Россия ищет поддержки Пакистана в своей мирной инициативе в Афганистане, но США и Турция могут опередить Москву по геополитическому удару. Когда в этом месяце министр иностранных дел России Сергей Лавров приземлился в Пакистане, это ознаменовало собой первый за почти десятилетие визит министра высокого уровня Москвы в Исламабад, поэтому присутствие дипломата в стране было наполнено геополитической интригой.
В то время как открытая миссия Лаврова заключалась в том, чтобы заручиться поддержкой Пакистана нового предложения России по содействию политическому урегулированию в раздираемом войной Афганистане, его негласная повестка дня была сосредоточена на признаках того, что США отложат свой объявленный уход из страны.
Лавров прибыл в Исламабад с множеством обещаний от возможного сотрудничества в области обороны, и энергетики, до развития инфраструктуры. Хотя предложения были тепло приняты Пакистаном, обе стороны все еще далеки от развития какого-либо типа стратегического партнерства. Пока неясно, поддержит ли Пакистан политическое урегулирование в Афганистане при содействии России, которая, несомненно, будет стремиться не оставить практически никакого места для Соединенных Штатов.
США согласились с мятежным Талибаном при предыдущей администрации Трампа вывести все оставшиеся войска из Афганистана до первого мая. Взамен Талибан согласился уничтожить любые остатки Аль-Каиды, которые могут укрываться на всей большей территории, которую он контролирует. Аль-Каида в прошлом также действовала за пределами приграничных районов Пакистана.
С приближением крайнего срока вывода американских войск США обратились к Турции с просьбой сыграть ключевую роль в мирном процессе, что, вероятно, указывает на то, что администрация Байдена, по крайней мере временно, откажется от клятвы Трампа о выводе войск. В настоящее время США активно стремятся использовать известное влияние Турции как на Пакистан, так и на Афганистан – включая связи Анкары с Талибаном – для заключения соглашения, которое позволяет США расширять свое военное присутствие до тех пор, пока не будет достигнуто политическое урегулирование между правительством президента Ашрафа Гани и движением «Талибан».
И Россия, и Китай выступают против бессрочного военного присутствия США в Афганистане, стране, где у обоих есть грандиозные планы развития инфраструктуры и решения проблем безопасности. В частности, военное присутствие Америки в Афганистане рассматривается как камень преткновения для завершения торговых и интеграционных схем Китая «Один пояс – один путь» (BRI) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Китайские дипломатические чиновники недавно заявили на брифингах для прессы, что США используют свое военное и разведывательное присутствие в Афганистане, чтобы вызвать волнения в дальнем западном районе Китая Синьцзян, где около миллиона уйгуров из числа этнических меньшинств были интернированы в так называемые «профессиональные лагеря». Стабильность в Синьцзяне имеет решающее значение для успеха BRI. Из шести основных коридоров BRI три проходят через Синьцзян, в том числе Китай-Пакистанский экономический коридор (CPEC) стоимостью 60 миллиардов долларов, который после завершения строительства предоставит Китаю выход к Индийскому океану через порт в Гвадаре.
По оценкам некоторых аналитиков, с включением Турции в решение проблем Афганистана возможность больших проблем для Китая в Синьцзяне и других государствах Центральной Азии увеличилась в разы. Турция недавно заняла жесткий подход к обращению Китая с мусульманами-уйгурами, и в проправительственных турецких СМИ появились сообщения о том, что будущее связей Турции с Китаем связано с судьбой мусульманского меньшинства. Поскольку Турция уже поддерживает элементы джихада в Сирии, способствует их перемещению в Ливию и даже экспортировала некоторых из них для участия в войне в Нагорном Карабахе, Россия и Китай будут опасаться участия Анкары в Афганистане.
И Китай, и Россия, без сомнения, опасаются возможного развертывания этих исламистских формирований Турцией в Афганистане и других частях региона с целью дестабилизировать исторически нестабильное подбрюшье России и помешать продвижению Китая по CPEC.
Соответственно, Лавров в ходе бесед со своим пакистанским коллегой подчеркнул свою озабоченность «ростом террористической активности и маршем ИГИЛ на севере и востоке страны». Афганистан граничит с государствами Центральной Азии на севере и Китаем на северо-востоке. С точки зрения России и Китая, растущая нестабильность в этих регионах может легко распространиться и вызвать более широкий региональный ущерб.
Обращаясь к Турции, США расширяют рамки переговоров и добавляют актора, который может помочь в переговорах по такому пока сложному урегулированию между Гани и Талибаном. Безусловно, Турция не специализируется на содействии мирному урегулированию. На чем Турция специализируется, так это на искусстве использования элементов джихада в качестве геополитических инструментов. Вовлекая Турцию в Афганистан, администрация Байдена пытается расширить американо-турецкое сотрудничество в Сирии до Гиндукуша, партнерство, которое могло бы убедить Пакистан поддержать численно сокращенное, но неограниченное военное присутствие США в Афганистане.
Взаимная поддержка такой цели Пакистаном и Турцией могла бы, по очевидным расчетам Вашингтона, убедить Талибан согласиться и на договоренности с Гани. Если США рассматривают Пакистан как жизненно важный источник поддержки своих долгосрочных стратегических целей в Афганистане, то это, вероятно, и послужило причиной неожиданного визита Лаврова в Исламабад. И Россия, и США понимают, что Пакистан – благодаря его прочным связям с афганским талибами – может облегчить или осложнить долгосрочное военное пребывание США в Афганистане.
Посещая Пакистан и предлагая «чистый чек» сотрудничества, Лавров пытался убедить Пакистан заблокировать любой путь, который, во-первых, ведет к расширению военного присутствия США в Афганистане, а, во-вторых, помогает распространению элементов джихада на север и северо-восток и дальше на Кавказ и в китайский Синьцзян. Хотя Пакистан, ведущий свою собственную «войну с террором» на протяжении почти 15 лет, не хотел бы видеть еще одну волну джихадистов, объединяющуюся по соседству, у него есть лишь ограниченное пространство для маневра. Поскольку его экономика в настоящее время в значительной степени контролируется Международным валютным фондом, любое движение против интересов США в Афганистане может привести к отказу МВФ в продлении пакета финансовой помощи.
Это сценарий, который Пакистан не может себе позволить сейчас, когда его экономика пытается вырваться из прошлогоднего отрицательного роста, а нынешний режим премьер-министра Имрана Хана сталкивается с серьезными политическими проблемами, которые могут свергнуть его правительство. Действительно, как ранее подтвердили пакистанские официальные лица, одной важной причиной, по которой Пакистан смог заручиться финансовой поддержкой МВФ в эпоху Трампа, было данное им обещание расширить возможное сотрудничество с США в Афганистане для прекращения так называемой «бесконечной войны».
Сейчас, когда администрация Байдена «пересматривает» условия пакта, подписанного Трампом с Талибаном в феврале 2020-го года, США могут попытаться расширить свою «бесконечную войну» в противовес Китаю и России. В этом отличном игровом сценарии поддержка Пакистана будет иметь решающее значение. В то же время Россия видит в этой стратегической перестройке потенциальный рецепт хаоса, который распространит джихадистов на ее южном фланге. Сделал ли Лавров это недвусмысленно во время своего визита в Исламабад, пока неясно, хотя его беспрецедентное предложение о двустороннем сотрудничестве в широком спектре областей убедительно намекает на гораздо более богатую геополитическую повестку дня.
