Иссиня бледное лицо Ани, её провалившиеся глаза и обтянутая тонкой кожей челюсть, как у покойницы вызывали ужас, чувство безысходности и жалость. Плотная повязка на шее от плеча до ушей делали сестру похожей на умирающую средневековую даму в платье с гофрированным воротом ,и если бы все это не происходило именно в их жизни, то можно было подумать, что это не реальность, а страшное кино, снятое талантливым режиссёром. Маргарита хотела было рвануть к сестре, но участковый поймал её за локоть и дёрнул назад, с такой силой, как будто хотел опрокинуть
-Погодь. Не лезь. Видишь, не жилица, а ещё надо, чтоб на вопросы ответила. Потом подойдёшь прощаться.
Пётр Петрович протаранил своим арбузом маленькую толпу, собравшуюся у входа в палату, подошёл к Анне, присел рядом. Аня попыталась сконцентрироваться взглядом, но глаза плыли, как будто она искала пристанища, но не находила.
-Гражданка потерпевшая! Что вы можете рассказать следствию? Вы что-нибудь видели?
Пётр Арбузович напряг свою головогрудь до такой степени, что подбородок слился с животом, что-то аккуратно написал красивой золотистой ручкой в блокнотике, уставил свои рыбьи глаза в одну точку - куда-то на переносицу Ани.
Аня захрипела, в углу рта закипела розоватая пена, чуть было не потеряла сознание, но справилась. Тихо, это были даже не слова, а шипение, она сказала
-Страшная. Это не человек… Это дьявол. Дьяволица. У неё пальто чёрное с капюшоном. Она ненормальная…
Разом лишившись сил Аня закрыла глаза, сжатые в кулачки кисти безжизненно разжались, и в момент, как будто из воздуха материализовалась суровая медсестра и грудью поперла на участковское пузо, заодно вытесняя всех из палаты.
-Нельзя ей! Нельзя разговаривать, вы в своём уме? Сейчас доктора позову, он вам объяснит. Идите прочь.
Врач встретил их в коридоре, как-то сразу выхватил взглядом Риту и затащил её в маленькую ординаторскую, душную и влажную, как кладовка. Он и был похож на мышь, живущую в этой кладовке - маленький, серенький, остроносый .
-Вы сестра? Хорошо, хорошо, присядьте
Врач шуршал тихоньким голосом успокаивающе, и Рита вдруг почувствовала, что у неё внутри стальной обруч, стягивающий грудь все это время, немного разжался, давая вздохнуть.
-Рана глубокая, нож сначала воткнули, а потом дёрнули с потягом, но Анне повезло, у убийцы дрогнула и соскользнула рука. Почему это случилось, одному бесу известно, но такие случайности сохраняют жизнь. Есть надежда.
Рита вцепилась в сиденье стула, замерла и ждала вердикта, она вдруг поняла, как она надеется, что Аня выживет, потому что больше, во всем мире, у неё нет ни одного родного человека. Врач все понял, сочувственно положил маленькую, холодную руку ей на плечо, чуть придавил
-Надежда есть! Главное мы сделали, теперь лишь уход и терпение. Всё может быть.
Рита кивнула, шатаясь и еле держась на ногах он вышла из больницы и побрела к дому. Ей вдруг стало абсолютно все равно. Даже наоборот. Ей хотелось, что бы этот маньяк уже добрался до неё, и все эти мучения, безысходность, страхи, наконец, закончились, хотя бы вместе с жизнью.
Закрыв за собой калитку, Рита долго и тупо сидела на лавочке во дворе, смотрела в одну точку мерно качая головой из стороны в сторону, сама этого не замечая. У неё было ощущение, что лучше остаться ночевать здесь, на лавочке, чем идти в этот дом, вдруг начавший наводить на неё ужас. Но дверь, вдруг, распахнулась, в самый раз было увидеть или убийцу или приведение, но на пороге стоял Иван. Со своей обычной ухмылкой он подмигнул Рите, сел рядом, прижался к её плечу плечом - сильным и тёплым.
-Новости есть, королева? Кроме, конечно, Анны.
Рита всхлипнула, прижалась к его груди и, мешая слезы и сопли, рассказала ему все, о чем ей поведал Михай. Иван слушал внимательно, чуть опустив глаза, иногда шевелил губами, потом вдруг вскочил, как будто его ударили,
-Га! Михайловна! А я башку сломал, откуда у красотки отчество не папашкино. А с цыганом этим твоим не связал. Попрятал начальничек корни дочурки, век не найдёшь, умелец. А одну бумажонку пропустил. Ты, кстати, Марго, знала, что Елена прекрасная ваша, женщина-вамп в психушке парится? А дочурка её, не менее прекрасная, на свободе… А как папик помер, так она недалеко от мамкиной и нашей с тобой дворянской усадьбы домушку прикупила. В соседнем селе. Тянет Родина канатом, вяжет путами родня...
Тут Иван вдруг подскочил на месте, как будто его укусили, легонько оттолкнул Риту и рванул к дверям
-Твою мать! Где были мои мозги!!! Родня - то вяжет блин!!! Рита! Бегом в околоток, тащи Петровича, пусть трясет арбузом, да побыстрее. Как бы лиха не было. Уж больно я Елену-красу в оборот взял. А дочушка ей каждый день апельсины носит, заботится.
…
Когда Маргарита влетела в дом Михая, на полкорпуса опередив Арбузовича, было поздно. Иван сидел на корточках перед телом женщины, лежащей у порога. Она упала вниз лицом, крестом раскинув руки, как будто летела, расправив крылья, а потом.рухнула, сраженная пулей. Из-под бессильного тела ручейком текла чёрная кровь, и вязаный коврик у порога постепенно темнел, промокая. Иван осторожно вытаскивал у неё из сжатого кулачка маленький ножик, изогнутый, как коготь хищной птицы, и пальцы тоже женщины были похожи на когти - длинные, острые, изогнутые, накрашенные темно-бордовым лаком. Рита сразу вспомнила, где она видела эти ногти. Арина! Красотка-студентка, любовница Толика, злобная фурия.
Михай!!! Что она делала у Михая, эта жуткая тварь? Маргарита рванулась к дверям спальни, но Иван ловко поймал её за руку, буркнул.
-Не ходи. Там полный кирдык.
Рита выдернула руку, распахнула дверь и отпрянула, как будто этой дверью ей долбанули по лбу. На полу, прижавшись спиной к стене, сидел Михай. Он выпрямил длинные, сейчас уже деревянные ноги, с одной ступни был снят ботинок. Рядом валялось охотничье ружье, посреди груди зияла, и, казалось, дымилась чёрная дыра, а лицо…
Маргарите показалось, что она снова видит того Михая, того, прекрасного, дикого, страстного, который навсегда застрял в её сердце, пророс в нем и пустил корни. Вот только он, её Михай, почему-то крепко спал…
-
