Мы не можем сегодня не говорить про Григория Паламу. Но говорить нам с вами о нем, это все равно, что рассказывать детям в садике, например, смысл романа Шолохова «Тихий Дон». Дети бы слушали нас, конечно, внимательно, но они бы ничего не поняли. А мы бы чувствовали себя в странном положении.
Мы сегодня вынуждены говорить с людьми об очень высоких предметах, до которых все мы (и пастыри – в том числе) просто – преступно не дотягиваем. И не говорить про это – нельзя, а говорить про это – сложно.
Мы живем в этом странном мире, похожем на сумасшедший дом. Только что – без стенок и без санитаров. Сейчас трудно найти человека, который бы блудником не был; трудно найти человека, у которого было бы психическое здоровье. Люди – ну просто больны.
А Церковь сегодня нам говорит: «Поговорите-ка с людьми о том, что они должны быть – живые боги, что они должны быть в огне благодати». Не в адском огне, а в огне благодати!
О чем нужно постоянно говорить «нам»? (Мне... Вам... Всем...)
О том – чтобы мы… ну, не развлекались умом на молитве. О том – чтобы мы, в конце концов, прекратили болтать друг с другом – хотя бы в храме, хотя бы в церкви. Это все равно, что «к царю пришел, к царю спиной повернулся и разговариваешь со своей товаркой о том, по сколько продаются яблоки в магазине». Это – просто безобразие!
Вот об этом нужно говорить. А мы вынуждены говорить о том, что мы – «обожеными» должны быть!
Очень часто люди, когда смотрели на страдания христианские, говорили: «Я не понимаю вашей веры; но то, что Бог ваш – Свят и Бог ваш един такой и другого такого нету – в этом нет сомнения». «Велик Бог христианский и я – христианин!» – так кричали многие мучители, которым повелевали терзать, строгать и мучать бедные тела святых страдальцев.
Вот об этом, сегодня мы должны, собственно, и говорить. Потому что – Григорий Палама, (архиепископ Солунский города Фессалоники, живший за сто лет до падения Константинополя, в четырнадцатом веке) посвятил свою жизнь тому, чтобы разговаривать с людьми о том, «кем» они должны быть.
Христианство не исчерпывается моралью, христианин – это не есть просто «добрый человек», который готов на самопожертвование, готов на взаимопомощь, готов на какие-то добрые дела. Это все, так сказать, некий «детский садик» христианства.
Мы сегодня должны про Фаворский Свет говорить.
На Фаворской горе, на Фаворе, когда Христос поднялся с учениками, Он преобразился перед ними. Как говорят Отцы (собственно, Палама и говорит об этом), Господь не Сам изменился, – Он изменил глаза учеников, чтобы они были способны посмотреть хоть немножко на то, какой Христос по-настоящему. Это же – Солнышко Божие. И на Фаворской горе Он, как бы, приоткрыл эту завесу плоти Своей; для того, чтобы засиял Лучик Святой – (Вечный Луч, Вечной Правды) – на учеников.
Это – Фаворский Свет! Это – он! Этим Светом должны светиться все мы! В идеале своем! Должны быть светлые все христиане. Должно быть – «Вот по улице иду – и тут же вижу: кто – христианин, а кто – не христианин». По идее так должно быть. Конечно, так не будет. По улице бегут все – в землю смотрят или на витрины «зыркают», на метро спешат. Какое там! Видно ли там христианина? Да не видно там никого! (А может и видно. Не знаю – сложно это все).
«По идее» надо, чтобы светился человек. Но не своим каким-то светом, искусственным, люминесцентным, а светился Божиим Светом, Христовым Светом.
Чтобы, например, человек – «до службы» и – «после службы» отличался. Чтобы он до службы приходил в храм – один, а выходил – другой. Вот если бы, например, кто-нибудь захотел проверить: «А чего они в церковь ходят?» Стоял бы внимательно, и наблюдал: «Вот – идут... Один, второй, третий, четвертая, пятая... Заходят, заходят…Ну-ка, постою- ка я здесь два часа, посмотрю какими они выходят?» Постоял... «Выходят... Другими выходят! Да – вижу – выходят светлыми, другими. Да – «зачем-то» в церковь ходят!» А если человек – таким зашел и таким же вышел, тогда человек, наблюдающий за тобой, задает себе закономерный вопрос: «Чего ходил? Что получил? Что взял?»
Нельзя же не взять ничего из Церкви! Вот нужно: зашел – один, вышел – другой.
Этот Свет, друзья мои, он – цель христианской жизни. Свет Божий – который должен просветить человека и внутри, и снаружи. Так, чтобы, когда ты умер, даже не было бы сомнения, куда ты пошел. Понимаете? Потому что – подавляющее большинство крещеных людей по смерти оставляют вопрос за собой: «А где он? А куда он пошел?» «Он к Богу пошел? – Не знаю!» Поэтому – столько панихид всяких, столько разных заупокойных богослужений. Столько разных: «Упокой! Упокой! Упокой!» «Помяни! Помилуй! Помилуй!» «Пощади, Господи, яко Благ, рабы Твоя!» И так далее. Потому что – непонятно, куда идут эти христиане (которые – «глаголемые») по смерти. А нужно жить так, чтобы ни у кого не было ни малейшего сомнения: «Человек ушел ко Христу.
Вот об этом (конечно, не только «об этом» – все гораздо сложней, гораздо глубже, гораздо выше) говорит Григорий. Но мы с вами, знаете, как «ПТУ-шники, пришедшие на лекцию в Академию Наук» в данном случае. И нам академик рассказывает (этим ПТУ-шникам) о том, какие высокие проблемы решают математики, теоретические физики. Но он, конечно, сломает себе язык, потому что понимает: люди эти – во-первых, не поймут ничего, а во- вторых, им не это надо. Им надо что-нибудь попроще и, так сказать, «поземнее».
Так и мы сегодня пытаемся говорить про Григория Паламу.
Я прочитал штук двадцать пять проповедей разных (и – девятнадцатого века, и – двадцатого, и уже – двадцать первого века) на День Памяти Григория Паламы. И как-то все проповедники... так – «боком-боком и – в сторону». Вроде нужно что-то сказать, но слишком высокая тема. Не сказать – нельзя, а сказать подробно – сложно.
Но именно с Григория Паламы и начинается настоящий духовный раздел между Католическим Западом и Православным Востоком. Католики в упор не понимают того, о чем говорил Григорий, об этой «благодати», об этих «энергиях Божества», которые пронизывают весь мир и освящают верующего. Это непонятно католику, у него совершенно другое направление ума и направление аскетики и молитвы.
То есть, в принципе, Григорий Палама стоит на водоразделе вообще всех духовных процессов, и с ним нужно «разбираться». Но – не нам с вами! Не мне – убогому и не вам, таким как я. Чуть лучше, может, но тоже – не далеко убежавшим.
Аминь.
Если вам понравилось и было полезно, ставьте лайк. Это позволит показать эту статью как можно большему количеству людей.
Подписывайтесь на канал! Все статьи канала здесь
