Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
НАЧАЛО
- А чего ты на меня смотришь? Я же ведьма, белая, черная, для церкви это не важно. Ведьма есть ведьма. Для чего нам туда деньги относить, грехи отмаливать? Так у меня ещё не набралось их на такую сумму. А чтоб Фон Барону отмолить, так никаких денег не хватит, да и не нужно это. Пусть черти жарят его на сковородке тысячу лет и того ему мало будет. Я эти деньги лучше действительно нуждающимся отдам. Их сейчас по России тьма тьмущая.
- Хорошо, - кивнула Алена, - где искать их будешь? Как определять, кто нуждается, а кто нет? Всё же должно быть по справедливости.
-Чего их искать – то, вон, зашел в любой магазин, каждый первый пенсионер стоит у хлебного прилавка и считает гроши, хватит ему на булку хлеба или нет.
- Ты же должна понимать, что это не всё просто так… Через месяц в магазине, где ты бываешь, будут стоять толпы нищих бабок и ждать твоих подаяний. А среди них будут и те, кто в этом не нуждается, а брать подаяния будут и тем самым обирать тех, кто действительно нуждается.
-Алён, давай мы не будем философствовать. Я же всё – таки ведьма, и уж, слава Богу, начинаю различать правду и кривду. Если вдруг все наследники действительно откажутся от наследства, деньги в церковь не пойдут. И точка.
-Ну, как знаешь, - пожала плечами она.
Мы направились к выходу, но посередине светлой комнаты Алёна остановилась и с укором посмотрела на меня.
-Ну, что опять? – спросила я с раздражением.
-Ты что, вот так просто бросишь миллионы рублей на столе и поедешь домой?
-Ну… Да. А что?
- Деньги прибери, камни спрячь, - скомандовала Алена.
Я посмотрела на неё непонимающими глазами. Зачем? Я же на дом наложу заклятье, и всё будет закрыто. Хотя, она конечно права. И я заметалась по дому в поисках места, куда можно всё спрятать, но потом решила, чего мучится зря, всё уже давно придумано до меня, и завернув камни в носовые платки деда, положила их рядом с деньгами и засыпала сушеными головами, а дно шкафа закрыла фанерой.
Когда мы уже стояли у порога, Алёна остановилась и поёжилась.
-Надя, ты ничего не чувствуешь? – спросила она.
Я прислушалась к своим ощущениям. Вроде нет, а вроде бы и да. Витало в этом доме что – то такое, чего объяснить было не возможно. Чувства комфорта и защищённости тут точно не возникало, скорее наоборот. Я постоянно находилась в напряжении, и ожидала какого – то подвоха. Да и, кроме того, после осмотра вещей колдуна меня не покидала мысль, что чего – то в этом доме не хватает. Как бы всё есть для поддержания жизни, но тут же кажется, что это всё показное, чтоб в глаза бросалось, рассчитанное на дурачка. Даже эти дурацкие схроны были действительно дурацкими, любой вор – профессионал нашел бы их минут за пять. Здесь всё было не так… Как будто самое главное и важное спрятано глубоко, а вот это всё: деньги, камни, золото, это мелочи для прикрытия того, самого важного, чтоб глубже не копнули. Ну, не разбирать же мене дом по брёвнышку, в самом – то деле. Всё свои мысли я выложила своей собеседнице. Она внимательно выслушала меня и сказала:
- Мне вот тоже кажется, что не всё так просто. Но так же кажется, что если ты разберёшь этот дом по брёвнышку, то не найдёшь того, что ищешь. Тут что – то другое… И забери ты Бога ради этот портрет.
Она ткнула пальцем в портрет Изборы.
- Да чего он тебе дался – то. Висит и висит, никому не мешает.
- Четко ответить на твой вопрос я не могу. Почему – то всё, что связано с портретом в тумане, и я не вижу ни будущего, ни прошлого, только чувствую одно, если он останется висеть тут, беда будет большая. Не с тобой, но с очень близкими тебе людьми. Нельзя ему здесь находиться, и всё тут. Он стал другим, и другим его сделало что – то, что здесь, в доме находится. Может колдун, а может и ещё что – то, - задумчиво произнесла Алёна.
-Ладно, уговорила. Картину я заберу, но трястись над ней не обещаю. Максимум, что для неё сделаю, так это повешу на стенку над диваном, да и то вряд ли, суну её нафиг в сундук и пусть там лежит. Ну, не нравится она мне, рожей не вышла, - я поплелась к картине показывая всем своим видом как она мне дорога. Взявшись за раму, я попыталась снять картину, но у меня ничего не получилось. Сказать, что я была удивлена - ничего не сказать. Ведь буквально час назад, Алена спокойно снимала картину с крючка, и никаких препятствий не было. Но я не из тех людей, которые легко сдаются. Если ещё буквально минуту назад мне эта картина и даром была не нужна, то теперь целью всей моей жизни стало заполучить её, и назло врагам унести в свое родное логово. Я дернула раму со всей силы. Рама затрещала, намекая на то, что запас прочности у нее не вечный.
-Тааак, - процедила я сквозь зубы со злостью, - перечить мне надумал. Я тебе устрою битву под Бородино, фашист проклятый, - и начала легонько тянуть картину на себя, и читать молитву «Отче наш», уж больно хорошо она в этом доме работала. Картина недолго думая, издала звук отрывающейся от стены присоски и оказалась у меня в руках. От того, что я ожидала более сильного сопротивления, меня откинуло вместе с картиной почти на середину комнаты.
-Ну, погоди, паразит, - я погрозила кулаком в пустоту, - я тебе ещё устрою. В следующий раз ведро воды освященной сюда привезу и всё, вплоть до миллиметра тут обрызгаю. Будешь мне ещё тут козни устраивать. Падла!
Алена тихонько хихикала, прикрывая рот рукой. Я покосилась на неё, но ничего не сказала, ведь и впрямь картина выглядела комично, особенно мои сотрясания кулаком. Я рванула ящик комода, где лежало постельное бельё и вытащила первое, что мне попалось под руку. А попалась мне простыня. Новая, ещё не разу не стиранная, хрустящая. Я посмотрела на простынь, слегка помяла её в руках, и уставилась на Алёну.
-Чего? - как – то грубовато спросила она.
-Того, - в том же тоне ответила я, - простынь новая.
-Ну и что?- не поняла моей мысли собеседница.
-А то, что здесь всё постельное совершенно новое, ни разу не стиранное, как будто на показ положено. А другого нет.
-И что это всё может значить? - спросила меня ведьма.
-Пока только одно, он здесь никогда не спал. Давай – ка отсюда валить. Надоели мне эти загадки. На сегодня с меня хватит.
Я завернула картину в простынь, и выбежала из дома. Когда я наложила заклятье на дом и собралась идти к машине, Алёна окликнула меня:
- Надя. Ты это... Проблему с домом решай поскорее, а то скоро сезон дождей начнется, и картины могут погибнуть.
Я посмотрела на неё вопросительно:
-Объясни…
-Да чего тут объяснять – то ты разве не заметила, что этот дом как пещера Сим – Сима забита под завязку сокровищами. Картины - одно из них.
-Так они что, настоящие, - удивилась я.
-Все до одной подлинники, кстати, все считаются похищенными и находятся в розыске.
-И откуда ты всё знаешь? – в очередной раз удивилась я.
- Оттуда, что я за этим гадом попятам хожу почти уже триста лет, все его гадости знаю. Хотя… конечно не все, но про картины точно знаю. Им особая температура нужна для хранения и влажность их убьёт, возможно, именно из-за этого он печь – то и снес, да обогревателями грелся, влажность регулировал.
- Ну, да. Такие сокровища нельзя наследникам передавать, угробят же. Раз их ищут, так давай их и сдадим государству, чего проще – то, - внезапно осенило меня.
- Нет, - покачала головой Алёна, - сейчас никак нельзя, не дойдут они до музеев, разворуют всё, и потом концов не найдём. Пусть пока у меня побудут, а вот через двадцать лет, всё в мире поменяется. Вот тогда, мы с тобой их преподнесём как находку с бабушкиного чердака и подарим Питерскому музею.
-Ленинградскому? – переспросила я.
-Питерскому!- рявкнула Алёна, - что здесь не понятно?
-Да как скажешь, - пробурчала я, - тебе видней.
Когда я укладывала портрет Изборы в машину, сильный порыв ветра откинул кусок ткани с него, и Алёна не скрывая любопытства, слегка меня отодвинула и положила руку на раму.
-Ну, ка. Ну, ка.
-Что? – спросила я, уж больно заинтриговала мена моя спутница.
- Да, в принципе ничего особенного, только теперь он стал таким, каким был раньше.
-Каким таким? Добрым?
- Ой, что ты, - фыркнула Алёна, - добрым он никогда не был. Он просто стал простым портретом, как раньше, когда висел у нас в доме. Кажется, мы что – то изменили в судьбе.
-Ну, и пусть. Чего уж теперь. Изменили и изменили. Надеюсь от этого кому – то в мире стало лучше.
Я так устала за этот день, что мне казалось, будто меня облили ушатом дерьма. На душе было неспокойно и очень хотелось побыстрее избавится от этого дома. Именно поэтому, когда я выезжала на главную дорогу, мне вдруг в голову пришла шальная мысль и я, развернувшись, поехала к Снежане. И в самом деле, чего тянуть, нужно избавляться от этой обузы, скидывать весь этот негатив и жить дальше.
-Нет, - резко сказала Снежана, когда я изложила ей суть дела, - не возьму. Ничего мне от него не надо.
-Ну, не хочешь дом, возьми деньги. Там камни драгоценные есть, золото. Может, закажешь себе украшение, какое - нибудь. Да просто на черный день возьми, мало ли как жизнь повернётся. Ведь если ты не возьмешь, я все другим раздам.
- Ничего мне не нужно от него, тридцать лет коту под хвост, не жизнь, а фильм ужасов. Если бы ты знала как я жила, ты бы мне не предлагала это. Какая там к черту память! Мать, сколько её помню, всю жизнь как зомби ходила. Что ни спросишь, она смотрит на тебя глазами пустыми и молчит, как будто и не слышит и не видит меня, слава Богу, что кормить, одевать, обувать не забывала. Иногда, правда, были просветы. Тогда она была самой замечательной мамочкой в мире, но это всегда длилось недолго, а потом опять бездушное тело… Я уже тогда знала, что это проделки этой старой скотины. Да и сама я, - женщина махнула рукой, - иду где нибудь по улице, бац и темнота... Очнулась, а уже полгода прошло, я оказывается замужем, и живу, черт знает где, черт знает с кем. Хорошо, что хоть мужик нормальный попался. Опять иду, бац, темнота, глаза открываю, оп-па, а я уже в койке твоего отца. Как я туда попала? Ничего не понимаю! Мать умерла, а я не помню похороны. Кто её хоронил, где она похоронена, не могу концов найти. Я уже каждый сантиметр на кладбище изучила, а могилы матери не нашла. Нет её, и всё тут. Нашла заброшенную могилку с таким же именем, как у матери, хожу туда, и поминаю как маму. Пять последних лет вообще пропало из жизни, пять! Где я была, что я делала, что со мной случилось, кто мне расскажет? То - то и оно, что никто. А я точно знаю, что это проделки этого старого козла! Да если хочешь знать, я бы его собственными руками задушила. И ничего мне от него не надо, пусть сгорит оно всё ярким пламенем.
Когда я уже уходила, Снежана окликнула меня у порога:
-Надя, скажи честно, он, правда, сдох?
- Правда, - я тяжело вздохнула, - лично убила. Снеж, он был колдуном, у меня не было выбора.
- Вот и замечательно, что сдох, Спасибо тебе.
Я ехала домой и думала о том, что, наверное, Алёна была права, и её предсказания начинают сбываться, но то, что случилось дальше, выбило меня из колеи совсем. На следующий день я вернулась в логово врага, достала альбомы и переписала все до единого адреса и телефоны. Все они были сахалинскими, и я как дурная, металась по всему острову в поисках наследников.
День за днём я обходила все адреса, где жили несчастные женщины, и постепенно стала понимать, что они все, кроме Снежаны исчезли.
Опрос соседей, жильцов тех домов и квартир, в которых, судя по записям колдуна, раньше жили женщины и дети колдуна, дал только одно. Вечером люди, которых я искала, были на виду, делали какие – то повседневные дела, заходили домой и исчезали. Их никто больше не видел, и не искал. Я же не опускала руки и не прекращала поиски до последнего. Во время поисков мне удалось обнаружить некую закономерность. Люди исчезали в разные годы, но пропадали они по какой-то четко продуманной схеме каждые сто дней. Причём, если сегодня женщина исчезла на юге острова, то следующая испарялась на северной стороне. И от этого становилось жутко. Куда они подевались, что с ними делал, этот старый злодей, оставалось загадкой, но то, что именно он был виновником их исчезновения, я ни на минуту не сомневалась. Я так же поняла, что жирный красный крест на фотографии Снежаны был не знаком беды, как я считала раньше, а, наоборот, для неё это был знак спасения. Он спас ей жизнь, и стало ясно, что именно я была виновата в появлении этого креста на фотографии. Крест проставлен потому, что старый колдун уже ничего не мог сделать с дочерью. Крест, потому что потерял над нею власть.
Наступила осень, зарядили дожди, и я, помня наказ Алены, бросила глупую идею найти наследника. В данный момент было важнее спасти картины, да и искать уже, собственно было не кого. После того, как я поняла много интересного о колдуне, вид его дома стал для меня ещё невыносимее. Я стояла перед калиткой и понимала, что ненавижу его. Ненавижу потому что он был логовом колдуна, ненавижу потому, что он не такой как все, а ещё из – за того, что он свалился на меня тяжким бременем, и от этой обузы мне не избавиться.
-Ну, что стоим, кого ждем? - услышала я вдруг голос Алены за спиной.
- Тебя и ждём, - ответила я, оборачиваясь, - пошли спасать сокровища мира.
- Раньше надо было это делать, а сейчас дождь идет, сейчас любая капля для картины смерти подобна, и никакая волшебная сила их уже не спасёт, - начала ворчать ведьма.
Я подняла голову, посмотрела на небо. Оно было тяжелым, серым, сердито ворчащим и извергающим гром и молнии где – то неподалёку от нас. И вдруг мне вспомнился самый первый раз, когда я обнаружила свою силу. Тогда, каким - то немыслимым способом я собрала вокруг себя тучи, даже ещё и с молниями, чем очень испугала окружающих меня людей.
- Интересно, раз я могу собрать тучи, значить я их могу и разогнать? А что, если...
Перед глазами встала картина, моего полёта на Сахалин. Самолет плыл над облаками, и они казались вполне осязаемыми кусками белой ваты. Хотелось превратиться в маленькую девочку, открыть иллюминатор и, протянув руку, схватить одно из них за ватный бочок и затянуть в салон. Я представила себя высоко над землёй, на высоте полёта самолёта и в одно мгновение какая – то часть меня оказалась там. Серые облака оказались подо мной. Идущие плотной массой, они ворчали и выдавливали понемногу влагу из своих запасов, не собирались уступать солнышку свои права. Я наклонилась и схватила одно из них, подтянула его к себе, закручивая. Облако поддалось, закрутилось как мокрая простыня и обрушило вниз всю свою влагу. Меня ту, стоящую внизу, на земле, окатило ушатом воды, и я захохотала. Я не чувствовала ни холода, ни влаги, была лёгкой как перышко, и находилась одновременно в двух местах. Мне было весело, и не покидало ощущение, что я маленькая девочка, которой очень нравится играть с облаками, поэтому я снова схватилась за рядом плывшее облако и начала его закручивать. А потом я схватила ещё одно, и ещё, ещё, ещё…
- Ну, наигралась? Может уже хватит? - меня спустил на землю до боли в сердце знакомый ворчливый голос, - пойдем сушиться. Ведешь себя как младенец, ну, неужели было обязательно выжимать тучи, ещё и на себя. Можно же было просто разогнать их .
Ни капли удивления, ни капли сомнения, восхищения. Такое ощущение, что она уже видела такое и не раз. Как же тяжело общаться с этими ведьмами...
Когда мы сидели у обогревателя, и я пыталась высушить свои мокрые волосы, Алена продолжала ворчать на меня за моё безрассудство:
-Ты же можешь заболеть. Ты представляешь, что будет, если ты заболеешь, и не дай Бог умрёшь? Что станется с людьми, которых ты в будущем должна будешь спасти. Не будет тех людей, вот что будет. Будущее уйдёт в другую сторону, и неизвестно как всё там обернётся.
Я насторожилась, прислушиваясь к её ворчанию, что – то неуловимое прозвучало в её словах. Что – то очень меня волнующее. Ах, да!
- Алена, а ты знала, что я никого из наследников не найду? – перебив её на полуслове спросила я.
-Знала.
-А почему сразу не сказала?
-А ты бы меня шибко послушалась?
-Нет.
- Ну, вот тебе и ответ. Зачем говорить, если тебя не слушают.
-А куда они делись? Ты знаешь, куда они делись?
-Не знаю. И найти не могу. Всё покрыто туманом. Их нигде нет. Ни на том, ни на этом свете.
-Как это? – опешила я.
-Да я почем знаю, как? Нет и всё тут.
-И матери Снежаны?
-И её! Из тех, кто изображен на фотографиях, никого нет, кроме Снежаны.
-Странно всё это. Куда они все делись? Знаешь, люди рассказывают, что все они пропали под утро, и ещё Снежана рассказала, что она периодами вообще ничего не помнила, и не помнит, как мама умерла, и могилы её на кладбище нет. Это ведь странно, да? А ты когда – нибудь сталкивалась с таким?
- Давно это было, ещё в самом начале моей жизни, люди сотнями исчезали бесследно. Впрочем, тогда до людишек никому дела не было.
-Ну, когда это было, - протянула я, - тогда всё было иначе, тогда был век мракобесия. Взбредёт какому – нибудь безумному попу шальная мыслишка про конец света, соберёт он народец и уведёт куда – нибудь в лес. Может, в том лесу их потомки и живут себе до сих пор. А эти – то куда делись? Сейчас времена – то не те. И что самое интересное, их никто не искал, исчезновением не озаботился, и искать не собираются! Алён, и всё – таки, куда они все могли подеваться? Может быть это инопланетяне?
-Охо – хо-хонюшки, это Георг ими управлял, Да, да! Чего так смотришь на меня? Волю, разум отключал у них и заставлял делать то, что ему нужно. Бедные бабы. И за что участь им досталась такая несчастная, - по-бабьи заголосила Алена, схватившись за голову, а через пару минут она затихла и совершенно спокойным голосом добавила, - а инопланетян не существует. По крайней мере, за триста лет я их ни разу не встречала.
-Ну, да. Я тоже так ещё совсем недавно говорила. Только вот сейчас уже начинаю сомневаться в этом. А может этот Георг инопланетный шпион?
-Так, всё, хватит про сказки, за дело пора приниматься, - оборвала мои рассуждения Алена, гляну в окно.
Дождь окончательно закончился, ветер стряхнул последние капли с листьев деревьев. Именно сейчас был самый благоприятный момент для переноски картин. Алена, подставила стул к стене и начала суетливо снимать одну из них.
- Кстати, ты, куда портрет повесила? - внезапно спросила она меня.
Но мне этот вопрос оказался совсем некстати, ведь я в поисках наследников, про него совсем забыла, и он так и болтался у меня в машине на заднем сиденье, в чём я честно призналась.
- Ну, что ж, может это и к лучшему, я тут подумала, тебе, наверное, не нужно его вешать туда, где много людей, лучше повесь в свою комнатку, - деловито посоветовала Алёна.
И снова я удивилась её знаниям моей жизни, и как только она все видит? О комнате знает, куда портрет повесить советует.
И почему-то именно сейчас мне вспомнилась одна странная фраза, сказанная Аленой о портрете в прошлый раз, и я, поддерживая её за талию спросила:
-Ален, а почему ты тогда сказала, что портрет другим не отдашь только из-за того, чтобы не позорить отца. Отца чьего, твоего или Избориного? Что в нем такого, что портрет может опозорить человека?
- Да, - отмахнулась от меня ведьма, слезая со стула, опершись на моё плечо, - преданья старины глубокой, чего вспоминать. Проблема - то, собственно не в портрете, а в самой девице.
- Расскажи, а, - заканючила я, как маленький ребенок, - ну пожааалуууйста. Ну, интересно же. Ну, расскажи. Она же моя родня, больше скажу, она пра пра прабабка моего мужа. Что могла натворить эта бедная девочка за такой короткий век?
Алена покосилась на меня, и плотно сжав губы, настырно продолжила свою работу. Она передвинула стул, забралась на него и сняла следующую картину.
- Алена, - сказала вкрадчиво я, - не тупи. Ты же понимаешь, что если я захочу, то узнаю правду любыми способами.
Но ведьма не велась на мои уговоры.
- Да сядь ты, наконец, сниму я тебе эти чертовы картины, - рявкнула я, понимая, что женщина не собирается мне уступать, отчего любопытство распирало ещё больше.
- Отстань, некогда мне болтать о всякой ерунде, - наконец отозвалась Алена, - нужно картины перенести, пока дождь не начался опять. Видишь, тучи снова ветер нагоняет.
Я поняла, что не уговорить мне её, пока мы не завершим это важное дело, сняла все картины одновременно, и опустила их на уровень полутора метров от земли. Алена повеселела, и шустро начала их оборачивая пергаментной бумагой на столе, и аккуратно ставить вдоль стенки у входа. Когда она управилась, то количество картин оказалось внушительным.
- Ну и как ты собралась их переносить? - с укором произнесла я, - вот же балда.
Мне хотелось назвать её каким - нибудь нехорошим словом, но я остановилась. Не потому, что она обидится и не расскажет мне что-то интересное, а потому, что и сама бываю такой, что сначала сделаю, а потом начинаю думать.
- Да, что – то я как – то и не подумала, - растеряно сказала Алёна, глядя на картины, - это ж теперь у всех на виду придётся их перетаскивать, да? И до дождя мне не управится.
- Ладно, давай я сейчас машину подгоню к самой калитке. Будем по несколько штук возить. Так дело быстрее пойдёт. Да и никто не увидит, что мы с тобой возим, иди, открывай свои ворота. Тоже мне, ведьма умудрённая опытом.
Алена с радостью закивала и понеслась галопом к своему дому. Так мы и перевезли драгоценный груз. Аккуратно ставя картины на сиденья, я их довозила к дому ведьмы в конце квартала, там она открывала ворота, я заезжала во двор и ведьма, закрыв ворота, сама переносила картины в дом, не приглашая меня помочь.
Когда мы перевезли последнюю партию картин, Алена вдруг смилостивилась и скомандовала:
-Иди, запечатывай дом и приходи ко мне, расскажу я тебе про это злыдню.
Я быстро метнулась закрывать дом и накладывать на него заклятье, уже потирая руки от предвкушенья услышать что – то новенькое о своих знаменитых предках. Алена же ждала меня на крыльце своего дома и когда я вернулась, махнула рукой на маленький домик в конце двора:
-Пошли в летник, чаю попьем.
Внутри домик был похож на летник бабушки, такая же маленькая печка, газовая плита с баллоном, маленький стол с тремя табуретками, холодильник и диванчик. Только было маленькое различие. У нас диванчик стоял для приема посетителей, а у Алены, похоже, он стоял для сна.
- О, ты чего, спишь тут что ли? - не удержалась и спросила я.
- Ну, не сплю, но с сегодняшнего дня буду. В доме картины висят, им определенная атмосфера нужна, а мне там будет холодновато и темновато, вот я и переехала сюда.