Время наступило пасмурное, что ли... Непонятное. Нам предки говорили, что раньше было дивно. Ходили звери - мамонты, были хищники, их стерегущие и добывающие, надо было иной раз отбиваться и от них, но зато, когда добывали мамонтов, оленей огромных — то сытно жили, вольготно.
Не то наступило. Ну грязно, конечно, бывало вкруг наших прошлых стоянок. Кости-то, чего их относить далеко? Бросали рядом, да зато отбирали перед этим лучшие, а с тех, что всё же выкинули, итак нельзя было толковых вещей сделать, разве что мелочёвку приятную.
Зато выбранные тщательно обрабатывали, делали разные дивные штуки. А сейчас из чего их делать? Забрали боги Рожаницы (научное — древнейшие божества фиксируемые у всех народов Евразии и Америки — богини оленей, богини удачной охоты) огромных оленей, тем более забрали мамонтов и прочих крупных тварей. Оставили мелких проворных оленей, лосей одиноких, косуль как ветер несущихся, злобных и ярых кабанов. За ними ещё погоняйся. А прошлые люди жили не в пример лучше. Небо по сказам их, по легендам дедов, почти всегда синее-синее было. Дожди редко шли. Прямо на воздухе вольном сушили, выделывали шкуры.
Одежду шили, удивительно тёплую, ибо морозы тогда зимами стояли страшные, птицы иной раз не выдерживали, падали комками. Но наши предки не дурковали, старались всё сделать по уму, и получалось. Мяса навялят, насушат. Бивни хорошие для жилищ как крепления используют, шкуру — что мамонта, что крупных оленей — на одежду пустят, из более мелких шкурок и остатков сделают шнурки.
А потом делают основу одежды. Скрепляют через дырочки выделанную кожу, метко и аккуратно продуманные куски, не абы какие.
И не страшна потому зима была. А была она долгая всегда, с ветрами жестокими, с духами злыми, что пробовали в человека проникнуть, заворожить и закуржавить по степям.
От них, гадов проклятых мы своих женщин просили нашивать костяные узоры. Сотни бусин, труд огромный, но зато никакая злоба не проникнет.
Наши женщины и дочери с детства вырастали мастерицами, мы их уважали и ценили. Женщина — это и род наш и связь с богами Рожаницами. Обидишь, унизишь её, и не будет удачи.
Говорят, раньше мы все были черноволосы — то предания совсем древние и странные. Но потом боги Севера Сурового многомудрого посеяли средь нас диво невиданное - деток светлоглазых и светловолосых. Раз за разом больше их рождалось. То словно поцелуй мудрых Северных богов для нас был. Глаза — как синь небесная, кожа белая — как снег (научная пометка — светлокожие люди лучше выживают в климате, в котором много пасмурных дней, мало солнечного света).
Не ленимся мы во времена смутные, наступившие ныне, не ленились и женщины, праматери наши. Жили как и мы кратко, да с толком, многое успевали сделать прекрасное, нужное всем.
Узоры сложные, заборонные, обережные. Травы и лекарства из них. Всё на них, на ведуньях держалось (научная пометка — иллюстрации полностью верны в плане инструмента и быта, но в плане цвета кожи могут быть идеализированы, цвета кожи штука вариативная, могли и смуглые рождаться и черноволосые, и рыжеволосые).
А мужикам одно было главное дело - всё для того добывать, чтобы дома еда была, и достаток для новых походов за горизонт. Рисковали? А то! Сейчас таких тварей и не узришь нигде, а тогда стадами шастали, во время-то было. Умные, хобот огромный, силы невиданной нам ныне. Важно было такого напугать, отбить от стада, иначе, коли они стоят плечо к плечу, к ним не подойти. А поодиночке хоть и большой мамонт, зато неповоротливый. Но прежде, чем до копья дойти, лук нужен, без него на мамонта идти почти верная смерть кого-либо из племени.
Уже тогда дошли опытом и пробой, какие нужны стрелы, и копья, и наконечники против их. Острые наконечники на стрелах, но с овальной формой, что бы если воткнулась стрела, то сама никогда не вышла обратно. Да, вогнать в тушу её сложнее, чем плоскую, но мамонт зверь выносливый, крови в нём много. Это не косулька востроногая, которую как раз надо стрелой с тонким наконечником брать. Мамонта важно утыкать ими, уязвить в бока, что бы саднило, злило и пугало его. Он умел выдёргивать стрелы хоботом, но из-за формы наконечника каждый раз выдернув, ещё сильнее разрывал и разрезал рану, итак нанесённую вогнанной стрелой. Так и брали их, добывали еду и всё, что можно. Когда зверя совсем изматывали с расстояния, можно было подходить с копьями.
Вот копья-то были иного склада, длинные и тонкие наконечники, чтобы пробивать даже голову, рядом с глазами и хоботом, это у мамонтов самые слабые места. Зевать нельзя, в ярости и отчаянии много наших предков убило и изувечило бивнями, хоботами и ступнями.
Правда звери хищные тоже не дремали. Но наши всегда были готовы отоварить наглецов копьями, с этим никогда проблем не было, любого льва и тигра могли угомонить.
Тех, кто уходил вечной дорогой в белые пределы, мы с почестями хоронили.
Но иной раз уходили не от убийства на охоте, а от загадочной болезни. Семьями люди умирали, мы тогда старались запутать смерть, чтобы новых за собой не свела в белые пределы. Красили необычно лица ушедших, вернётся смерть приглядеться да сравнить с нами и не найдёт похожих, тогда и пойдёт дальше своей дорогой. Ибо мёртвое лицо да ушедшего от хвори, совсем дурное, больное оно даже после смерти, неуспокоенное. Потому одного можно охрой украсить, другого белой глиной с охрой, а третьему совсем лик закрыть, ибо из-за болезни предсмертной сильно изувечился он язвой. Но то редко было, реже чем сейчас....
Ведь как раньше было? Древние и мудрые донесли до нас те сведения. Мамонты кочевали, мы кочевали за ними всегда, а иной раз за огромными оленями. Но тогда на Север нельзя было излишне долго идти, там льды стеной стояли. Степь вокруг дивная, трава порой с тебя ростом, колышется на солнце. Дождей мало, туманов не ведали, ночами звёзды яркие небесный купол обживали, пути указывали верно, не нужны были знаки из камней и столбы из дерева, всё помнили сами.
Перед льдами огромными, на которых даже мелкого зверья не водилось, степи были сухие, солнечные, вольные. На них мы и били зверей разных.
Но потом стали льды стаивать и сначала терпимо было, думали, ну образуется, как-нибудь. Оставались после стаивания мелкие озерца и речки, но поля не скрывало под водой, было, где пастись зверью. Но год за годом род людской сменялся и сменялся, и теплело всё сильнее. Зимы стали не такие морозные, но зато и летом стало сильнее припекать, облака на небе почасту начали гостить, начались дожди, морось, туманы частые, а о туманах-то раньше не слыхивали.
И затем... вот затем и расскажу, что со мной приключилось. Мы поставили свои жилища как раз рядом с крупным стадом оленей. Но в наших краях — не как в краях предков, много деревьев в степи стало вырастать, воды много, зимами иной раз всё стаивало, и обнажал снег землю посредине зимы. Но олени любили такие леса и граничащие с ними степи - чуть-что, и можно спрятаться от хищников, уйти между деревьев, запетлять, а если слабый и отстанет, так это не в убыток стаду. Вот мы с ними рядом и старались держаться. Людей стало больше и больше, уже просто так на чужой удел охотничий не сунешься, живо покажут, где твоё место, а где чужое. Вот и стерегли свои охотничье угодья. Облака стали часты, солнце скрадывали, словно в сумерках иной раз жили, и иногда и дожди могли зарядить на месяц и больше.
И до этого погода всё теплела. Потому мы и стали осваивать плавание на лодках. Предкам-то что, им редко реку большую надо было пересекать. У нас, как только льды великие на Севере стали стаивать, стало невмоготу просто взять и пойти куда-то. Часто без лодки и не сунешься на охоту. Идёшь — ещё сухо, а за ночь потеплело, и днём уже ручей в речку превращается.
И начали мы на лодки больше полагаться. Выручали они нас всегда. Но в эту весну случилось жуткое дело. Проснулись ещё ночью, вода прибывать сильно стала. Это дело привычное, решил я и, проверив снасти, вещи для охоты и вёсла в обережных рисунках, решил поспать до утра. Но к утру началось страшное - вода лютым потоком прибывала, заливая и нашу стоянку, и нас на ней. Кто что похватал, побросал в лодки, и скорее спасаться. Добра потеряли - почитай всё, что наживали, включая оставшиеся от предков мелкие изделия из бивней мамонта, вот ведь ценность-то какая пропала! Стали плыть, чтобы до берега добраться, где сухая земля. А нету её!
Целый день искали, не видно крепкой поверхности. Останавливались, проверяли всё, что могли, только огорчение, и ноги все повымокли. И ведь точно плыли и там, где до этого шли по сухой, плотной степной почве. Вода кругом теперь, леса в воде. Два дня плавали, три, а дальше счёт потеряли, голодом стали мучатся, ведь в спешке всё основное мясо вынужденно бросили на стоянке своей. Дни за днями, и нет спасения. Зверья, конечно, и подавно не сыскать, разбежалось всё, а которое погибло, у тех туш уже пируют вороны и волки, медведи и росомахи. Гибли олени и лоси, увязнув в топкой мочажине, которая получилась вместо степей. Вонь стоять начала сильная, нам такое мясо никак нельзя есть, погибнем, это проверено теми, кто решался в прошлые времена.
Либо мочажина и тонкий слой воды под ногами везде, либо совсем глубоко.
Холодно и сыро ночами, а днём, как проклятый, зарядил дождь, облака низкие несутся и ещё больше воды добавляют. Леса сыреют, многие деревья повырвало с корнем, да ещё все ранее упавшие и не начавшие гнить, начали всплывать. О них две лодки в итоге пробили наши соплеменники, одна семья навеки ушла к водным духам.
Долго нас носило на лодках, никак не могли сыскать места. Но всё-таки встретили высокий, крутой берег реки, обрадовались ему, и с тех пор повелось - берег, значит сбереглись, обереглись, спаслись и защищены от воды, которая только на вид безобидна, когда на неё с берега крепкого и высокого смотришь. Загубить может в единый миг, утопит, заразит простудой, и скрутит тебя болезнь. Вышли на берег оголодавшие и кое-как питавшиеся сырой рыбой. Запаршивели все, ведь вода ледяная, мутная и грязная, в такой купаться — это верная гибель. Половина людей больная, особенно дети. Скорее строить жилища начали, но с оглядкой и прошлым опытом, теперь выбирали место так, что бы повыше располагалось. Но там, где высадились не было крупного зверя - больших оленей. Только белки в лесу, выдры по берегу и дикая птица всякая. Начали осваиваться, стараясь строить побыстрее, не пытаясь надолго ставить жилище. Всё самое простое, как бы палатки и всё.
Вода мал-помалу прибывала всё равно, река с одной стороны, с нашей имела крутой берег, с другой пологий и там где пологий, сплошь вода стояла, жуткой гладью ледяной. Откуда её столько? Лишь старый шаман догадывался и один раз нам рассказал, что наверное то с Севера вода, лёд стаял, снег стаял, и вода пошла на нас, наполнила реки, напоила небо водой и оно изливалось на нас и сегодня дождём ,и будет так теперь долго. Вокруг сырость и мерзко так из за этих дождей. Но шаман указал не унывать, осваиваться, пока с голоду не передохли и пошёл с нами искать добычу. Он вообще чудной у нас был ведун. То на реку пялился, пока ещё наводнения не случилось, то заунывно что-то проговаривал про себя. Мы его и уважали за то, что с духами дружит, за его обряды перед охотой и после неё, он духов уговаривал прощать ошибки, подсказать на будущее чтобы лучше охоту вести и вернуться без опаски до жилья. Но и боялись мы его, чудака такого. Ну чего он сам с собой буболдонит? О чём такой можно самому себе твердить в нос и иной раз вскрикивать, махать рукой и снова бубнить? Зачем-то насечки на костях делал, иногда что-то рисовал на земле и после стирал ногой, не давал другим посмотреть, говорил, что не интересно.
Но мы ему верили, он для нас чудной, а видимо для богов и духов в самый раз. Нам с духами и богами не сметь спорить, за это можно живо угодить в медвежьи лапы, такое бывало с теми, кто хамил шаману.
И ведь нашли добычу! На белок шаман внимания не обратил, вёл по лесу, хоть мы в нём и не привычны были к охоте. И всё-таки спугнули мы мелкого оленя. От голодухи у всех силы были на исходе, но зато реакция такая, что позавидовал бы и медведь. Из луков вдарить успели, ранили оленя, он пробовал уйти на последних силах, но все за ним так побежали, что догнали и быстро отправили на мясо. А шаман всё осматривался на лес и сказал вдруг - привыкайте к тому, что так и будем в лесах да у берегов рек жить и добычу искать, степей всё меньше будет. Теперь лук нам лучшее оружие, лук и капкан. Забывайте про крупных зверей, почаще настраивайтесь на мелких, нам теперь не жировать придётся, а кочевать почаще. Выслушали его люди и приуныли.
- Не нойте. Видели плавающих иногда по мелким речкам зверюг? На крыс они ещё похожи или на огромных мышей? Вот их тоже, думаю, можно есть. В общем, будем всё жрать, от рыбы до белки. Теперь не придётся выбирать подолгу.
И началась жизнь нелёгкая. Зверей стало в разы меньше, на одном месте подолгу стало невозможно оставаться. А чтобы добраться до новой, богатой добычей земли, снова надо садится в лодки и уже без какого-либо пути просто плыть на удачу. Все старые знаемые места теперь не имели значения, прошлые места навсегда либо под воду ушли, либо просто стали топью, болотами, либо затапливаемыми степями и лугами. Так и повелось. Год за годом реки полнились водой, при разливах оставляли после себя, отступая в русло, множество озёр. В них водилось много птицы, выдры - те самые огромные и похожие на крыс звери. Бобры. Рыба, включая сомов, которыми мы раньше если честно брезговали, знали, что они падаль обсасывают и тем живут. Но постоянно не удавалось закрепиться. Стада стали так, "стадками", оленей мало. Лоси и подавно даже не думали никогда стадами жить. Кабаны опасные, и тоже не помногу их. Медведи стали злобнее и иной раз пробовали нападать из засады. На зиму приходилось переходить на рыбу, ловили со льда, летом пускались на поиски удобного нового места, и так год за годом.
И воды мы стали и опасаться, и зависеть от неё во всём. Постепенно пришли сказания от ведуна нашего, которые мы передавали детям перед сном - о том что было дивное время наших дедов, когда по тверди, освещённой великим Солнцем, ходили дивные звери, было много мяса и мало воды, было ветрено и морозно порой даже летом, зато сытно и привольно, почти не нужны никогда были лодки. Но случился страшный зверь, зверь иномирный, Дракон-змей. Он поднялся из топей и глубин мира нижнего и повёл войну с Солнцем ярким, со снегами белыми и морозами сильными. Не по душе его сырой натуре чистота мороза оказалась. Стали таять снега, покрывалось небо тучами, билось с ними Солнце и не могло победить. Звёзды скрывались за облаками тяжёлые, путь указать стало некому такими ночами. И вода заливать стала землю, и навсегда хуже жизнь стала, и оттого теперь мы зорко следим за реками, как вода прибывает и всегда готовы спасаться от погибели. А дракон теперь Солнце на ночь глотает, в нижний мир его прячет на ночь, и оттого Солнце, приходя на небосвод поутру, иной раз приводит с собой облака и хмарь на многие недели — то следы от силы дракона подземного. И вода с неба, вода с севера великая, реки получались новые за ночь, только успевай спасаться в лодке.
Наводнения оказались постоянными, теперь они могли случаться по несколько раз за лето и порой, что удивительно... как только сильная жара, вот посреди лета, так спустя некоторое время — жди беды, вода валом прёт, и всё время именно с севера идёт, это мы почти сразу приметили, и ведун наши догадки подтвердил. То таяли великие льды и снега, освобождали землю, оставляя после себя болота, озёра и туманные дали.\
