Вторая часть статьи о гастролях Американского балетного театра в СССР, первая - здесь.
Итак, Американский балетный театр (далее - АБТ) дебютировал 13 сентября в Москве трехдневной программой на сцене театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Затем заокеанская труппа перебралась в Тбилиси, где с 20 сентября дали 12 выступлений в театре им. Палиашвили. После этого было 10 выступлений в Ленинграде на сцене Дома Культуры Промкооперации (сейчас ДК Ленсовета). Затем, 15-18 октября - 5 раз в Киеве. Наконец, 21-23 октября тур завершался тоже в Москве.
Репертуар был сформирован смешанный. С одной стороны, в него вошли чисто американские постановки, такие как "Родео" Агнес де Милль, "Выпускной бал" Дэвида Лишина, "Матросы на берегу" и "Полная свобода" Джерома Роббинса, "Тема с вариациями" Джорджа Баланчина (поставленная им впервые именно для АБТ), и т.д. С другой стороны, американцы включили в программу несколько па-де-де из классических балетов, таких как "Лебединое озеро" (черное па-де-де) и "Дон Кихот". Были также "Шопениана" и "Синяя борода" Михаила Фокина.
Неамерканский пласт программы был уступкой. Как было отмечено в первой статье, изначально руководитель АБТ Люсия Чейз планировала везти в СССР чисто американские постановки, однако встретила сопротивление как правления АНТА (органа, которому в рамках культурного обмена Госдеп США делегировал полномочия по принятию решений, непосредственно касающихся артистических вопросов, оставив себе вопросы логистики), посчитавшего, что такой подход обернется провалом, так и со стороны Госконцерта.
Как и в случае с визитом Большого театра в Великобританию и США, прием американских артистов был двояким. Публикой они были встречены тепло. Конечно, по 43 (и даже по 17) вызовов за занавес не было (на концерте-открытии было всего шесть). Однако билеты раскупались охотно, доставались далеко не всем (так, около 10000 человек не смогли попасть на премьерное представление). После одного из представлений Майя Плисецкая пробралась за кулисы, чтобы поздравить танцовщиков, а по воспоминаниям главной примы американского балета Марии Толчиф, как-то на улице подошла женщина, подарила ей букет цветов и сказала "Мисс Толчиф, мы вас любим". Люсия Чейз писала в Нью-Йорк "о большом успехе труппы", а также, после одного из ленинградских выступлений опять же в телеграмме выразила сожаление о том, что не было корреспондентов, ведь это был такой успех...
Однако успех у публики - это еще далеко не успех у критики (хотя кто знает, что главнее). А критика была, как полагается, смешанной. Причем, по всей видимости в США долетали лишь выдернутые из контекста хвалебные строчки из советской прессы. Ровно то же самое было и в ситуации с гастролями Большого балета в Лондоне и США. Таким образом, как в Союзе, так и в США думали, что визиты их балетных трупп сопровождались безоговорочным триумфом...
Неплохо были встречены па-де-де из классических балетов. Танцевали их лучшие силы АБТ - Эрик Брун, Мария Толчиф, Люп Серрано. При этом Толчиф не так часто выходила в "Черном" па-де-де из "Лебединого озера", т.к. совсем не была уверена в своих силах. Она вспоминала: "Я сомневалась, стоит ли выходить во всех па-де-де, представляя, как русские говорят: "Кто эта американка? Что она делает?"
Страхи удваивались и от того, что Толчиф была одной из немногих, кого в труппе можно было назвать действительно американкой, ибо происходила она из индейского племени осейджи. И по ней действительно судили, может ли балет быть американским.
Опасения не оправдались. Уланова и Плисецкая после стартового концерта за кулисами поздравили Толчиф, критика писала о безупречной выучке и мастерстве в исполнении па-де-де (надо сказать, что нечто общее у Плисецкой и Толчиф было; помимо того, что они были ровесницами, обеих выделяла невероятная энергия в танце). Вообще решение включить эти па-де-де в программу окупились. Танцы Эрика Бруна были отмечены как в высшей степени виртуозные; хвалили и Люп Серрано. Вера Красовская писала о подлинной свободе и хладнокровной виртуозности в ее исполнении. Вадим Гаевский озаглавил свою рецензию: "Классика приходит на помощь". В па-де-де из "Дон Кихота" Серрано настолько была хороша в вариации Китри, что публика потребовала исполнения на бис. В общем, классическая часть репертуара американцев сыграла им на руку, ведь классика была более привычна советскому зрителю и критике.
А вот чисто американские постановки не встретили особого энтузиазма, как и советский драмбалет в Лондоне и США. Но если драмбалет критиковали за его старомодность, то американский балет, по-видимому, никто не понял. Были рецензии, где критик просто перечислял то, что происходит на сцене, видимо, чтобы хоть как-то заполнить колонку, лишь в конце добавляя свою оценку.
А оценка часто сводилась к следующему: скучно. "Спустя 5 минут становится скучно" (о балете "Полная свобода"). "Нарочитая эксцентричность, акробатика вместо танца очень быстро надоедают и начинают раздражать" (о нем же).
О "Теме с вариациями" на музыку четвертой части 3-й сюиты Петра Чайковского писали, что балет, несмотря на свою изобретательность, оставляет равнодушным. "Хореограф Джордж Баланчин изобретательно варьирует узорчатые фигуры танца, но от темы Чайковского, от ее духовности и созерцательности, ничего не остается" - писал ленинградский критик.
"Сиреневый сад" Энтони Тюдора Михаил Габович охарактеризовал как талантливую работу, однако добавил, что невозможно избавиться от странных ощущений, которые она вызывает. "...люди действуют так, как будто они находятся в трансе. Есть что-то сомнамбулическое в поведении, отношениях, взглядах, прикосновениях этих юношей и девушек, которые собрались вместе в освещенном лунным светом сиреневом саду..."
Раскритикован был балет "Женщина с моря" Биргит Кулберг (мать всемирно известного хореографа Матса Эка). Танцовщики показались Михаилу Чудновскому лишь "тенями" ибсеновских героев, их танцы - угловатыми, неестественными, часто переходящими в акробатику.
Пожалуй, лучше остальных был принят балет "Родео", повествующий о девушке-доярке, которая в конце остается с мужчиной своей мечты. Один критик назвал балет "Золушкой в ковбойской шляпе" и охарактеризовал его как "красочный и комичный, грустный и забавный одновременно", добавив, что "москвичам понравилось".
"Праздничные, жанровые сцены из повседневной жизни скотоводов юго-западных штатов, облеченные в танец, за которым вы видите живого человека. Жизнелюбие, юмор, народные элементы и реальные характеристики жизни в структуре танцевальных движений плюс очень хорошее исполнение..." - писал Михаил Габович.
Кстати, будучи в Грузии, танцовщики АБТ занимались с самим Вахтангом Чабукиани. Репетировалась "Жизель" в его редакции, и даже намечались планы пригласить его в США поставить там балет и самому станцевать Альберта в премьерных представлениях. Планы не осуществились.
После заключительного представления в Москве (Дворец спорта Ленина) танцовщиков АБТ лично приветствовал Никита Хрущев. Ему их по очереди представляли, и каждый раз он подчеркивал вслух их корни или национальность. "Датчане" - сказал Хрущев, когда представили Эрика Бруна и Тони Ландер (надо сказать, что балерина Ландер в советской прессе превратилась в мужчину, а танцовщик Глен Тетли наоборот - в женщину); "чехословак" - когда представили Джона Кризу; когда представили Марию Толчиф, Хрущеву ничего не оставалось, как сказать "она американка"... Хрущев поднял тост за американских танцовщиков, за искусство и дружбу и пригласил АБТ вернуться в СССР, и на следующий день это все было на первой полосе "Правды".
В целом можно заключить, что "триумфа", о котором как о цели вспоминала Толчиф, не было (точнее, он видимо был в сознании американцев благодаря обрывочным рецензиям положительного характера). В современных трудах, посвященных этим гастролям, американские исследователи пишут о том, что в целом тон советской прессы был снисходительным, и никто всерьез не собирался приравнивать американский балет к советско-российскому, не говоря уже о том, чтобы написать о его превосходстве. Однако странно, если бы было наоборот. Да и сами американцы не писали о превосходстве советского балета, когда труппа Большого театра приезжала в 1959 году. В целом можно сказать, что приезд АБТ был встречен не без энтузиазма, но и культурного потрясения ни у кого в СССР не вызвал. Однако совершенно не так спокойно все будет в 1962 году, когда в Союз нагрянет Джордж Баланчин со своей труппой...
Спасибо за внимание! Если понравилась статья, то ставьте лайк, подписывайтесь комментируйте, делитесь с друзьями.
