Всего в России есть две экранизации повести Александра Владимировича Козачинского, и что интересно, «классической», а для многих и единственной является вторая -1983 года. И полюбили ее зрители большей частью за бережное отношение к оригиналу, хотя и эта экранизация не везде ей соответствует. Попробуем же взглянуть – чем же отличается фильм с Дмитрием Харатьяном, Александром Демьяненко и Бориславом Брондуковым в главных ролях, от самой повести.
Один из спорных моментов, который, по моему мнению, совершенно лишний – это чехарда с Червенем. В книге с ним все просто – есть бандит, бывший прапорщик Сашка Червень, и вопрос не в том, кто он, а как его изловить/ликвидировать. В фильме же он зачем-то сделан присяжным поверенным (мои адвокатом), другом отца Володи Патрикеева. Возможно, было бы больше смысла если бы и для зрителя его бандитская сущность была загадкой, а то получается, что для Володи это тайна, а для зрителя интрига отсутствует.
Непонятен также чуть более развернутый образ бывшей гимназистки-бандитки. Скучная девочка. А вот Федька Бык со своей цепью просто находка. Из проходного персонажа на пару абзацев сделали очень колоритного героя второго плана.
Чрезмерно на мой взгляд, по факту даже неуместно комически выглядит увлечение Володи и Шестакова поэмой Блока «Двенадцать». При это чтение стихов заслоняет реальную работу Шестакова:
«Он стал разъезжать по комитетам незаможников, деревенским ячейкам комсомола, всеобучам, делал доклады в волостных ревкомах и тихо и незаметно, без шума и стрельбы, изрядно почистил за месяц несколько деревень вокруг Севериновки.»
Финал же удивлял меня еще в детстве, когда я и книги-то еще не успел прочитать. Странно, однако. Володя арестовывает Грищенко за проявленную трусость, а начоперот сажает Володю рядом с Грищенко чистить картошку? И это при том, что боевой товарищ погиб, в частности, по вине труса Грищенко? Герой Брондукова, конечно, симпатичен, но если фильм хотели закончить на позитивной ноте – зачем было убивать Шестакова? Начопероту в оригинале на Грищенко вообще плевать, и он по-видимому согласен с Володей и Шестаков, обратим внимание – ранен, но жив. Записка Володи Патрикеева:
«Виктор Прокофьевич! Красавчик пойман. Червень убит. Грищенко я посадил. Завтра утром приду к вам в больницу. Володя».
Что касается образа начоперота, то тут без изменений сюжета было попросту никак. Брутальный образ сурового начальника в исполнении Константина Григорьева был введен на замену комического и недееспособного товарища Цинципера – начальника Володи в повести. Изображать в таком виде, как подано у Козачинского милицейского начальника, вряд ли бы кто разрешил. Вот, например:
«Его удивлению не было границ. В учреждении, возглавляемом товарищем Цинципером, поимка бандита считалась почти невозможной. Товарищ Цинципер был очень взволнован, беспрерывно снимал и надевал свое четырехугольное пенсне, потирал лысеющую голову, назвал задержанного «товарищ Красавчик», зачем-то придвинул ему стул и пригласил сесть. Красавчик сел, все продолжали стоять. Сотрудники стояли в полном молчании, пожирая глазами живого бандита.»
И, разумеется, отсутствует пролог с эпилогом на курорте. Но это с лихвой компенсируется финальным аккордом песни «Ты где, июль?», когда два Володи гоняют мяч по полю.
