В журнале «Кавказский горец», издававшемся в 20-х годах прошедшего столетия кавказской диаспорой в Чехословакии, привлекло внимание стихотворение, озаглавленное как «Балкарская песня»:
«Солнце зажигает кровь в жилах моих,
Быстро как ветер несется конь мой.
Но беспощадная смерть мой путь сторожит –
Таков всех живущих закон.
Много простора в родимых горах
Я молод, я ловок, я смел,
Но в тесной могиле окончу свой путь,
Таков всех живущих удел.
Смерть страшна, неизбежна, но все ж
Мне была она верной рабой,
Как слугу своего я ее посылал
В час, когда закипал кругом бой.
Земля холодна и в могиле сырой
Закроет меня. Грудь мне будет сжимать.
Но не я ли топтал ее в жизни ногой
И до смерти конем своим буду топтать».
(Гариб-Султан. Балкарская песня.//Кавказский горец. №1. Прага, Издание Союза Горцев Кавказа ЧСР, 1924 г., стр. 7).
В этой «Балкарской песне» улавливается что-то знакомое, не так ли? Чтобы понять, что именно привлекает внимание в процитированном стихотворном тексте, достаточно обратиться к статье начальника Аргунского округа А.П. Ипполитова, изданной им еще в 1868 году, в которой опубликована чеченская песня:
«Высохнет земля на могиле моей – и забудешь ты меня, моя родная мать!
Порастет кладбище могильной травой – заглушит трава твое горе, мой старый отец!
Слезы высохнут на глазах сестры моей – улетит и горе из сердца ее!
Но не забудешь меня ты, мой старший брат, – пока не отомстишь моей смерти!
Не забудешь ты меня, и второй мой брат, – пока не ляжешь радом со мной!
Горяча ты, пуля, и несешь ты смерть, – но не ты ли была моей верной рабой?
Земля черная, ты покроешь меня – но не я ли тебя конем топтал?
Холодна ты, смерть, – но ведь я был твоим господином!
Мое тело – достояние земли. Мою душу – примет небо!»
(А.П. Ипполитов. Этнографические очерки Аргунского округа.//Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск I. Тифлис, 1868 г., стр. 27).
Появляется вопрос: каким образом эта чеченская песня, опубликованная в 60-х гг. XIX века, стала известна балкарскому автору, жившему в Праге в 20-х гг. XX века? Дело в том, что благодаря стараниям Л.Н. Толстого эта песня стала широко известна в России.
В письме к поэту А.А. Фету, датированном 26 октябрем 1875 г., Л.Н. Толстой, в частности, пишет:
«Читал я это время книги, о которых никто понятия не имеет, но которыми я упивался. Это сборник сведений о кавказских горцах, изданный в Тифлисе. Там предания и поэзия горцев и сокровища поэтические необычайные. Хотелось бы вам послать. Мне, читая, беспрестанно вспоминались вы. Но не посылаю, потому что жалко расстаться. Нет, нет, и перечитываю. Вот вам образчик.
«Высохнет земля на могиле моей, и забудешь ты меня, моя родная мать.
Прорастет кладбище могильной травой – заглушит трава твое горе, мой старый отец.
Слезы высохнут на глазах сестры моей – улетит и горе из ее сердца.
Горяча ты, пуля, и несешь ты смерть – но не ты ли была моей верной рабой?
Земля черная, ты покроешь меня, но не я ли тебя конем топтал?
Холодна ты, смерть, но я был твоим господином.
Мое тело достояние земли. Мою душу примет небо!.."
Каково!»
А.А. Фет уже через три дня (29 октября 1875 года) прорабатывает стихотворный вариант этой песни, впоследствии им опубликованный:
«Ты, горячая пуля, смерть носишь с собой;
Но не ты ли была моей верной рабой?
Земля черная, ты ли покроешь меня?
Не тебя ли топтал я ногами коня?
Холодна ты, о смерть, даже смерть храбреца,
Но я был властелином твоим до конца;
Свое тело в добычу земле отдаю,
Но зато небеса примут душу мою».
Л.Н. Толстой, отсылая текст чеченской песни А.А. Фету, почему-то изъял из него две строчки, самые, на наш взгляд, важные и поэтические:
«Но не забудешь меня ты, мой старший брат, – пока не отомстишь моей смерти!
Не забудешь ты меня, и второй мой брат, – пока не ляжешь радом со мной!»
А.А. Фет еще больше сократил текст песни, опустив ее начало:
«Высохнет земля на могиле моей – и забудешь ты меня, моя родная мать!
Порастет кладбище могильной травой – заглушит трава твое горе, мой старый отец!
Слезы высохнут на глазах сестры моей – улетит и горе из сердца ее!»
Таким образом, из 9 строк этой песни, названной Л.Н. Толстым «сокровищем поэтическим необычайным», им были изъяты две строки, а вслед за ним и А.А. Фет изъял три строки. И именно этот сокращенный вариант песни А.А. Фета, как легко заметить, был поэтически обработан Гариб-Султаном и назван им «Балкарской песней».
