев, так называемой Немецкой слободы.
Вот туда и стал частенько наведываться любознательный и пытливый царственный юноша. Оттуда он и взял себе на службу голландцев Франца Тиммермана и Карштена Брандта, а позднее познакомился там же с с шотландцем Патриком Гордоном и швейцарцем Францем Лефортом, которых сделает затем своими советниками и сподвижниками. Много чего интересного и нового увидел Петр в этой «Иноземной слободе». И, что называется, мотал на ус, примерял на свою страну.
А в марте 1697 года Петр, продолжая очень интересоваться западной культурой и европейскими странами, отправился в Европу с огромной свитой в 250 человек. Эта командировка вошла в историю как Великое посольство. Этот поступок был весьма неординарным, ведь до этого ни один русский царь не бывал за границей. Петр хотел и сам посмотреть своими глазами на зарубежье и специально взял с собой так много придворных и офицеров, чтобы и они побывали в Европе и познакомились с тамошними нравами и порядками. В ходе этой затянувшейся на 16 месяцев командировки по обмену опытом Петр посетил Ригу, Кенигсберг, Бранденбург, Голландию, Англию и Австрию.
Да, сроки данного путешествия были невиданно долгими, но надо отметить, что эта поездка планировалась Петром намного более длительной по времени, однако пришлось вернуться в Россию в июле 1698 года из-за бунта стрельцов. Но все же за 16 месяцев, проведенных в Европе, царь нахватался там очень много нового. Уже после года жизни за границей для Петра почти исчезла вся новизна впечатлений от увиденного, он, что называется, полностью адаптировался там. Русский царь с течением времени стал воспринимать всё окружающее как норму. Петр и его спутники давно переоделись в европейское платье и переняли многие привычки европейцев: брились, курили трубки и т.п., т.е. почти что «ассимилировались.»
И вот – неожиданное и срочное возвращение на Родину. Встреча Великого посольства вызвала шок у обеих сторон. Петр, оказывается, здорово подзабыл, как выглядит его Отечество, что вполне естественно, так как тогда же не было телевидения и фото, а также мобильной и видео связи.
Встречать его вышли бояре: в длинных одеждах до полу и высоченных собольих шапках с бородами ниже пояса. Многослойность одежды у русской знати была обязательной, она служила признаком богатства и родовитости: на рубаху вначале надевался зипун, поверх которого – ферязь, потом непременно кафтан, а сверху еще могла надеваться и шуба (даже летом). И всё это из пышных дорогих тканей: бархата, атласа, камки, расшитых галунами и яркой тесьмой, отделанных большими красочными пуговицами.
С огромным изумлением смотрел Петр на свою Боярскую думу, на свое старинное посконно-домотканое бородатое Отечество. Отвык, отвык он сильно от такого зрелища. С не меньшим изумлением смотрели на него встречающие. Петр был без бороды (и это русский царь?!?!), в коротких штанишках, чулочках и в туфлях…
В общем, Петра не узнали на Родине уже по внешнему виду. Ну, а когда он слишком агрессивно и радикально начал насаждать в России европейские порядки и обычаи, то та первая мысль, которая мелькнула при его встрече по возвращению, окрепла в народе: «царя нашего подменили за границей».
Всех, в частности, потрясло то, что он сразу замахнулся на святое – на бороды! Он по приезду сразу самолично начал в Преображенском дворце обрезать бороды боярам, а потом издал указ о запрете их ношения. Нет, такого святотатства воистину русский царь, конечно не мог бы допустить. Это был самый убедительный аргумент. Но Петр ведь на этом не остановился. Он продолжил крушить старинные обычаи и целенаправленно нарушать вековечные традиции. Петр, действительно, прорубил окно в Европу, и в это окно потащил в Россию всякое чужеземное.
И в дальнейшем, в ходе всех реформ, серьезным препятствием на пути преобразований Петра стояло укоренившееся представление о том, что «царя подменили». Многие в этот миф верили вполне серьезно. По стране гуляли «подметные письма» - это такие самодельные листовки – в которых утверждалось, что царь не настоящий. Данный миф подпитывал оппозицию Петру и служил основанием многих бунтов и протестных выступлений. А всё это из-за того, что Петр проводил прогрессивные реформы слишком форсированными темпами и при этом откровенно заимствовал зарубежный опыт, т.е. насаждал европейские порядки.
