Прошли третьи сутки после прилунения станции «Звезда-4» на поверхность спутника.
Эллипсоидной формы корабль стоял на грунтовой серой глади, отливая серебристым тусклым светом на фоне холодного космического пейзажа. На видимой стороне Луны причудливым образом соединились краеугольные противоположности: технологическое чудо и безжизненная поверхность лунной пустыни, лишенная, казалось бы, таких привычных вещей как воздух, вода, растения. А над всем этим раскинулась безмолвная и бесконечная Вселенная, без особого интереса наблюдавшая за эволюционным маховиком.
Стоит справедливо отметить, что был и другой вид – новый образ планеты, на которой обосновалось и смело шагало вперед (вернее по кругу) человечество.
Пока на Земле вниз или вверх головами (в зависимости от географического местоположения) расхаживали люди, выполняя свое великое предназначение, на холодной пустоши Луны у неглубокого кратера (напоминании о былых сражениях с астероидами) стоял космонавт. Его светлый скафандр с оранжевыми вставками на рукавах и позолоченным защитным стеклом, поблескивающим на круглом шлеме, резко контрастировали с местным ландшафтом. Серо-коричневые разнокалиберные валуны, были разбросаны по всей поверхности. Вероятно, они являлись еще свидетелями развития эволюции жизни на Земле, теперь же хмуро наблюдали, как апофеоз человеческого гения ступает по их космическому пристанищу, нарушая их, казалось, вечный покой.
Подняв светофильтровое стекло, майор Сёмин любовался родной для него планетой, переливающейся светло-синими, белыми и бурыми волнами красок в одном шарообразном котле.
Разные чувства посещали его: необъятная любовь, гордость, могущество и тоска перемешивались в новое – осознание, сопричастность к чему-то великому и непостижимому. Но одновременно с этим космонавт ощущал себя оторванным от мира и всего человечества в целом, здесь в пустоте космоса, который, казалось, был так желанен и теперь уже так близок.
Это был далеко не первый полет в космос майора Сёмина, он видел Землю с разных высот и разных космических кораблей, но тут, с другой «твердой платформы», она смотрелась грандиозно и как никогда впечатляющее. Никакие видео и фотоизображения не могли передать всю красоту и моногамность этого сине-голубого шара, будто застывшего в бездонной пустоте, как живой вид с Луны.
– Странно, но тут в космосе растворяются такие обособленные понятия, как семья, близкие, общество, страны, и все человечество становится одним целым, сшитое единой генетической иглой неизвестным гением, – размышлял космонавт, глядя на Землю.
Отвлекая его от раздумий, в наушниках раздался тихий треск, затем бодрый голос полковника Евстигнеева произнес: «Андрей, ты что там застыл, давай возвращайся в модуль, следующая электричка домой еще нескоро...», – и засмеявшись собственной шутке, отключился от радиосвязи.
В полупрыжке, едва задевая шероховатую поверхность, лунопроходец направился к жилому модулю, установленному здесь предыдущими астронавтами. Обернувшись, он еще раз взглянул на голубую планету и тихо произнес: «Родина слышит, Родина знает, где в облаках её сын пролетает...», только теперь уже Родиной был не обнесенный колючей проволокой участок земли, а вся планета стала для него одной большой Родиной.
Дом который построил...
Полусферический лунный дом, угрожающе ощетинившись многочисленными заклепками, прижался у естественной возвышенности, являющейся обратной стороной исполинского кратера.
Из круглых иллюминаторов высокотехнологичной хижины струился мягкий свет. Складывалось ощущение нереальности происходящего, невозможности существования жизни в таких условиях, но тем не менее, жизнь просочилась и сюда, настойчиво так, чтобы закрепиться и пустить корни.
Тут же, у обители, на высоких спицевидных колесах, обшитых стальной сеткой с шипами с внешней стороны и закрепленных на титановых ободах с внутренней, стоял шестиколесный луноход, предназначенный для обследования близлежащих территорий и перевозке малогабаритных грузов. Чем не тихая гавань для первопроходцев? Отважных людей, пустившихся в космическое путешествие, каждое из которых может оказаться последним.
В несколько прыжков космонавт достиг лунного модуля. Прикоснувшись электронным ключом, вшитым в окат рукава к сканеру на округлой двери, он сделал шаг назад, ожидая. Щелкнув, магнитные замки открылись, дверь мерно отъехала, впустив астронавта в первый тамбур, затем также плавно закрылась за ним. Сработал датчик герметизации, где-то за обшивкой довольно заурчали электродвигатели, загорелась зеленая лампочка, и вторая дверь, более увесистая, чем первая, медленно стала отъезжать в сторону, оголяя перед входящим небольшое, но светлое помещение. Вход в капсулу был открыт – невидимая тонкая грань между жизнью и смертью, хаосом и домашним уютом с аккуратно расставленными вещами и горячим чаем или кофе.
Нельзя сказать, что кадровый офицер чего-то боялся, такого не было, но ощущение присутствия кого-то или чего-то было, оно всегда появлялось, когда космонавты покидали орбиту Земли. Человек понимал, что является гостем на этом безжизненном пространстве – гостем вошедшим без приглашения.
Переступив через порог, Сёмин ощутил облегчение – облегчение, которое испытывает человек, войдя в своё убежище, пусть даже оно и является временным и не таким уж надежным, по крайней мере с виду. «Дом, милый дом», – протянул он иронически, поставив продолговатый металлический чемоданчик в нишу для ремонтного оборудования.
Еще в детстве Андрей видел странный сон, который всё снова и снова повторялся: он идет босиком по поверхности неизвестной планеты, в пальцы впиваются острые камни и раздирают кожу, но мальчик не чувствует боли. Наполовину уже поглощенные грязно-серым грунтом, повсюду разбросаны чьей-то невидимой рукой обломки шаттлов и ракет, в разбитых иллюминаторах которых затаились вечный покой и тишина.
Часто он просыпался среди ночи и подолгу смотрел в темное окно на мерцающие вдалеке звёзды. Какие мысли были у мальчишки и что завладело его сердцем, остается загадкой.
Кратер А-396
Работа шла в штатном режиме. Космонавты чувствовали себя хорошо, регулярно отправляя отчеты на Землю и с каждым днем выезжая на луноходе все дальше и дальше от модуля жизнеобеспечения.
Запись в дневнике руководителя миссии полковника Евстигнеева: «24 сентября 2045 года. В течение двух часов двигались на северо-восток к кратеру А-396. Местность изменилась, много кратеров, некоторые из них странной неправильной формы».
Каждый день выходя на поверхность для проведения плановых работ, майор Семин не раз уже подмечал, что разбросанные мелкие горные породы или останки метеоритов, валявшиеся под ногами, меняли свое местоположение. Будто живые, они бродили по лунной поверхности, некоторые более крупные – размером с кулак, оставляли за собой след в виде бороздки. В чем был смысл и какая сила двигала их, оставалось неизвестно, но этот феномен заметили еще предыдущие группы.
Основной гипотезой были гравитационные аномалии, связанные с внутренним устройством Луны. Вероятно, здесь находились некие залежи руды или других схожих элементов с высокими магнитными свойствами. Собственно говоря, на этом и остановились, потому как информации было мало, а исследования в этой области на должном уровне еще не проводились.
Покорители космоса замечали необъяснимые явления, но не каждый говорил об этом, боясь, что его сочтут сумасшедшим или психически неустойчивым.
17 сентября 2045 года. Во время одного из обследований близлежащих кратеров было обнаружено некое углубление кратера А-396, то есть он продолжался, уходя вниз под углом 45 градусов. Не стоит объяснять, что такая находка поставила в тупик не только астронавтов, но и весь персонал ЦУПа на Земле. Естественно, что первым решением было, отправить мини-бота для детального исследования. Оператором миссии «Погружение» был Терехин А. Н., ассистировал Илюхин Д. В.
...
Зайдя в проем, мини-бот обнаружил, что углубление уходит еще дальше и все это при соблюдении одного диаметра штольни. Обследование продолжилось, прямая трансляция (с поправкой на пространство и время) передавалась в ЦУП.
Такая находка не могла остаться без внимания: во-первых, это готовый тоннель, то есть не нужно доставлять тяжелое буровое оборудование на Луну и прокладывать всё самим, а во-вторых, можно обнаружить ископаемые, содержащиеся в недрах. ЦУП и не надеялся на такой подарок.
Timeo Danaos et dona ferentes... «Бойтесь данайцев, дары приносящих»
Бот неспеша катил по кратеру А-396, выполняя свой автоматизированный долг, приближаясь к эпицентру воронки и одновременно боковому углублению на дне – черному порталу в неизведанное.
Оба космонавта находились на краю кратера, который был в диаметре более чем пятьдесят метров.
Управляемая машина замерла перед входом мрачного зева, руководствуясь мужеством или сомнением её операторов. Наверняка они психологически готовились увидеть нечто.
– Ты готов, Денис, исследовать таинственные дебри и увековечить своё имя в истории первооткрывателей Луны? – поинтересовался Терехин у напарника.
– Имя в истории – это много, а вот внеплановая премия – в самый раз! – ответил Илюхин (младший научный сотрудник по роботехнике и электронике), расплывшись в улыбке на всю ширину шлема.
– Конечно, в двойном размере! Ну, тогда поехали, – с одобрением скомандовал Андрей, и откинув защитный клапан на пульте управления, щелкнул красным тумблером, мини-бот озарил ярким светом вход, зажужжал и резво тронулся вперед навстречу неизвестности.
– Главное, чтоб оттуда не выехали – за премией нашей... – пошутил Илюхин, но шутка не зашла.
Терехин недобро посмотрел на товарища, Денис заметил этот взгляд, но ничего не сказал. Оба лунных исследователя понимали – ожидать можно было чего угодно и даже более того.
Со стороны это действие смотрелось занимательно и даже сюрреалистично: два человека в скафандрах на фоне лунного пейзажа стоят на краю жерла, один из них держит пульт управления от минимашины. Застыв, они вглядываются вглубь воронки, где четырехколесный роботизированный монстр, воинственно вгрызаясь в лунный грунт шел в иной мир, ну, или в иной мир номер два.
– Какой яркий свет у этого бота, – тихо прошептал Илюхин, рассматривая внутриутробный ландшафт в видеоизображении.
На экране монитора по округлым стенам пещеры, то и дело выхватывая выступы и небольшие насыпи со сводов потолка, подпрыгивал свет. Уже прошло десять минут, как они начали свою исследовательскую экспедицию, а из ряда вон выходящее все так и не появлялось. Нервы их были напряжены, ежеминутное ожидание истощало, космонавты быстро утомлялись.
Вдруг картинка на экране монитора погасла, а за этим пропал и контакт с ботом. По радиосвязи прозвучало /ЦУП/: «Не беспокойтесь, это штатная ситуация, мы отключили вас от робота. Дальше управлять машиной будут наши специалисты. Возвращайтесь в модуль. Спасибо за проделанную работу, конец связи».
Тут стоит отметить, что неожиданно для многих в Центре Управления Полетами гражданский персонал попросили оставить помещение, внутри остались только военные специалисты.
Синхронно на всех столах мигали экраны мониторов, ожидая дальнейших команд. Атмосфера в управлении стала возбужденной, невидимые нервно-психологические импульсы заполнили помещение.
Десять дней спустя
После экспедиции в тоннель космонавты Терехин А. Н. и Илюхин Д. В. были возвращены на Землю под предлогом их высокого нервно-психического напряжения – одним словом произошла ротация.
На смену отправили резервную группу, но уже исключительно в составе военных специалистов. Плановая группа гражданских космонавтов осталась на Земле.
12 часов 10 минут по земному времени. Перекусив без видимого аппетита, полковник Евстигнеев и майор Семин стали собираться к кратеру под номером А-396.
Полковник открыл оружейный шкаф и достал оттуда странного вида пистолет с длинной и широкой рукояткой, а также необычно вытянутым стволом. Он передал первый экземпляр Семину, тот пристегнул его на магнитную кобуру на поясе, не удосужившись проверить. Второе оружие Евстигнеев взял в руки, легким нажатием большого пальца вытащил длинный магазин, в котором желтым металлом поблескивали патроны, одобрительно кивнул и бесшумно вогнал обойму в рукоять, затем вставил пистолет в магнитный пазл на ремне.
– Ну что, с Богом! – то ли сказал, то ли скомандовал Евстигнеев и они оба направились к выходу.
– Хороший день для свершения великих открытий, – подхватил майор, улыбнувшись.
Полковник промолчал. Видно было, что он испытывает тревогу перед предстоящей экспедицией, а это плохой знак, подумал Семин. Сам майор чувствовал себя хорошо, он ощущал некий прилив сил. Не ясно было связанно ли это с предстоящим исследованием или просто он отлично выспался (что бывало на Луне редко).
Уложив оборудование в вездеход и аккуратно взгромоздив ботомобиль, они отправились к кратеру.
Кратер
Семин, держась за поручень, рассматривал пейзаж, раскинутый по всей поверхности обзора. То большие серые валуны сменяли дюжины мелких, то вдруг возникала череда выросших кратеров, и тогда полковник, аккуратно выруливая и сбавляя скорость, маневрировал среди этих вздувшихся и лопнувших пузырей реголита. Змейкой вперед уходила колея, виляя между препятствиями, она опускалась на дно небольших впадин и, взбираясь снова вверх, исчезала за очередным препятствием.
Семин искоса наблюдал за полковником, тот, крепко держа штурвал, напряженно вглядывался в пустынное шоссе, на котором бесшумно мчался навстречу своей судьбе единственный луномобиль.
Огибая здоровенный валун причудливой формы, колея вывела их к краю жерла, разверзшегося беззубой пастью под сводами необъятного космоса.
Вездеход, сбавив скорость, медленно въехал на насыпь и остановился. Поддавшись вибрации от механического воздействия, соскользнул кусок породы и покатился по склону. Подпрыгнув на кочке и сделав несколько оборотов вокруг своей оси, он замер у подножья пещеры, поглощавшей свет на сужающемся дне жерла.
Два пучка фар вездехода били вверх над головами астронавтов, спускающихся к пещере. Впереди группы, состоящей из двух человек, аккуратно минуя преграды, катил бот. Если бы был третий участник экспедиции (оставшийся у луномобиля), то он непременно увидел бы, как два луча света, блуждая по отвесному темному склону, мерно погружались на дно кратера.
Лунная штольня
– Удачи, товарищи! Любая нештатная ситуация – немедленно возвращайтесь к вездеходу, – прозвучало в наушниках пожелание и указание от ЦУПа.
– Спасибо, – сухо ответил Евстигнеев и достал оружие из магнитной кобуры.
– Что ты, Евгений Викторович... В кого стрелять собрался? – поинтересовался Сёмин у полковника.
Полковник, нажав на кнопку отключения внешней связи, быстро произнес: – Да, не зря же они гражданских сменили на нас и сюда прислали, да еще выдали вот это, – он потряс темным пистолетом в толстом пучке света, исходившего от фонаря на шлеме. – Я все время думал об этом, информации никакой не дали, а почему? Да потому, чтоб не испугались увиденного, вот что я думаю по этому поводу, – заключил он и нервно зашебуршал ботинками по камням, будто ища более надежную опору для своих слов, затем отпустил кнопку радиоустройства.
– Послушай, Жень, – начал было Сёмин и осекся. – Товарищ полковник, разрешите выполнять спуск, – по-военному отчеканил он и подмигнул Евстигнееву.
– Разрешаю, – тихо сказал полковник и осмотрел теперь уже возвышавшиеся над ними края жерла, которые частично освещали два луча вездехода.
– С Богом, – произнес Сёмин и шагнул в темноту пещеры, где впереди него резво бежал бот.
Полковник проводил взглядом товарища и нервно осмотрел края кратера еще раз.
– Ничего, мы еще посмотрим, кто кого, – еле шевеля губами произнес он и взглянул в штольню. Семина уже видно не было – видимо, он скрылся за одним из поворотов, которых было не мало.
...
Чтобы обезопасить себя, майор запустил бота в автоматическом режиме на двадцать метров вперед и не спеша следовал за ним, смотря в монитор и иногда поглядывая под ноги, дабы не окончить экспедицию, так и не начав её.
Сёмин вспомнил случай, который произошел с американскими исследователями. Один из членов команды, пытаясь спуститься в жерло, споткнулся, и пролетел несколько метров и ударился шлемом о небольшой кусок метеорита, потеряв сознание. Дело шло к ночи и искать его не представлялось возможным, группа нашла его на следующий день. Температура в темное время суток на глубине кратера достигла минус 270 градусов, когда сам скафандр рассчитан лишь на минус 180 градусов.
Вероятно, если бы он успел подняться хотя бы на поверхность, то выжил бы, – подумал Семин и стал прикидывать на сколько падает температура тут, в штольне, в ночное время суток.
Неожиданно минимашина следовавшая впереди, замерла.
– Что такое, в чем причина... – озадачился человек.
На экране майор увидел стену, бот остановился, ожидая дальнейших указаний. Впереди был тупик, но тупик правильной квадратной формы, выдолбленный или вырезанный в породе.
Сёмин остановился, рассматривая изображение, затем сложил планшет и, положив в набедренный широкий карман, двинулся вперед к озаряемой светом квадратной стене.
Тем временем на поверхности
– Что там у тебя случилось? – тревожно осведомился Евстигнеев у Сёмина, – почему встали?
– Тупик, товарищ полковник, – многозначно ответил Сёмин. – Буду проводить осмотр, – сообщу, как закончу.
– Хорошо, через 10 минут связь, – закончил полковник и взглянул наверх.
По лунным суткам еще был день, но что-то громадное закрывало пространство над кратером, зловещая темнота поглотила желоб, будто огромная крышка подмяла под собой полковника, его товарища и минибота вместе с пещерой и кратером. Стало непроглядно темно. Там вверху два луча вездехода пытались пробить застлавшую вокруг черноту. Затем неожиданно свет фар дернулся, задрался, вездеход плавно пошел назад, а за ним и два луча, исчезая с края уступа.
Полковник понял, что кто-то оттаскивает вездеход. Идти проверять, кто это мог быть, зная, что на Луне есть только два живых существа, ему не хотелось.
– ЦУП, вызываю ЦУП, – чувствуя, как бешено колотится его сердце, тихо проговорил он в микрофон. ЦУП молчал, слышались одни помехи.
– Майор Сёмин, Андрей, – не выдержав, наконец, выкрикнул он. Ему опять ответила тишина.
Машинальным движением достав оружие, полковник Евстигнеев пристально всматривался на место, где только что стоял вездеход. Его встроенный нашлемный фонарь осветил очертания кратера: два рослых, худощавых силуэта стояли у края и смотрели на него.
– Бог мой, – просипел человек и поднял пистолет, целясь в незваных гостей. Нашлемный фонарь его часто заморгал, затем потух, включился снова, и полковник увидел, как два исполина не спеша спускаются к нему, фонарь моргнул еще раз и окончательно потух. В кромешной тьме вспыхнули два выстрела.
...
Луч прожектора минибота лежал на большой стене с выраженными квадратными очертаниями. Видно было, что стена была изготовлена искусственно, её тщательно отшлифованная поверхность не оставляла в этом никаких сомнений. В самом её центре был расположен выпуклой формы двенадцатигранник.
Следов на полу никаких не было и, вообще, пещера представляла собой давно заброшенную шахту и, если ранее какие-то догадки были об искусственном её происхождении, то стена окончательно убедила майора в этом.
– Странно, почему долго не выходит на связь Евстигнеев, – подумал Семин, но тут же отбросил эту мысль, сославшись на глубину тоннеля и слабость сигнала.
Его рука сама потянулась и нажала на выпуклый додекаэдр, стена отошла внутрь и замерла, посыпалась пыль, в тоннеле стало абсолютно ничего не видно. В ярком прожекторе бота она кружилась и извивалась, постепенно оседая на пол. Бесшумно стена приняла горизонтальное положение и легла в углубление в полу, представляя собой первую ступень широкой лестницы.
Недра Луны
Шумно дыша, позабыв о светившем сзади боте и полковнике, оставшемся наверху, майор двинулся вниз. Ступенька за ступенькой спиралевидная гигантская лестница уходила все глубже и глубже. Из-под потолка появился слабый фосфорический свет .
Минуя несколько десятков превосходящих всякую меру ступенек, Семин очутился перед длинным коридором из прозрачного толстого стекла или что-то в этом роде. Сквозь него была видна порода, торчащая неровностями, камнями и мелко-зернистым веществом. В конце колбы, так про себя назвал майор странного вида коридор, находилось большое зеркало, но оно не отражало, оно переливалось мелкими волнами.
– Так, так, так, – произнес майор и стал прикидывать варианты развития событий. – Пути было два: первый, назад наверх к жилому модулю и целому вороху вопросов без ответов, и второй, вероятно, зеркало – это дверь или портал, но куда он мог вести? И это был хороший вопрос, а ответы находились прямо перед ним.
«Чем больше размышлений и сомнений, тем более эмоции захватывают власть над человеком и он превращается в безвольный овощ, там, где каждая секунда дорога», – вспомнил Семин слова профессора Гарина на лекции «Основы безопасности и быстрого принятия решений в рамках ограниченного времени».
«Ну, я ведь во времени не ограничен, – попытался увильнуть майор от главного решения идти или не идти, и тут же осёк себя. – А началось – размышления и сомнения».
Сёмин знал, что запаса кислорода оставалось часов на шесть-семь еще, и беспокоиться не стоит: если что, то он успеет вернуться к вездеходу, где были запасные портативные баллоны.
Астронавт медленно подходил к живому зеркалу, оно звало его, завлекало своим спокойным размеренным танцем. Майор Семин поднял руку и прикоснулся указательным пальцем перчатки к живой материи. Затем оттянул руку, и жидкая стеклянная масса, обвязавшая было палец перчатки, отпрянула назад в зеркальную стену и растворилась в ней.
– Ага, среда была нехищная, – подумал майор. – Иначе бы она затянула его при первом прикосновении.
Он распрямился и сделал два шага вперед в органическую субстанцию. Вязкая масса приняла его, заволакивая и погружая вглубь себя. С каждым шагом космонавт исчезал в клейкой зеркальной массе, только резервный кислородный баллон, закрепленный на спине скафандра, оставался на виду, но вскоре и он исчез.
...
Медленно органика отпускала, он чувствовал, как ноги вырвались из желеподобного плена и вступили на твердое основание. В руках появилась легкость, сопротивление массы исчезало, последние струи зеркальной жидкости утекали с шлема, действительность принимала свой обычный облик, образы фокусировались, возникали силуэты и очертания.
– Какого... – слова повисли в вакууме шлема.
Картина, представшая перед астронавтом, поражала воображение своей неординарностью и простотой одновременно.
На все видимое пространство, доступное человеческому глазу, распластались гигантские разной геометрической формы механизмы, облучающиеся энергетическими разноцветными волнами. Все это вращалось, развергались огромные энергетические всплески и тут же, затухая, рассеивались по всем устройствам разом, словно поглощенные ими. Не меньше и не больше, а картина создания мира.
Дед, который...
На прямоугольном устроенном выступе, к которому спускалась лестница, стояли непонятного назначения устройства, посредине расположился стол на сплошных широких ножках с большим овальной формы предметом, напоминающим монитор компьютера. Возле стола в неровно отрезанном по колено старом трико фирмы «Адидас» с характерными тремя полосками, в полосатой майке типа тельняшка и с электрогитарой в руках, корчился старик. Он выдавал какие-то па и, уподобляясь рок-гитаристу, прыгал на одной ноге босиком, задирая гитару вверх и треся косматой седой головой в такт музыке. Музыка же звучала с такой силой, что казалось, затмевала энергетические раскаты мироустроительных механизмов или как их там...
– Черт тебя побрал бы, так это же Металлика композиция Mama Said, – удивленно пробормотал Сёмин. Дед продолжал судорожно корчиться с электрогитарой, сигая по воображаемой сцене.
Майор открыл шлем и вдохнув чистый, но сильно ионизированный воздух, как после грозы, стал спускаться по лестнице.
Добубнив на ломаном английском последние куплеты и дернув еще раз гитарой ввысь, дед, наконец-то, успокоился и, смахнув со лба прядь седых волос, уставился на астронавта, затем улыбнулся и произнес:
– Аааа, Андрей Викторович собственной персоной, а мы вас еще год назад ждали-с, – просиял еще шире дед и сделал нечто вроде реверанса, облокотившись правой рукой на электрогитару, а левую заведя за спину. При этом седые волосы его свисали, чуть ли не касаясь пола.
– Вы кто и какого черта здесь происходит? – первое, что пришло на ум, спросил майор.
– Я-сс? – уточнил седовласый. – Прошу прощения, забыл представиться, Антоний Вениаминович Тараканчиков, можно просто Толян, – осклабился он. – Ну, что же я долгожданного гостя голодом морю, – спохватился Толя, смахнул волосы со лба и, поставив гитару, спросил. – Чаю, кофе, а может быть Ооодки?
– Водки, – поправил и заодно согласился Андрей.
– Ааа, чтоб её собаки съели, запамятовал название, – хохотнул дед и открыл здоровенного размера шкаф-холодильник. – Сейчас, сейчас, мы что-нибудь найдем. А вы раздевайтесь пока, голубчик, чувствуйте себя, как дома, – выглянув из-за плеча, произнес дед.
Не успев повесить скафандр в шкаф, майор Семин заметил, как два высоких и тощих силуэта возникли на пороге двери, через которую не так давно переступил он сам.
– Аааа, – теперь уже протянул майор.
– А эти... – Толян обернулся и махнул им рукой. Существа чуть поклонились и, развернувшись, исчезли в живом зеркале.
– Это bodyguard, – пояснил он. – За порядком смотрят, чтоб не шастали тут всякие, – снова хохотнул дед.
Разлив водки, дед поднял стакан, наполовину наполненный прозрачной жидкостью, широко улыбнулся и изрек:
– Ну, за встречу, Андрей Викторович! – и ловко опрокинув Ооодку в себя, громко крякнул, сморщился и залакомился солёным огурцом.
– Откуда дары? – поинтересовался майор, указывая на богато устланный стол.
– Та, фирма поставляет, ешь, не хочу, – отмахнулся Толик, продолжая смачно хрустеть огурцом.
– Фирма веников не вяжет, – сострил Семин.
– Веников нет, а вот новые миры получите распишитесь, – хохотнул дед и, высоко держа здоровенный кусок солонины, стал ловить его ртом, прицеливаясь и, наконец, отхватив нехилую часть, Толян опять хохотнул, но уже с набитым ртом.
После третьего полупустого стакана водки Семин, изрядко уже охмелевший задал главный вопрос, волновавший его с момента входа в это высокотехнологичное логово с непонятными секьюрити.
– И что это все значит, Анатолий, и как это понимать? – прямо в лоб спросил он.
Дожевав кусок солонины, Толян посмотрел на Семина и спросил.
– Ты на лифтах ездил ранее? – спросил он просто и не к месту.
– Ну да, конечно, ездил, что за вопрос, – непонимающе ответил Семин.
– Про технический этаж слышал? Ну, тот, что обслуживает исправность лифтов? – спросил он.
– Естественно, знаю, у тещи прям над головой такой расположен, жужжит все время, – буркнул Андрей.
– Оставь в покое свою жужжащую тещу, – ухмыльнулся Толик. – Тут то же самое, только в масштабе солнечной системы. Каждый энергетический блок отвечает за определенную планету, гравитацию, баланс, температуру, маршрут крупных метеоритов, угрожающих системному порядку, все просто, – опять осклабился он и разлил еще по полстакана Ооодки.
– А я тут причем и где Евстигнеев? – неожиданно опомнился он.
– Начальник твой уже на полпути домой, бодигарды так пошумели, что сородичи наши еще не скоро тут окажутся, – гоготнул он.
– А я здесь почему? – с удивлением уставившись на Толяна, поинтересовался Андрей.
– Ты? Ты моя смена, они тебя выбрали из 10 миллиардов землян, – пояснил Толик и почесал подбородок.
– Кто они? – нахмурил лоб Сёмин.
– Увидишь потом, Андрей, – вздохнул Антоний и отвернулся.
Видно было, что диалог этот ему порядком наскучил и он хотел отдохнуть от гостя. Человек, привыкший к одиночеству, трудно переносит себе подобных, тем более докучающих еще и вопросами.
– Давай, покажи нам что-нибудь, долбанный ящик, – обратился он к овальному предмету на столе и добавил. – Мексиканов, они меня успокаивают.
На экране вдруг вспыхнула картинка, актеры чувственного сериала с томными лицами признавались друг другу в любви: – Антонио, я люблю тебя, – в ответ ей прозвучал грубый мужской голос, также полный любовной тоски. – Маурита, звезда моя, я убью его, и мы будем вместе навсегда...
Толян одобрительно что-то пробубнил и устроился поудобнее в огромном эластичном кресле, закинув ноги на широкий подлокотник.
– Чертов придурок этот Антонио... Давно нужно было грохнуть этого старого козла Хуана Альберто... – и довольный собственным умозаключением, добавил. – Эти чиканосы все-таки научились снимать хорошие фильмы. Альберто, старый ты пердун, такую бабу прозевал...
Толян в сердцах обласкал еще пару персонажей из кинофильма, нецензурно выражаясь в их адрес и уснул. Позади него в громадном вакууме Луны жужжали и переливались огромные потоки энергии.
Андрей долго смотрел на перекаты, мерцания и сияния энергетических сгустков, пытаясь восстановить логический ход состоявшегося разговора, но напряженный день и Ооока Толяна взяли верх над физически и психически измотанным астронавтом – он уснул крепким и спокойным сном.
...
Рука потянулась к груди, ища собачку от молнии, чтобы расстегнуть спальный мешок, но к удивлению Андрея, такового предмета не нашлось. Он открыл глаза и с ужасом вспомнил вчерашний день и проведенный вечер. В воздухе невероятно сильно пахло озоном, до потолка было метров так шестьсот-семьсот, а может и больше.
«Бог мой, – пронеслось у него в голове. – Все это действительно правда, Толик, а где Толик?», – и он привстал на локтях пытаясь оглядеться.
Но вокруг никого не было, на столе лежал овальный синий предмет с круглой красной кнопкой, Андрей нажал на устройство. Выскочила полноростовая голограмма Анатолия, он весело улыбался и всячески ерничал, потирая руки.
– Прости, Андрей, иначе я не мог поступить. Со мной произошло то же самое, благо их технологии позволяют быстро усвоить материал. Есть обучающие программы, которые записывают всё на коре головного мозга, впрочем через сутки, другие, ты уже будешь совсем иным человеком, человеком с новым уровнем знания. Пройдет месяц-два, и ты поймешь меня. Вероятно, когда ты проснешься, я буду уже дома, вернее в своем новом доме. Они скинут мне лет так 30-40, надеюсь, – он натянуто улыбнулся и продолжил. – Это обычная сделка для лунного технаря, только об этом узнаешь, лишь проснувшись, как ты сегодня, – Толик хохотнул и потер нос. – Ну, вот в принципе, и все. Да, на пульте управления лежат модульные очки, это обучающая программа, первую неделю все будет работать в автоматическом режиме, далее программа начнет подключать тебя и знакомить с устройством и системами. Средний срок 10 лет, потом тебя заменят и отправят на Землю. Удачи.
Голограмма исчезла.
Андрей стоял у перил ограждения платформы, словно разглядывая и играя с ним, электрические заряды вырабатываемой энергии переливались, троились, исчезали, и снова появлялись.
– Я технарь, я чертов лунный техник, – однотонно выдавил из себя Андрей, вероятно, еще не осознавая до конца своё теперешнее положение.
Другие рассказы: