Давеча пошла я к родителям. Медленно карабкаюсь на их пятый этаж. Вот удивительно – я живу на четвёртом в точно таком же доме, то есть заподозрить лестницы в разной высоте не имею основания. А поди ж ты – на четвёртый взбираюсь довольно бодро, даже с рюкзаком, а вот на их пятый – как на Эверест! Причём чувствовать, что всё, капец, я устала, – начинаю уже на третьем, что совсем уж не поддаётся никакой логике.
Ещё меньшей логике, кстати, поддаётся тот факт, что золовка моя живёт вообще на девятом, и к ней я тоже поднимаюсь пешком, ибо лифтов боюсь до жути. Ну, то есть я могу заставить себя зайти в лифт, но только не одна. Но предпочитаю всё же пешком. Так вот на их девятый я дохожу нормально, почти как здоровый человек. Так что с кряхтящим, стонущим и вздыхающим на весь дом лифтом, в котором в это время едет мой муж, мы поднимаемся практически одновременно. И я даже не умираю.
А вот что с этим пятым этажом?
Словом, пока я поднималась, я слышала только своё натужное пыхтение, но примерно на третьем этаже – рубеже, где я обычно решаю, сдохнуть или всё-таки ползти дальше – я услышала, что пыхчу не только я. Что есть ещё кто-то, кто тоже пыхтит или, может быть, кряхтит. Звук напоминал полузадушенное сипение, как будто из огромного воздушного шара выходит воздух через не очень большую дырочку. Воздуха много, дырочка маленькая, все не успевают и нервничают. Вот такой был звук. Очень интересный.
«Странно, - подумала я, стараясь пыхтеть потише, – я ж на четвертом всех знаю, кто там может сипеть? Да ещё предсмертно. Может, это затаился кто-то, чтобы на меня напасть?! А сипит от нервов? Какой нервный бандит… Или это вор-домушник? Сипит, потому что отмычка застряла в замочной скважине, а материться вслух – спалишься? Какой нервный домушник…»
Отдышавшись, я передумала подыхать и начала думать о том, что нафиг мне идти наверх… Там кто-то опасный, как пить дать. Хоть бандит, хоть домушник, а по башке стукнет – и уже как-то без разницы. Пойду-ка я лучше домой, вот и утюг, наверное, не выключила ещё на прошлой неделе…
И я пошла наверх. Разумеется.
На четвёртом этаже никого не было. Но сипение стало явственнее и как-то… истеричнее, что ли. С надрывом сипение.
«Точно. Нервный бандит. Выше поднялся. А пятый-то последний! Куда он потом? На крышу? Или стукнет всё-таки?!»
И я, конечно, пошла выяснять, стукнет или нет.
Опачки! Так это вон чо! Это наш ВениаминКарлыч гулять изволят!!!
На ступеньках с пришибленным видом сидел Веничек собственной персоной.
Наверняка он так достал маман своим рвением к свободе и воплями в стиле «Ла либертА! Венику – волю! Аллес! Всем капут!», что она не выдержала и в сердцах распахнула ему дверь в вольные дали. И, возможно, ещё и подпнула под пышный филей, чтобы на пороге не тормозил.
Вольные дали Вениамина Карловича ограничиваются лестничной клеткой и – в очень крайнем случае – одним пролётом лестницы вниз. Одним! Потому что если спуститься на целый этаж, то не исключено, что там живут подлые котоубийцы и Веника украдут.
Вообще-то, обычно маман прикрывает дверь неплотно, вставляя какой-нибудь ботинок в щель, на случай, если Веник решит, что нагулялся и хочет вернуться. Но последние дни у нас такой ветер, что даже из подъезда с плотно закрытыми окнами сифонит так, что выдувает даже остатки мозгов из головы. Спасая мозги, маман закрыла дверь. Впрочем, Веника это не сильно беспокоило: он же храбр и отчаян! Он гуляет самостоятельно, как взрослый кот и даже (!) спускается на целый пролёт вниз! Вот вы бы смогли так?! А Веник может! Тем более, что он знает, что если грозит опасность, достаточно поорать четыре секунды и на пятой секунде откроется спасительная дверь.
Увы. Не всё в нашей жизни бывает так, как мы планируем. Например, заслышав чьё-то пыхтение на пару этажей ниже, можно испугаться чуть более, чем хотелось бы. Не до такой, конечно, степени, чтобы испачкать пушистые штаны, но вот, например, можно потерять голос. И вместо пронзительного мява издавать нервическое сипение.
А уж когда ты узнаёшь, КТО именно поднимается и пыхтит, то сипение превращается в сдавленный вой. И уже сам бы с удовольствием помер, но на качественном питании все органы работают исправно. Даже вот, сфинктер под хвостом не подкачал!
- Ве-е-е-еничек! – обрадованно протянула я. – Вот кто тут сипит, солнце моё! Гуляешь?!
- Оспади-оспади-оспади-оспади, - посиневшими губами шептал Веник.- Лучше бы я сдох уже вчера...
Он, конечно, очень рад меня видеть, но предпочитает это делать, сидя за креслом и сверля меня пронзительным взглядом. Но на открытой всем ветрам лестничной клетке Веник чувствовал себя, лань в центре голодного львиного прайда.
Я открыла дверь в квартиру. Сзади, оттолкнув меня к косяку, пронёсся Веник, как танк. Судя по скорости, с которой двигались его коротенькие лапки, под хвостом Вениамина Карловича скрывался турбинный двигатель на дизельном топливе. Литров так на шесть, не меньше.
На крейсерской скорости Веня пронёсся мимо сидевшей на диване маман и окопался за креслом.
- Что это?! – схватилась она за сердце. – А, это ты пришла? А ЭТО что сейчас было?!
- Это Веник, - заржала я.
- Веник?! Веник! Веня! Я же забыла, что он гуляет! Точно!
Из-за кресла раздалось уже знакомое сипение. Видимо, Веник не до конца ещё отошёл от шока и как следует выматериться по поводу забывчивости хозяйки не мог. Но очень хотел.
Пока мы пили чай, маман рассказала, как Веник на днях охотился за голубем, который совершенно нагло расхаживал за окном и просто нахально курлыкал и ерошил перья. Убедившись, что голубь за прочным стеклом, Веник вышел на охоту: топорщил загривок, раздувал хвост и аккуратно (чтобы не сверзиться) елозил филеем по подоконнику – разгонялся для прыжка.
Нет, конечно, не прыгал, что он, дурак, что ли, прыгать? Это пусть лохи прыгают, которым курочку никто меленько не режет, и у которых задница лёгкая! А Веник просто отдаёт дань инстинкту хищника. Гены тигра пальцем не раздавишь!
Наконец, «разогнавшись», Веник тоненько замеке-ке-ке-ке-кал. И тут голубь совершил непотребное! Прекратив ерошить перья и хвост, он вальяжно расправил крылья и полетел… Веник в охотничьем раже привстал на лапах, напрягся, не отрывая тигриного взгляда от добычи, готовый ринуться следом… И тут голубь сделал резкий вираж и рванулся прямо в Венин лоб!
Взвизгнув от неожиданности, Веник отпрянул и… таки сверзился с подоконника прямо филеем. И стопроцентно ушиб бы копчик, если бы заботливая хозяйка не оставила кресло аккурат под подоконником. В полном молчании Веня слился с кресла и ушёл страдать в ванную. Под ванную.
А голубь? Убился?! Фигу! В сантиметрах от стекла он так же резко тормознул и плюхнул свою наглую тушку обратно на подоконник, наглым же образом заглянув одним глазом в комнату. Мама клянётся, что он при этом ехидно хохотал.
- Наглая скотина! – в сердцах сказала она.
Между тем Веня своим фирменным взглядом сигнализировал о том, что вообще-то, чай уже закончился и вообще, самим мало и не пора ли дорогой гостье уже откланяться?
Если вы переживаете, что ВениаминКарлыч потерял голос, то спешу вас успокоить. Уже через час я по телефону совершенно отчётливо слышала сольную арию «Веник голоден» из оперы «Дай пожрать!»
Какой, однако, у него получился насыщенный день…
