Это был реальный шанс для Франции разобраться с извечным врагом на островах...
Служба на британском флоте не отличалась простотой и комфортом, отчего матросские бунты считались если не обыденной практикой, то уж регулярной угрозой точно. Большинство помнит о мятеже на "Баунти", но этот случай интересен романтичной концовкой, дающей свободу фантазии. В большинстве случаев все выходило более прозаично.
Британия всегда зависела от флота, так что к любой бузе в этом элементе имперской безопасности правительство относилось очень трепетно. Отсюда жесточайшие наказания, грозившие зачинщикам. Тем интереснее, что самые масштабные мятежи в королевском флоте имели минимальные последствия для участников. Особенно если учесть, что угроза короне тогда была максимальная.
События произошли немногим позднее неприятностей капитана Блая –в 1797 году, весной. И причины, толкнувшие моряков на неповиновение, накапливались долгие годы.
Морякам не повышали жалования с 1653 года. До Семилетней войны это было нестрашно, поскольку фунт вел себя относительно стабильно. Но после войны началась инфляция, и за сорок лет доходы моряков перестали соответствовать их профессии. Вдобавок, ухудшились условия быта. Потому как корабли из-за практикуемой обшивки днища медью стали реже заходить в порты. И моряки все больше времени проводили в море. Кадровый голод заставил прибегать к насильственной вербовке, отчего атмосфера внутри экипажей никак не улучшалась, поскольку на корабли в больших количествах стали попадать преступники и всяческий сброд.
Это были основные поводы для недовольства. Так что когда 15 апреля 1797 года матросы в Спитхеде (корабельная стоянка близ Портсмута) отказались выходить в море (16 кораблей, командир Александр Худ, центр недовольства – флагманский корабль "Королева Шарлотта"), они выдвинули именно этот перечень недовольств. Правда, к ним прибавили еще требования списать на берег нескольких офицеров, особенно непопулярных на флоте из-за пристрастия к телесным наказаниям. Еще требовали отменить "батлерский фунт" (батлер с каждого фунта мяса, поставленного на борт, имел свою долю). При этом ни сама система наказаний, ни институт принудительной вербовки, ни бытовые условия корабельной жизни в перечень матросских бед не входили.
В это время Англия воевала с революционной Францией. Так что любой бунт мог трактоваться как дезертирство или прямая измена. Понимая это, мятежники особенно подчеркивали, что не считают себя врагами или предателями Англии. А потому корабли на боевое патрулирование проливов все же выходили в прежнем объеме.
Адмиралтейство, принимая во внимание масштаб этой своеобразной забастовки и возможность перерастания ее в революцию, действовало предельно мягко. В результате вопросы повышения жалования были решены, а всем участникам обещано королевское прощение. Большинство экипажей возобновили нормальную службу, но на 98-пушечном "Лондоне" ситуация не поменялась, поскольку другие требования оказались невыполненными. Правительственные чиновники пробовали применить силу, дело закончилось стрельбой и пятью убитыми. Возможно, это переросло бы во что-то большее, но вмешался сам адмирал Худ, пользовавшийся любовью всего флота. Он встал на сторону матросов и выступил в роли посредника между личным составом и высоким начальством. В результате отменили и батлерские поборы, и самых нелюбимых офицеров списали на берег. Так что 16 мая стоянка Спитхед заработала в штатном режиме. Никого из моряков не репрессировали.
Немногим ранее, 12 мая, на стоянке кораблей Нор в устье Темзы, на 98-пушечном корабле "Сандвич" (назван в честь города) начался мятеж с оглядкой на события в Спитхеде. Несколько кораблей последовали примеру флагмана, но часть отказалась участвовать и покинула стоянку, хотя бунтующие открыли стрельбу по отступникам – пытались подчинить лояльные к командованию экипажи силой. В итоге мятежных кораблей набралось прилично, но они оказались разбросанными по стоянке. И пришлось выделять по депутату от каждого экипажа, чтобы те в свою очередь из своей среды выбрали единого командира. Им стал Ричард Паркер – в прошлом морской офицер, разжалованный в матросы за сочувствие революции во Франции и агитацию последовать ее примеру.
Понемногу удалось склонить к неповиновению все корабли, оставшиеся в Норе. Но дальше все пошло не так. Руководство мятежного флота с Паркером во главе стало выдвигать требования, никак не интересные этому флоту. Было ясно, что после восстания в Спитхеде Адмиралтейство готово говорить с моряками и готово прислушаться к их запросам, но Паркер добавил еще требования заключить мир с Францией немедленно, а королю ультимативно предписывалось распустить парламент. В итоге с трудом привлеченные на свою сторону экипажи стали откалываться от предводителей и сдаваться.
Паркер артиллерийской стрельбой пытался остановить отступников, а потом велел оставшимся под его командованием кораблям идти и сдаваться во Францию. Что и решило дело – английские моряки отказались выполнять такие требования и покинули рейд. Чтобы сделать оставшихся мятежников сговорчивее, им прекратили поставки продовольствия. И бунт в Норе прекратился.
Из-за наличия политических требований во время войны с Францией и опасности революции расследование инцидента было очень строгим. Примерно 30 моряков подвергли телесным наказаниям и выслали в Австралию или посадили в тюрьмы. Еще 30 (или 37) во главе с Паркером повесили. По обвинениям в измене и пиратстве. Остальные не понесли никакого наказания.
По итогам этих двух волнений произошло еще несколько в разных частях мира – не менее четырех. Но они уже не были такими масштабными. Любопытно, что современники и современные исследователи вопроса считали и считают, что Англия имела реальный шанс получить очередную революцию. Достаточно было небольшой внешней инициативы. Благо, противники Британии были в курсе всех событий и внимательно за ними наблюдали. Но так и промедлили, не воспользовались такой редкой возможностью.
× Поддержите нас в телеграме: @battlez
Не забывайте ставить "пальцы вверх" и подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала
