С Зои Лионидас, историком, лингвистом, переводчиком с древних языков, мы говорим о Миледи XV века, Катерине де л’Иль-Бушар. Девушка с ранних лет мечтала о красивой жизни. Жила этой мечтой, превратившись в коварную обольстительницу. И вроде бы удачно вышла замуж за Пьера де Жиака, с которым вместе пробивалась наверх, в том числе и ценой своей чести.
- Итак, беспринципный муж использовал Катерину в достижении благосклонности регента государства герцога Жана Бесстрашного?
- Герцог отправился в Париж, и конечно же, захватил с собой обольстительную Катеньку вместе с супругом. На бумаге она числилась фрейлиной его супруги, а на деле – догадаться несложно. Надо сказать, что Париж тех времен не был тем богатым и веселым городом, как поколением раньше. Множество домов опустело по причине бесконечных осад, высоких налогов и эпидемий. Но, как весьма удачно выразился незабвенный Робер Артуа, герой серии романов Дрюона «Проклятые короли» - «голод бывает только для оборванцев». Катенька получила доступ в королевский дворец, о таком головокружительном взлете она прежде не могла даже мечтать. Подарки, почести, милости сыпались на нее как из рога изобилия, а то, что делалось снаружи было можно благополучно не замечать.
- А как же она себя чувствовала внутри? Мечты сбылись?
- Быть может, в ее красивую головку иногда закрадывалась шальная мысль превратиться из дамы де Жиак в герцогиню Бургундскую – однако, наша героиня была слишком благоразумна, чтобы не понимать – подобное невозможно в принципе своем. Обменять немалые денежные и политические выгоды, которые герцог Жан получал от своего брака с Маргаритой Баварской на Катенькину красоту, к которой как к пустой обертке не прилагалось ни земель, ни денег, ни политических дивидендов – об этом не могло быть и речи. Впрочем, уже того, что имелось хватало с лихвой. События, между тем, двигались своим чередом, и нам снова придется взять небольшой перерыв, чтобы кратко очертить политическую ситуацию времени.
На троне продолжал оставаться несчастный безумец Карл VI. Герцог Филипп Бургундский, отец нынешнего покровителя Катеньки, оставался на посту регента вплоть до самой смерти, из раза в раз отбивая атаки младшего брата короля, причем с годами делать это становилось все сложнее, и ситуация едва не дошла до полноценной гражданской войны, предотвратить которую удалось едва ли не чудом.
Крепкий старик мог бы жить еще долго, если бы его не унесла легочная инфекция, в чем-то сходная с набившим ныне оскомину короновирусом. Так или иначе, освободившееся место немедленно занял королевский брат, полный решимости никого другого не допускать к вожделенной кормушке. Со своей стороны, молодой бургундский герцог Жан свято верил (или делать вид, что верит) будто отцовская должность обязана перейти к нему автоматически, по праву наследования.
- И кто же был лучшим для страны?
- Оба противника стоили друг друга, определять между ними полюса «добра» и «зла» было бы делом по определению бессмысленным. Оба жадные, честолюбивые, более всего на свете любившие власть и то, что она может своему владельцу обеспечить. Единственная разница между ними была в том, что эгоистичный Людовик Орлеанский (младший брат короля) откровенно презирал всех, кто был ниже его самого по положению – т.е. 99.9% населения страны, но при этом был ловким интриганом, всегда могущим выманить у брата подпись под любым желаемым документом, и поставить на ключевые места лично преданных ему людей. Его противник, герцог Жан был храбрым солдатом и способным полководцем, нежно относился к своей семье – но на этом его достоинства кончались. Касательно прочего, можно сказать, что герцогу Жану лучше всего удавалась пустая демагогия и убийства из-за угла. Одним из этих «достижений» он попытался воспользоваться, понимая, что переиграть королевского брата в деле подковерной борьбы ему не удастся никоим образом. Посему, Людовика сумели выманить ночью на улицу, сфабриковав фальшивый приказ, требующий немедля прибыть к королю. Едва лишь самонадеянный герцог оказался на улице, на него бросились наемные убийцы и все решилось в течение пяти минут.
- Весьма радикально.
- Теперь герцог Жан, высокопоставленный покровитель Катеньки и ее супруга, одержал полную победу, запуганные придворные под угрозой мечей и копий бургундской армии, провозгласили его регентом. А что касается народа, таковой легко удалось перетянуть на свою сторону пообещав ему – еще до убийства, полную отмену налогов в случае, если герцогу Жану удастся занять регентское кресло. Посему, Париж встал за него горой, не особо задумываясь, можно ли подобное обещание выполнить в принципе своем. Убийство Людовика приветствовали рукоплесканиями, попытку королевы поставить городское ополчение в свою защиту благополучно провалили, и бургундец стал некоронованным владыкой страны. Супруга убитого – Валентина Висконти, после нескольких отчаянных попыток добиться справедливости умерла от горя, оставив сиротами нескольких малолетних детей. Таким образом, противостоять бургундцу было некому.
- Но, давайте честно, дела у него не очень...
- Он окончательно перебрался в Париж, и вместе с ним прибыли Жиак и его очаровательная супруга. Хронисты пишут, что в эти времена герцог Жан заглядывал в королевский совет только чтобы объявить свою волю и тут же уходил прочь, центр власти как-то сам собой из дворца переместился в его особняк в Париже – т.н. «отель Артуа», и туда же перебежала большая часть придворных, в поисках денег и должностей. О своих обещаниях герцог, само собой и думать забыл – в его понимании простонародие было бессмысленным сборищем, не имевшим ни собственных желаний, ни памяти, и обращаться с ним следовало так же как со стадом коров. Естественно, подобные выходки не прошли герцогу даром.
По сути дела, он совершил ту же ошибку, что позднее повторит Наполеон – посчитав, что победа есть нечто окончательное и бесповоротное, и наступившее положение будет удерживаться само собой – вечно и всегда. Однако, своей неумной выходкой Жан Бургундский создал крайне опасный прецедент, показав, что отныне страной может владеть не король, не принц, а просто сильнейший, по праву многочисленности своей армии, и как и следовало ожидать, огромное количество дворян и дворянчиков стало задаваться шальной мыслью – как это звучит в наше время «А что, можно было?» Если встать во главе государства стало можно с помощью силы, может и мне попробовать?... Коротко говоря, в стране вспыхнула полномасшабная гражданская война, в которой против герцога Жана объединилось множество феодальных владык. Их номинальным предводителем стал Карл Орлеанский – старший сын убитого, на деле же речь шла о том, чтобы скинув с кресла временщика, немедленно занять его место. Волей-неволей герцог Жан был втянут в это противостояние, конца которому не было видно, и что еще хуже – из Парижа бежал дофин, которому всевластие бургундского выскочки окончательно встало поперек горла. Мы несколько упрощаем сейчас реальную канву событий, но желающие могут открыть соответствующую литературу.В результате бегства наследника престола, положение бургундца серьезно пошатнулось, т.к. дофин Карл, оказавшись в недосягаемости, принялся открыто объявлять его узурпатором и убийцей, и что еще хуже, создал в изгнании «теневой кабинет», должный противостоять Парижу. Все попытки возвратить его в Париж хитростью, угрозами, шантажом – ни к чему не приводили. Что еще хуже, вокруг дофина собрались все недовольные засилием временщика, и эта угроза была уже крайне серьезной. В довершение всех бед в страну вторглись англичане, под руководством честолюбивого Генриха V. Временщик оказался между двух огней, прекрасно понимая, что в подобном противостоянии победителем ему не быть, Жан Бургундский сделал отчаянную попытку договориться с одной из сторон.
Первый шаг был сделан в сторону англичан, однако молодой Генрих был не из тех, на кого можно воздействовать ложью и демагогией. Все попытки герцога увильнуть от прямого ответа, и потянуть время, пресекались на корню, более того английский король, уже успевший одержать несколько громких побед, пригрозил оробевшему временщику, что если тот немедля не перейдет на его сторону и не обеспечит ему корону Франции и заодно – руку королевской дочери, он будет попросту вышвырнут прочь из страны, а его владения конфискованы.
Ситуация становилась скверной. Об этом можно судить уже потому, что герцог Жан (быть может, впервые в жизни) испугался по-настоящему. Вернувшись в Париж, он сделал неуверенную попытку уговорить верных горожан открыть ворота английскому королю – и тут его ждала очередная неожиданность. Прежде покорные, едва ли не боготворившие его жители столицы неожиданно возмутились и отказали наотрез. Выхода не было – приходилось договариваться с дофином.
- Но ведь надо правильно это сделать. Дело нелегкое.
- Первая встреча противоборствующих сторон, как и следовало ожидать, благополучно провалилась. Стороны испытывали друг к другу чистейшую незамутненную ненависть – герцог Жан – к самонадеянному мальчишке, путавшему все карты в его игре, дофин – к наглому временщику, отнявшему у него все властные прерогативы.
Однако, английская угроза была столь велика, что придворные той и другой стороны, а также королева Франции Изабелла развили отчаянную активность, чтобы добиться еще одной встречи. Этот новый раунд переговоров должен был произойти в Монтеро, на городском мосту, для этой цели там следовало поставить закрытый со всех сторон павильон, куда могли войти только герцог и дофин с минимумом свиты.
Герцог Жан согласился скрепя сердце, его угнетали тяжелые предчувствия. Шпионы доносили, будто дофин готовит его убийство, собственный астролог предрекал, что если герцог Жан отправится на эту встречу, то назад ему уже не вернуться. Дважды бургундец откладывал поездку... и вот здесь Катеньке пришло время навсегда вписать свое имя в историю страны.
- Вот и она. Как же наша героиня помогла покровителю?
- Как известно, ночная кукушка способна перекуковать всех дневных вместе взятых. Посему, одну из ночей Катенька с невинным видом обронила перед колеблющимся любовником, что если он не отправится в Монтеро, о прозвище «Бесстрашного» придется забыть раз и навсегда. Стрела попала в цель, герцог слишком дорожил тем, как выглядит в глазах окружающих. Посему, мрачный как туча, томимый недобрыми мыслями, он все же отправился в путь.
Конечно же, столь высопокоставленное лицо сопровождала блещущая драгоценностями свита, в которой особенно выделялись красавица Катерина и ее супруг. Бургундцы благополучно расположились на одном берегу Йонны, дофинисты – на другом, герцог и дофин скрылись в павильоне... и что было дальше никто толком не может сказать до сих пор. Известно, что изнутри послышались крики и звон оружия, и герцог Жан распростерся на досках моста с пробитой головой.
Позднее бургундцы будут утверждать, что он пал жертвой заговора, дофин Карл в свою очередь будет твердить о несчастном случае – все-де произошло в результате случайной стычки между невоспитанными представителями обеих делегаций и бедняга стал случайной жертвой - правды, как обычно не узнали.
С точностью известно только одно – бургундская свита в панике бросилась бежать, тех, кто не успел вовремя унести ноги, хватали, грабили, и понуждали выкупать свою жизнь за немалые деньги. Из всех сопровождавших герцога на эти последние для него переговоры, только двое так и не двинулись с места, и после того как шум окончательно стих, благополучно присоединились к свите Карла, причем ни у кого не возникло ненужных вопросов.
Надо ли говорить, кто это был?... и продолжению снова следовать.
Читайте также начало истории:
Часть 1. Рождение и детство.
Часть 2. Становление обольстительницы.
Часть 3. Миледи XV века. Первое возвышение.
