Ну, вот и забрезжил впереди финиш учёбы в училище. Выпускной курс! Это вам не хухры-мухры. Мы повзрослели. Шинели и зимние шапки имеют вид вещей, которые прошли испытания лагерными сборами. Школу выживания в неотапливаемых помещениях ранней весной. Когда приходилось спать в завязанных шапках-ушанках, наваливая на одеяло всё своё вещевое имущество. Те, кому повезло спать рядом с открытой форточкой, могли проснуться утром под небольшим сугробом. И не болели. Хотя, даже насморк был опасен в полёте. А без него не обходилось. Но умудрялись всякими приёмами сушить носоглотку перед предполётным медосмотром.
Мы выглядим солидно. Умеем носить форму. Прекрасно ходим строем, позволяем себе чудить над командирами на разводах. Можем изобразить «паровозик» или отсрочить начало приветствия комбата. И грохнуть «Здрав» ровно в тот момент, когда у него уже глаза стали больше кружек и грудь заполнилась воздухом возмущения.
Уверены в окончании училища. Почти. Основная масса курсантов уже отсеялась. Нашу роту ждёт освоение нового типа самолёта. Но его уже освоили наши парни из 8 роты. После Л-29. Никакого сомнения нет, что мы освоим МиГ-21 после МиГ-17. Главное - показаться очередному новому инструктору, чтобы он не вздумал списать с лётной работы. Есть такая вероятность. Ходят байки и про такое.
Основу теоретической учёбы составляет изучение МиГ-21. Системы, оборудование, аэродинамика, эксплуатация, особые случаи в полёте. Теперь добавляется и радиолокационный прицел. А после него изучаем вооружение самолёта. Пушка, авиабомбы, неуправляемые и управляемые ракеты. Меня очень впечатлил рабочий макет ракеты с тепловой головкой самонаведения. Преподаватель запустил систему наведения и зажёг сигарету. Потом начал двигать сигаретой перед ракетой. Головка с угрожающим рокотом отслеживала положение тлеющего кончика сигареты. Вот, значит как будет носиться эта штука за соплом моего самолёта!
Потом чередой пошли зачёты. Были преподаватели, которые проповедовали принцип определения балла за знания: подход - 5, ответ — 2, отход — 5, средняя оценка — 4. Были курсанты, которые серьёзно относились к этому принципу. Их можно было вычислить по шуму. Они рубили парадным шагом, не щадя классного пола, от двери до самой кафедры. Преподаватель сначала удивлённо поднимал глаза на источник шума, потом, критически осмотрев фигуру претендента на положительную оценку, расплывался в довольной улыбке. Уж будьте спокойны. У таких курсантов всё было по Уставу. На время экзамена. Ну, а громко, командирским голосом доложить — святое дело для орла 4-го курса военного училища.
Ходила тогда байка на эту тему. Отвечал курсант на вопрос билета «Техника выполнения петли Нестерова на самолёте МиГ-21». И когда дошёл в ответе до верхней точки петли, показывая положение самолёта рукой, то затруднился перейти на нисходящую часть петли. Изгибался телом, изгибался и сделал сальто назад. История умалчивает о том - была это домашняя заготовка курсанта или импровизация, но наглядный до безобразия финт очень впечатлил преподавателя. Курсант, не закончив ответ по билету, получил оценку «отлично». А этот атлетический номер вошёл в анналы истории всех истребительных училищ Союза. Каждое училище приписывает этот факт своим выпускникам.
Запомнилось мне изучение теории вероятности. Забавная вещь в военном деле. Тем более, что по тактике мы писали курсовую работу. Мне досталась тема про уничтожение самолёта дальнего радиолокационного обнаружения с какой-то вероятностью. Надо было рассчитать потребный наряд сил на воздушную операцию. Математические вычисления мне нравились. А тут ещё и возможность почувствовать себя стратегом. Пожалуй, для меня это было самое интересное исследование. И грустное. Потому что цифра заданной вероятности уничтожения цели вылилась во внушительные вероятные потери своих самолётов.
Ну, а что вы хотели? Надо расчистить проход к летающему локатору для ударной группы. Уничтожить ПВО в полосе прохода, нанести удар по ближайшим аэродромам, распотрошить воздушное прикрытие, организовать заслон на вероятных направлениях появления помощи супостату… Можно и помехи поставить. И то — не факт, что ударной группе повезёт. Вероятность — хитрая штука. Тут больше на везение похоже.
На практике в строевых полках с подобными расчётами столкнуться ни разу не пришлось. Впрочем, мы во всех учебных заведениях изучали такие предметы, которые ни разу в жизни не пригодились. Начиная со школы.
Надо сказать, что к этому времени у нас в личном пользовании появились калькуляторы. Логарифмическая линейка ушла в прошлое. Хотя, в форме штурманской она сопровождала меня всю дальнейшую службу. Да и наколенный планшет тоже был из семейства логарифмических, только круглой формы. Интересно, изменилась начинка наколенного планшета у сегодняшних лётчиков?
У меня был даже калькулятор для инженерных расчётов. Он мне и помогал сделать курсовую. Кроме того, у нас много расчётов было на аэродинамике. Фигуры пилотажа надо было рассчитывать. Полёт — чистая математика! Так что, появление этого чуда научных достижений в нашем обиходе было весьма своевременным.
А при сдаче экзамена кафедре научного коммунизма опять наши самоделкины применили радиопередатчики. Был там майор один, который хвалился, что на его экзамене шпоры невозможны. Он просто — рентген. На «раз» вычисляет нарушителей. Ну, а для лётной карьеры это самая страшная кафедра. Однако, такие заявления только подстегнули наших авантюристов.
Перед моим заходом в класс с экзамена вышел сияющий парень с оценкой «хорошо» за ответ по билету. Хотя, его обычная оценка по общественным дисциплинам была «тройка». Он был заряжен аппаратом. И под диктовку исписал два листа убористым почерком. Чем вызвал подозрение у майора. Причём, уже не первый. Майор тщательно изучил штамп кафедры и свою подпись на листах. Всё было оригинальным.
Когда я вошёл в класс, майор проверял свободный стол. Он был возбуждён. Он чувствовал, что его обманывают. Троечники предоставляли полные тексты ответов на вопросы в билетах. Хотя он знал, что на семинарах они никогда не блистали знаниями его главного предмета в училищном перечне предметов. Собственно, я был предпоследним в отделении, кто ещё не сдавал экзамен. Все «радисты» уже прошли. И майор был в крайней степени озадаченности. Класс был чист. Курсанты не делали сомнительных телодвижений. Руки всегда были на виду. Но… Что-то происходило. Троечники были слишком уверенны. Смело смотрели в глаза. Бодро и бегло зачитывали ответы. Эта неопределённость убивала майора. Мне его стало жалко. На секунду. Не люблю тех, кто считает себя самым умным.
Меня волновало отсутствие практики управления строем. Учёба подходила к концу, а мне ни разу не пришлось подать команды. Кроме тех, которые подают дневальные. Неужели уйду в полк без этого навыка?
Отцы-командиры решили дать нам такую тренировку. Я - перед взводом. Волнуюсь. Очень волнуюсь. Парни смотрят на меня с усмешками.
- ВЗВО-О-Д! - придав голосу басов, выдаю в утренний воздух команду.
- РАВНЯЙСЬ! - и голос предательски срывается на писк. Теперь парни смотрят на меня серьёзно. Вот интересно, а что они видели? Может поняли, что это очень для меня важно и волнительно? А может выглядел я жалко, добивать насмешками не стали?
Колонна машинально выполняла мои команды. На меня перестали пялиться. Я успокоился. Мне понравилась послушность этой массы. «Первый раз» случился! И гораздо успешнее прошёл, чем тот «первый раз».
