«Мне захотелось поговорить с тобой о любви. Но я волшебник... » - и вот. В 1944-ом году он начинает работу над самым сокровенным, оригинальным и, пожалуй, самым популярным своим произведением... Труд этот займет около десяти лет. Название изменится несколько раз: «Медведь», «Веселый волшебник», «Послушный волшебник», «Безумный бородач», «Непослушный волшебник»… И, наконец, «из миража, из ничего» возникнет простое и изящное - «Обыкновенное чудо». Автора звали Евгений Шварц.
«Доброта, деликатность и душевная нежность этого замечательного человека не мешали ему в своих произведениях энергично бороться со злом…», - вспоминал режиссер ленинградского Театра комедии Николай Акимов. Отмечая также, что должность театрального директора, которую де факто приходилось исполнять писателю-сказочнику Шварцу, была ролью для него не слишком подходящей. Обладая глубокой деликатностью, сложно жестко руководить. Однако он владел даром воодушевлять и сплачивать артистов. И именно этот Театр комедии стал главным в судьбе писателя. Здесь в 1940-ом году впервые была поставлена его аллегорически-психологическая пьеса «Тень», созданная с подачи режиссера Акимова. А в 1945-ом на свет появилась «Золушка», волшебная добрая история о любви, пару лет спустя засиявшая на киноэкранах. Позднее на сцене ставшего родным писателю театра воплотится чудеснейшая из его фантазий, нареченная «Обыкновенным чудом».
На крыльях цитат эти произведения воспарят над необъятными просторами и с разных сторон света будет звучать:
- Сегодня я буду кутить. Весело, добродушно, со всякими безобидными выходками.
- Один знак внимания, два знака внимания…
- ...А кто у нас муж? – Волшебник… - Предупреждать надо…
- …Я не волшебник, я только учусь. Но позвольте мне вам сказать, что дружба помогает нам делать настоящие чудеса...
- Я буду жаловаться королю, я буду жаловаться на короля.
-Однажды вас спросят: «А что вы, собственно, можете предъявить?» И никакие связи вам не помогут сделать ножку маленькой, а сердце справедливым.
~~~~~~~
...Рассказывают, будто декабре 1956 года он посетил выставку Пабло Пикассо и был изумлен. Вероятно, не столько искусством художника, сколько его возможностями. Дескать, «он делает то, что хочет». Творческая свобода в абстракции пленила писательский взгляд. «Писать свободно» - то было глубинное душевное чаянье Евгения Львовича. Но получалось не всегда. То эпоха не способствовала, то еще что. Мирозданье способно предложить немало оказий, замедляющих полет вдохновенья.
Он был творцом фантастической драмы… Сказочник. Художник, творивший полотна из слов. И всё же обретал свою свободу - в сказках и дневниках. «Я на свою беду бессмертен», - эту реплику позднее он вложит в уста волшебника, вершащего «Обыкновенное чудо». И в премудро-сказочных пьесах автор, впрямь, обрел бессмертие. «Золушка», «Снежная Королева», «Тень», «Голый король», «...Чудо», снискавшее огромную симпатию публики.
Каждая его сказка превращалась в незаурядное диковинное полотно. И особое место средь иных диковинок в его творчестве занял «Дракон». Тот самый, коему благородный рыцарь Ланцелот отрубил три головы. Во имя любви к Эльзе, свободе и жизни.
Пьеса родилась в военное время, и премьера её свершилась в Москве 1944-го года, где Театр комедии оказался после периода эвакуации. Явившейся зрителям доблестный рыцарь спасал любовь и город, сбрасывая с холста мирозданья мрачный драконий силуэт… Но освобожденные жители, мгновением вздохнув облегченно, словно в затянувшемся духовном обмороке не могли опомниться от привычного страха и по инерции пытались принимать и создавать новых «легких драконов». Невольно вызывая гнев своего освободителя. Так ведь, не ровен час, и из вас дракона смастерят…
На сцене вершилась диковинная фантасмагория мыли и чувства. И иные «уполномоченные» зрители, словно горожане из той сказочной истории, привыкшие покорно склоняться перед драконьей, хоть и отрубленной головой, как видно, испугались. По словам режиссера, усмотрев в творении несуществующие намеки.
Спектакль был снят со сцены. Позднее восстановлен – и вновь снят. И следом опять возрожден. Сказка пережила свое время и наравне с другими чудесными полотнами своего создателя продолжила шествовать сквозь эпохи. И вновь, и вновь Ланцелот повторял, как эхо, что в каждом – придется «убить дракона». А Эльза подавала ему руку, чтобы вместе отправиться в новое удивительное путешествие.
«Живу беспокойно…» - под таким заглавием впоследствии был издан дневник писателя. Сперва, в сокращении, затем в полном виде. В этих мемуарных заметках Шварц обрел сокровенную свободу - он был предельно раскован. Изощренность и беспощадность стиля изложения, разящие, отточенные фразы. И смех, и слезы, и сарказм... В целом дневник "лился волнами" - в зависимости от событий и персонажей. Но автор более судил себя, чем других.
Свои первые «мемуары» Шварц уничтожил в 1926 году. А с 1950 года приучил себя к ежедневным записям. «…Все перекладываю то, что написал. ...И, перебирая свою жизнь, ни на чем не могу успокоиться… Дал ли я кому-нибудь счастья?...»
Счастье... В юности он долго ухаживал за одной изящной красавицей, актрисой Гаяне Халаджевой - она была непреклонна. А молодой человек был не в силах «преклонить». Он ничего не мог предложить красавице, ибо был в ту пору сказочно беден. Но вот фантазия у него была богатая... Добрый волшебник клятвенно обещал выполнить любое желание своей дамы сердца. Она игриво спросила: «А в Дон прыгнешь?» Он немедленно перескочил парапет и бросился в Дон как был - в пальто. Чудо свершилось! - и заметьте, совершенно обыкновенное. Брак был заключен в синеве реки. С небольшим условием: Шварцу пришлось «стать армянином». Принять вероисповедание семьи избранницы - таков был «калым». И равнодушный к сущим условностям писатель его с честью выплатил. Но это было лишь начало пути.
«Из миража, из ничего, из сумасбродства моего вдруг возникает чей-то лик... И обретает плоть и кровь».
Евгению Львовичу минуло 30. У него подрастала дочь Наташа. И однажды на очередном дружеском литературном вечере писателю Вениамину Каверину вдруг взбрело в голову познакомить Шварца со своим братом Александром и его женой Екатериной.
«Тяжелые золотые косы вокруг гордой головы, холодные глаза, почти небрежное «очень приятно»». Ах, какая печальная холодность!... Через пять минут она хохотала, через несколько месяцев всем стало не до смеха.
Случилось, в ту пору знакомая, жившая по соседству, встретила Шварца в трамвае. Он сидел, прижимая к груди огромную охапку полевых цветов, и смотрел в окно. Знакомая окликнула его на нужной остановке: «Евгений Львович, нам ведь выходить!» Шварц было вскочил, рассыпая цветы, и тут в глазах его появилось выражение отчаянно-меланхоличной тоски. Он растерянно огляделся и опустился на сиденье: «Да-да, спасибо. Но я... Мне сейчас дальше...»
Для писателя не было ничего мучительнее мысли, что он заставит страдать кого-то из близких. Но... «Нелепо, смешно, безрассудно... волшебно»...
«Катюше» суждено было стать женой сказочника. «Настоящее счастье, со всем безумием и горечью…» - из записей «обыкновенного волшебника». Этот союз был скреплен глубокой близостью. И, казалось, супруги не расставались даже на расстоянии. Проникнутые нежностью письма, трогательные стихи и записки... словно соприкосновения рук в строчках.
«Мне больше всего на свете хочется, чтобы ты была счастливой, очень счастливой. Хорошо? Я всю жизнь жил по течению. Меня тащило от худого к хорошему, от несчастья к счастью. Я уже думал, что больше ничего мне на этом свете не увидеть. И вот я встретился с тобой. Это очень хорошо. ...Я тебя буду любить всегда. И всегда буду с тобой. ...Мне хочется с тобой поговорить. Писать. Поцеловать тебя...».
Едва ли не каждый день... Сказочник писал своей любимой, когда их роман лишь разгорался, продолжал писать и когда они стали жить вместе. И из этой любви неспешно и волшебно возник лик того самого «Обыкновенного чуда».
«...Мне захотелось поговорить с тобой о любви. Но я волшебник. И я взял и собрал людей и перетасовал их, и все они стали жить так, чтобы ты смеялась и плакала. Вот как я тебя люблю. Одни, правда, работали лучше, другие хуже, но я уже успел привыкнуть к ним. Не зачеркивать же! Не слова – люди....
Спи, родная моя... ...и все кончится благополучно. ...Проснешься – смотришь, и уже пришло завтра. А все горести были вчера. Спи. Спи, родная».
~~~~~~~
Фрагмент монолога Волшебника.
"Обыкновенное чудо". Евгений Шварц.
