16 июня 1961 года в парижском аэропорту Ля Бурже молодой балетный артист бросился к французскому полицейскому с криком «ПРОТЕЖЕ МУА, ПРОТЕЖЕ МУА!» и попросил политического убежища.
Такая версия побега Рудольфа Нуреева существовала довольно долго. А как было на самом деле?
15 июня 1961 года в посольство СССР во Франции срочно вызвали директора Кировского театра Георгия Коркина и сотрудника КГБ Виталия Стрижевского, руководителя гастрольной поездки по Европе.
-Гастроли в Париже заканчивались 15 июня, а 16-го утром мы должны были вылететь в Лондон, - рассказывал Коркин. – И вдруг в последний день пребывания во Франции «ни свет ни заря» меня вызвали в посольство. ... нам объявили, что есть решение Москвы о немедленном откомандировании Рудольфа Нуреева в Советский Союз.
Из доклада Председателя КГБ Шелепина: «Нуриев нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Зам директора балетной труппы Стрижевский (сотрудник 2-го управления КГБ) выступил с предложением о досрочной отправке его из Парижа домой».
Объявление об этом решении было предложено озвучить прямо перед посадкой в самолет. Перед выходом на летное поле Коркин вызвал Нуреева из очереди и сказал, что его срочно отзывают в Москву для участия в очень важном концерте. С ним летит один из администраторов, переводчица и двое рабочих сцены.
«Этого не может быть!» - воскликнул Нуреев. Ему сразу стало плохо, он сильно побледнел, ослаб и едва не упал. Тут же подбежали наши люди, стали его успокаивать: станцуешь в Москве и прилетишь в Лондон.
-Его состояние было близко к обморочному, - подтвердил Стрижевский. – Потом он пришел в себя, говорил, что не хочет в Москву, что хочет быть с труппой и должен выступать в Лондоне. Мы просили его взять себя в руки, понять, что концерт в Москве очень представительный, что билет на рейс Москва-Лондон для него уже заказан. На какое-то мгновение он в это поверил, стал сетовать, что его костюмы улетают в Лондон…
Тем временем заканчивалась посадка на лондонский самолет и Нуреев попросил разрешение попрощаться с труппой. После теплого прощания с труппой Нуреев вернулся в зал ожидания страшно нервозным и взвинченным. И вдруг в кафе появилась Клара Сэн. Нуреев вскочил и подбежал к ней.
Клара Сэн была дочерью одного чилийского миллионера. Молодая, взбалмошная девушка, менявшая любовников как перчатки. Нуреев приглянулся ей с первого дня знакомства, и она не отставала от него ни на шаг, сопровождая его днем в прогулках по Парижу, а вечером – в ресторанах. По отзывам свидетелей, это внимание со стороны молодой, красивой и богатой женщины Нурееву льстило, но романтического сближения между ними никто не замечал.
Как ни бездарен был разработанный сотрудниками КГБ сценарий водворения Нуреева в Москву, но все же это был сценарий. Какое-то время все шло по плану: труппа улетела в Лондон, Нуреев остался в аэропорту, вот-вот объявят посадку в Москву…Но все карты спутала Клара Сэн – с ее появлением сценарий полетел к черту!
Откуда-то появились шестеро полицейских в форме, один в штатском, они скрутили мне руки и оттеснили от Нуреева. Он тут же исчез в одной из многочисленных комнат…
Французские газеты захлебывались от восторга, рассказывая о «прыжке артиста к свободе», о его баснословном контракте с труппой де Кюэваса, который подписала лично маркиза де Кюэвас-Рокфеллер, о его успехе в первом же спектакле труппы.
Представители труппы Кюэваса, которая находилась накануне распада позарез нужна была новая звезда. Его захваливали, задабривали, пели дифирамбы, утверждая, что в Париже его будут на руках носить, Америка осыплет золотом и, вообще, «Запад ждет Нуреева».
Так и случилось. Нуреева носили на руках в прямом и в переносном смысле слова. Не было проблем с деньгами – гонорары достигли таких величин, что он стал приобретать не только квартиры, картины, дворцы и ранчо, но даже целые острова.
Но машина репрессий была запущена, против Нуреева возбудили уголовное дело об измене родине, и 2 апреля 1962 года состоялся суд…
В соответствии со статьей 64а Нурееву грозил смертный приговор. Прокурор, ссылаясь на неопытность и неуравновешенный характер подсудимого просил минимального наказания. И суд приговорил Нуреева к семи годам лишения свободы с отбыванием в колонии усиленного режима.
Несмотря на это, Нуреев, уже будучи тяжело больным трижды приезжал на Родину и как танцовщик и как дирижер.
По ходатайству сестры постановлением суда от 20 декабря 1995 года отказ Нуреева возвратиться из-за границы более не расценивался как измена Родине. И на него распространяется действие закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий»
