Автор:
Майков Василий Иванович - поэт, сын помещика. Служил в Семеновском полку, позже занимал разные гражданские должности. Получил весьма ограниченное домашнее образование, не знал ни одного иностранного языка; стихотворное переложение "Военной науки" Фридриха II и "Превращений" Овидия сделал с чужого прозаического перевода. Вращался в обществе масонов.
В 1775 г. был великим провинциальным секретарем Великой провинциальной школы, в Москве сошелся со Шварцем и способствовал знакомству последнего с Новиковым . Масонство не отразилось в произведениях Майкова. Он писал оды, духовные стихотворения и другие лирические пьесы, по всем правилам ложноклассической пиитики, но не без стремления к простоте в постройке фразы. Иногда он пользуется мотивами народности и современной действительности; так, например, в оду "Война" (1773) он включил жалобу земли к Богу на грешников - мотив, заимствованный из народных духовных стихов. Сочетание этих элементов ставит лирические произведения Майкова на рубеже между двумя периодами русской лирики XVIII в., нашедшими типическое выражение в одах Ломоносова с одной стороны и в поэзии Державина с другой.
В драматических сочинениях Майкова хотя и подражал Сумарокову , но не остановился на героической трагедии (например, "Arpiona"), а написал, в духе "комических опер" того времени, пастушескую драму с музыкой: "Деревенский праздник, или Увенчанная добродетель" , в которой изображал русских крестьян аркадскими пастушками, во вкусе Флориана. Наиболее талантливые произведения Майкова - его комические поэмы ("Игрок Ломбера ; "Елисей, или Раздраженный Вакх"), басни и сказки, которые, по содержанию и духу, соприкасаются с рукописной народно-повествовательной литературой.
Героем поэмы "Елисей" является ямщик, которого Вакх, раздраженный на откупщиков за дороговизну вина, избирает орудием своего мщения. Поэма повествует о буйных и крайне цинических похождениях Елисея, напоминая, по временам, те рассказы о женской прелести, которые нередко встречаются в повествовательных сборниках XVII - XVIII веках. В баснях Майкова намечен ряд типов из живой действительности: тип русского барина-помещика (басни "Повар и портной", "Неосновательная боязнь", "Господин со слугами в опасности жизни"), с его любовью к роскоши, чванством, самодурством и тупым эгоизмом, и тип русского простолюдина (басни "О хулителе чужих дел", "Общество" и другие), с его сметливостью, наивной верой в счастливый случай, любовью к тяжелому труду над "пашенкой святой". Черты этого типа обрисованы Майковым с живым сочувствием.
Сочинения Майкова очень ценились современниками, как видно из отзыва в словаре Новикова. Следующее поколение находило их низкими и грубыми (эпиграмма Хемницера ). Мало-помалу сочинения Майкова спустились, по словам М.А. Дмитриева , в "особый, не высший круг читателей". "Сочинения" под редакцией П.А. Ефремова с биографическим очерком Л.Н. Майкова , перепечатанным в его "Очерках из истории русской литературы XVII и XVIII веков" , а также в "Русской поэзии" С.А. Венгерова вместе с более выдающимися произведениями поэта.
История:
Первая бурлескная русская поэма Василия Ивановича Майкова «Елисей или раздраженный Вакх» родилась на волне литературной полемики, перешедшей в новое поколение писателей 1770 гг. по наследству от Ломоносова и Сумарокова. Майков был поэтом сумароковской школы: в его поэме содержится чрезвычайно лестная характеристика Сумарокова:
«Другие и теперь на свете обитают,
Которых жительми парнасскими считают»,
– к этим стихам Майков сделал примечание: «Каков г. Сумароков и ему подобные». Непосредственным поводом к созданию поэмы «Елисей, или раздраженный Вакх» стала опубликованная в начале 1770 г. первая песнь «Энеиды» Вергилия, перевод которой был выполнен поэтом ломоносовской школы Василием Петровым.
Поэма Майкова «Елисей, или раздраженный Вакх» первоначально была задумана как пародия на перевод Петрова, причем литературная форма борьбы, пародия, стала своеобразной формой борьбы политической. В этом плане бурлескная поэма Майкова оказалась сродни пародийным публикациям в журнале Н. И. Новикова «Трутень», где для пародийной перелицовки активно использовались тексты Екатерины II. Таким образом, в политический диалог власти и подданных героическая и бурлескная поэма оказались вовлечены наряду с сатирической публицистикой, и не в последнюю очередь этим обстоятельством обусловлены новаторские эстетические свойства русской ирои-комической поэмы.
Содержание:
Напротив Семёновских слобод стоит питейный дом «Звезда», находящийся под особой опёкой и покровительством Вакха. Здесь же хранятся его ковш и колесница. Но злые и жадные откупщики, сверх меры возгордившись,повысили цены на спиртное, дабы сам Вакх плясал под их дудку. Он же, разъярённый тем, что из-за дороговизны вина, пива и мёда люди станут меньше пить, а он лишится своего «дражайшего наследства», собирается отомстить надменным откупщикам. Вакх отправляется в питейный дом «Звезда» и видит там среди прочих пьяниц жителя Ямской слободы, молодого Елисея, кулачного бойца, буяна, картёжника и пьяницу, который сразу привлекает его внимание. Выпив пивную чашу анисовой, Елисей разбивает её об лоб чумака (кабатчик, содержатель питейного заведения), так что с полок падают ковши, бутылки и плошки, а между стойкой и окном ломается придел. Вакх с радостью наблюдает за подвигами дюжего молодца и хочет сделать его орудием своей мести.
На шум приходят объездной капрал с драгуном, выслушивают жалобу чумака и арестовывают Елисея, который не смеет ссориться с полицией. Обеспокоенный судьбой Елисея, Вакх на крылатых тиграх летит к своему отцу, Зевсу. Тот спит, допьяна упившись нектаром. Юнона, супруга Зевса, будит его, и Вакх, плача, вопрошает родителя, почему тот отдал вино в руки злых и скаредных откупщиков, и напоминает ему про обещание, некогда данное Вакху: споить всех на этом свете. Почему же теперь Зевс нарушает свой обет? Тот отвечает сыну, что получил прошение от Цереры: она жалуется на то, что крестьяне совсем спились и перестали заниматься земледелием. Вакх убеждает Зевса созвать всех богов на совет, чтобы рассудить их с Церерой, и просит отца помочь освободить Елисея из тюрьмы. Зевс призывает к себе Ермия (Гермеса. — А. В.), велит ему собрать всех обитателей Олимпа, а после этого — освободить Елисея.
Ночью Ермий под видом капрала пробирается в полицейскую тюрьму и безуспешно пытается разбудить пьяного Елисея, рядом с которым столь же крепким сном спит подвыпившая молодка в расстёгнутом платье. Тогда Ермий раздевает их обоих, переодевает девицу в одежду Елисея, а его — в женское платье, вылетает с бесчувственным Елисеем в окно и переносит его в Калинкин дом, где томятся под караулом распутные женщины.
Утром начальница будит своих подопечных и поручает каждой какую-нибудь работу. Елисей, очухавшись, думает, что каким-то чудом попал в женский монастырь, а суровую престарелую начальницу принимает за игуменью. Та сразу догадывается, что мнимая девица — самый что ни на есть добрый молодец. Воспылав к нему страстью, она уводит его к себе в покои и просит, чтобы юноша во всём открылся ей.
Тот подробно рассказывает ей историю своей жизни: до того как стать ямщиком в Питере, он с братом, женой и матушкой жил в Зимогорье. У зимогорцев с валдайцами вышла ссора из-за того, что они никак не могли провести границу между своими пастбищами. Дело дошло до кровавого побоища: брату Илюхе напрочь отгрызли ухо, а матушку, которая осталась дома и молилась, чтобы её дети вернулись живыми, от страха за них так прохватил понос, что она отдала Богу душу. Елисея же выслали в Питер и определили ямщиком на станции.
Выслушав историю Елисея, начальница предлагает ему делить с ней ложе и тогда у него ни в чём не будет недостатка. При этом она требует, чтобы он был осторожен и ни с кем из арестованных распутниц не разговаривал.
Тем временем по велению Зевса боги собираются на совет, чтобы рассудить спор между Вакхом и Церерой. Церера излагает причины своего недовольства пьянством пахарей. Вакх же оправдывается тем, что вино веселит сердце человека: даже самый несчастный, выпив чарку, забывает о своих бедах, а воин во хмелю становится храбрее. Зевс, выслушав Цереру и Вакха, изрекает следующее: он, Зевс, низложивший Трою ради того, чтобы воздвигнуть Рим, собирается возвести на трон Премудрость. Она произведёт «полезнейший закон», который усмирит откупщиков, и тогда откупщики и пахари не будут мешать друг другу.
Начальница, отправив спать своих подопечных, наряжается и прихорашивается, надеясь с помощью белил и румян «возбудить к забавам» приглянувшегося ей Елисея. Тот не обманывает её ожиданий. Но уснуть им не удаётся: начальник стражи, уже немолодой человек, тайно влюблённый в начальницу, обходит дозором все комнаты и обнаруживает Елисея, который едва успевает надеть женское платье. Видя девицу, которая не числится у него в реестре, начальник стражи сердится и, несмотря на уговоры начальницы, велит взять неизвестную под арест.
Ермий, на этот раз принявший вид петиметра (щёголя, модника. — А. В.), снова выручает Елисея: он даёт ему шапку-невидимку, в которой тот снова проникает в комнату начальницы и проводит с ней остаток ночи в любовных утехах. Утром начальник стражи, обнаружив пропажу арестованной, наказывает сержанта, упустившего беглянку. Елисей живёт припеваючи, ни в чем не зная нужды, и услаждает старушку любовью, не снимая с себя шапки-невидимки. Однако через несколько месяцев Вакх внушает Елисею желание уйти из Калинкина дома, чтобы постращать откупщиков. Однажды утром, когда начальница спит, Елисей в шапке-невидимке уходит, оставив у неё свои портки и камзол. Начальник стражи обнаруживает в её комнате мужскую одежду и собирается высечь старушку, но та ласковым обхождением добивается прощения.
Елисей идёт в Питер через лес и, утомившись, засыпает. Его будят крики какой-то женщины, которую преследуют два злодея. Елисей в шапке-невидимке избивает негодяев, они же не могут понять, в чём дело: поскольку каждый думает, что драку начал один из них, они начинают что есть силы тузить друг друга, пока оба не валятся без чувств. Женщина оказывается женой Елисея. Она рассказывает ему о своих приключениях: после того как Елисея разлучили с ней, она отправилась за ним в Питер. Имея крайнюю нужду в деньгах, она устроилась работницей на кирпичный завод к одному немцу, но однажды ночью жена хозяина застала своего мужа у неё в постели и воспылала к ней такой лютой ненавистью, что ей пришлось уйти, претерпев от ревнивой немки жестокие побои.
Жена Елисея попала в полицию, где переночевала, а утром обнаружила, что кто-то переодел её в мужскую одежду. Когда её выпустили, она пошла жить к секретарю, который воровал казённые деньги. Но, опасаясь, что его разоблачат, он решил уехать, а ей пришлось снова искать себе место. Елисей не укоряет жену в том, что она не отличалась скромным поведением, и отсылает её в Ямскую слободу, чтобы она дожидалась его там.
Сам же Елисей остаётся в лесу. Здесь ему является Силён, который отводит его в дом богатого откупщика из раскольников. Елисей ищет винные погреба и заходит в баню, где старый откупщик парится с молодой женой. Елисей в шапке-невидимке устраивает в бане такой жар, что откупщик с женой убегают, не понимая, в чём дело. А Елисей парится в своё удовольствие, после чего приходит в палаты откупщика и прячется под его кроватью.
Начинается сильная гроза, и испуганный откупщик встаёт с кровати, чтобы зажечь свечу и помолиться Богу. Елисей же в своей шапке-невидимке ложится на его место и овладевает его спящей женой. Откупщик ложится в постель и замечает, что с его женой творится что-то неладное. Но Елисей успевает спрыгнуть с кровати. Обеспокоенный откупщик будит жену, и та рассказывает ему, что во сне ей померещилось, будто на ней кто-то возлежал. Откупщик думает, что в его доме завелись черти, и собирается позвать ворожею.
Елисей находит винный погреб, сбивает кулаком замки и пьёт в своё удовольствие. К откупщику приходит старуха ворожея и похваляется перед ним: дескать, она мастерица на разную ворожбу и заговоры и легко может снять с любого пьяницы пристрастие к вину. Откупщика настораживает её последнее заявление, и он требует, чтобы она не отучала от вина, а, напротив, привораживала народ к спиртному. Та отказывается, и он прогоняет её. Елисей же всё это время бражничает. Ему начинает казаться, что сам Вакх со своей свитой приходит ему на подмогу и они учиняют разгром в погребе, после чего отправляются опустошать погреба других откупщиков.
Зевс с Олимпа наблюдает за подвигами Елисея и решает созвать богов, чтобы те посоветовали ему, как поступить со столь дерзким и удалым пьяницей. Боги разделяются во мнении, но большинство из них хочет казнить Елисея. Зевс, выслушав их мнение, объявляет собранию, что нашёл верное решение. Он оповещает богов о том, что скоро у питейного дома «Рука» соберётся народ на кулачный бой. Там Елисей покажет чудеса молодецкой удали, после чего судьба его будет решена: из лихого кулачного бойца должен получиться отличный воин.
В назначенный день купцы с ямщиками идут стенка на стенку, и Елисей в своей шапке-невидимке устраивает разгром в стане противника, но кто-то сбивает с него волшебную шапку, забияку хватают и забривают в солдаты.
Анализ:
Сюжет поэмы «Елисей, или раздраженный Вакх» сохранил очевидные следы своего изначального пародического задания. Первые же стихи травестируют канонический эпический зачин, так называемые «предложение» – обозначение темы и «призывание» – обращение поэта к вдохновляющей его музе, причем это не просто зачин эпической поэмы, но зачин «Энеиды» Вергилия:
Битвы и мужа пою, кто в Италию первым из Трои –
Роком ведомый беглец, к берегам приплывал лавинийским ‹…›
Муза, поведай о том, по какой оскорбилась причине
Так царица богов, что муж, благочестием славный,
Столько по воле ее претерпел превратностей горьких ‹… .
В переводе Петрова «предложение» и «призывание» звучали следующим образом:
Пою оружий звук и подвиги героя ‹…›
Повеждь, о муза, мне, чем сильно божество
На толь неслыханно подвиглось суровство ‹…›
И вот зачин поэмы Майкова:
Пою стаканов звук, пою того героя,
Который, во хмелю беды ужасны строя,
В угодность Вакхову средь многих кабаков
Бывал и опивал ярыг и чумаков. ‹…›
О Муза! Ты сего отнюдь не умолчи,
Понеждь, или хотя с похмелья проворчи,
Коль попросту тебе сказати невозможно ‹…› (230)
Однако пародийно-сатирическим планом сюжетосложение поэмы Майкова не ограничивается. Сюжет «Елисея» развивается, как в героическом эпосе, одновременно в двух повествовательных планах – в условно-мифологическом, предполагающем действие в сонме олимпийских божеств, покровительствующих или препятствующих герою, и в реальном, где действует земной герой поэмы. Первый пласт сюжета, условно-мифологический, Майков развивает по законам бурлеска скарроновского типа, то есть травестирует образы и деяния высоких богов-олимпийцев в категориях бытового мирообраза и грубого просторечия. Не случайно и само имя Скаррона появляется в зачине поэмы, в композиционном элементе «призывания» как некая персонификация эпической музы в образе бурлескного стихотворца:
А ты, о душечка, возлюбленный Скаррон!
Оставь роскошного
Прияпа пышный трон,
Оставь писателей кощунствующих шайку,
Приди, настрой ты мне гудок иль балалайку,
Чтоб я возмог тебе подобно загудить,
Бурлаками моих героев нарядить;
Чтоб Зевс мой был болтун,
Ермий – шальной детина,
Нептун – как самая преглупая скотина,
И словом, чтоб мои богини и божки
Изнадорвали всех читателей кишки (230).
Любопытно, что поэма Майкова сближается с демократическим романом и по такому признаку поэтики, как широкое использование фольклора с целью создания образа национального демократического героя, естественного носителя фольклорной культуры. Однако, если Чулков уснастил пословицами прямую речь героини, подчеркивая тем самым национальные основы ее характера, то в майковской поэме отсылки к фольклорным мотивам и жанрам в равной мере насыщают речь героя и автора. Так, рассказ Елисея о битве зимогорцев с валдайцами и авторское повествование о кулачном бое между купцами и ямщиками в равной мере насыщены реминисценциями из русского былинного эпоса; авторские отсылки к фольклорным жанрам разбойничьей песни и лубочной повести рассыпаны по тексту поэмы в связи с возникающими в ней бытовыми ситуациями. Совершенно в жанре русской народной лубочной картинки описан у Майкова наряд Вакха, в котором он появляется в своей петербургской «столице» – кабаке Звезда:
Багрян сафьян до икр, черкесски чеботы ‹…›
Персидский был кушак, а шапочка соболья,
Из песни взят убор, котору у приволья
Бурлаки Волгские, напившися, поют,
А песенку сию Камышенкой зовут (232).
Совершенно своеобразный характер майковскому повествованию придает открытая проявленность авторской эстетической позиции, реализованной в личном авторском местоимении, которое неукоснительно возникает во внесюжетных элементах поэмы – отвлечениях автора от повествования сюжета, которые позже будут называться «лирическими отступлениями». Иными словами, сюжет поэмы «Елисей, или раздраженный Вакх» не исчерпывается в своем объеме только условно-мифологической и реальной линиями действия – так называемым «планом героев». В нем совершенно очевидно присутствует и «план автора» – совокупность отступлений от сюжетного повествования, связанных с самим актом творения поэмы. Таковы, прежде всего, многочисленные майковские обращения к музе или Скаррону, как воплощенному вдохновению бурлескного поэта; неоднократно возникающие в тексте «Елисея» и обозначающие точки эстетического притяжения и отталкивания:
О муза! Умились теперь ты надо мною,
Расстанься хоть на час с превыспренней страною;
Накинь мантилию, насунь ты башмаки,
Восстани и ко мне на помощь прилети ‹…› (247)
Уже напрягнув я мои малейшие силы
И следую певцам, которые мне милы;
Достигну ли конца, иль пусть хоть споткнусь,
Я оным буду прав, что я люблю их вкус (231).
Нельзя не заметить, что все подобные проявления авторской позиции имеют эстетический характер: они, как правило, относятся к творческим принципам, литературным пристрастиям и неприязням, представлению о жанре бурлескной поэмы и к самому процессу творения ее текста как бы на глазах у читателя в постоянных коллоквиумах с музой или Скарроном относительно стиля, жанра, героя и сюжета поэмы Майкова. Таким образом, автор – писатель, поэт и повествователь, со своим образом мыслей, своей литературной и эстетической позицией как бы поселяется на страницах своего произведения в качестве своеобразного героя повествования. Поэтика бурлеска, реализованная в сюжете и стиле поэмы, дополняется эстетикой этого рода творчества, изложенной в авторских отступлениях от сюжетного повествования.
