-Мама. Мы должны пойти в лес! Сейчас. Надо собираться быстро.
Алла вскочила с кровати моментально, она не спала, хоть время уже было позднее - но колотилось сердце, слегка кружилась голова, болезненное ощущение в груди какой-то беды не давало расслабиться. Голос дочери прозвучал, как колокол, одним прыжком подскочив к Агнессе, она втащила дочь в спальню, включила свет и с удивлением увидела - девочка полностью одета, в шубке, шапке и валенках.
-Ганя! Ты что? В какой лес, ночь же. Мороз… что случилось, девочка? Ты чувствуешь что-то? Папа?
Агнесса подвинула мать, подбежала к шкафу, вытащила Аллин шарф и варежки.
-Только надо всех звать. Дядю Колю, деда Вадю, ещё соседа. Быстрей, мама. Давай.
…
Когда в освещенном маленькой тусклой лампочкой дворе собрались мужики с фонарями и ружьями, Алла уже совсем потеряла силы от страха и отчаянья. Она держала дочь за руку крепко, как будто боялась, что она убежит, стояла опершись спиной об толстый дверной и с трудом концентрировала взгляд - все перед ней плыло, пятна света плясали, перемешиваясь со снежными зарядами. Мороз враз ослабел, небо затянуло низкими ватными тучами, снова началась пурга. Шум и говор мужиков она слышала, как будто издалека, не разбирала слов и ей казалось, что её душа бродит где-то в иной реальности, держится здесь только за тоненькую ниточку, и эта ниточка - нежная, хрупкая рука Гани.
Вынырнула Алла из своего полузабытья трудно, и то, только тогда, когда Агнесса потянула её вниз, крепко сжав кисть сильными пальчиками.
-Мам. Ты не ходи. Ты не дойдёшь, только мешать будешь.
Алла бессильно сползла вниз по стене, присела перед дочерью на корточки, слезы хлынули градом, и она зажала рот рукой, чтобы хоть немного успокоиться. Потом, судорожно вздохнув, прошептала еле слышно
-Ганечка, девочка. Что же будет. Разве его найдёшь в такую метель?
Агнесса обняла мать, как ребёнка, поцеловала в горячую соленую щеку.
-Не бойся. Я найду. Я его чувствую.
Такого ужаса Алла не испытывала никогда в жизни. Всхрапнув, как бешеная кобыла, у которой пытаются отнять жеребёнка, она вцепилась в шубку дочери побелевшими пальцами, притянула к себе, прохрипела сипло.
-Нет! Не пойдёшь! Куда!
Агнесса мягко отстранила мать, и Алла почувствовала, что она не в силах сопротивляться, её как будто отгородили от дочери упругой невидимой стеной. Она попыталась броситься вперёд, но Агнесса выставила ладонь и Алла, не удержавшись, упала бы, если бы сзади её не подхватила Марина
-Пусть идёт, Алусь. Не мешай. Там Вадим, Коля, беды не допустят. Пусть идёт…
…
Ночной лес в свой тёмный, торжественный шатер пургу не пустил, оградился от снежных зарядов и сумасшедших порывов ветра плотными, непроходимыми зарослями дикого терна и низкого клёна, поэтому, измученные хлесткими очередями люди, в лесу сразу почувствовали облегчение, идти стало проще, спокойнее. Вадим, который нёс Агнессу на руках, спрятав под полушубком, опустил её на снег, вытащил из рюкзака её маленькие широкие лыжи и, даже всплеснул руками, глядя, как бойко девочка побежала вперёд, ловко отталкиваясь палками от наста и умело лавируя между кустами. Весь лес мелькал вспышками света от мощных фонарных ламп, гудел от криков и откликов сельчан - мужики стали цепью и продвигались за хрупкой фигуркой, несущейся впереди.
-Слушай. Откуда она так на лыжах ходить научилась? Да ещё ночью, по лесу. Вроде ж никто не учил особо, так, баловались.
Колька бежал в цепи рядом с Вадимом, он вообще мало понимал, что происходит, все это было похоже на страшный сон.
-А шиш её знает. Я не учил, точно. Алла, вряд ли. Может Димка? Он у нас спортсмен.
-Надо же… Несётся, как стрела…
…
- Далёкое серое небо плотно лежало на острых вершинах дальних елей, прогибаясь вниз на поляну тяжелым свинцовым пузом, из которого били внахлест белые хлысты - вьюга разыгралась не на шутку. Димка лежал навзничь на снегу и смотрел в эту безразличную высь, смотрел равнодушно и спокойно, меряя глазами расстояние от себя до неба. Рана у него почти не болела, самогон немного согрел и сделал почти неуязвимым, вот только беспокоили ноги - их как будто не было вовсе. Да даже и это не беспокоило - нет и не надо, покой и нега разливались по его телу. Почти рядом, в мерцающем и дрожащем от миллиарда снежинок воздухе он видел нежное лицо - белокожая женщина с прямыми темными волосами смотрела прямо на него строго и недовольно, как будто обижалась. Димка узнал её, попытался поднять руку, чтобы дотянуться, коснуться хотя бы волос, но Маша отпрянула, осуждающе покачала головой, протянула руку ладонью вперёд. Потом повернула ладони к небу, собирая снежные лучи, приблизилась, развернула руки и Димка увидел, как светло - оранжевый свет из её ладоней перелился вниз, на его грудь, согрел её, и просочился внутрь, через одежду, оживляя сердце. Дышать стало легче, Димка попытался привстать, и равнодушие смерти сменилось ужасом - он понял что с ним произошло. Попытка ползти ничего не дала, Димка перекатился на бок, попытался пошевелить пальцами ног, но они не слушались. И когда отчаянье полностью захлестнуло его душу, из чёрного разрыва между деревьями выскочила девочка - на лыжах, в белой шубке и пушистой шапке.
Димка устало откинулся на снег и прикрыл глаза…
"Надо же", - эта сонная, усталая мысль, наверное была последней в его засыпающем мозге, - "Оказывается, бывают Ангелы… А я не верил"...
