Титульный лист
Иллюстрации Книги Иова. Созданы и награвированы Уильямом Блейком, 1825
Всё просто. Просто там, где человек — это путь эволюции от обезьяны к Полю Гольбаху, который в некомпетентной простоте утверждал, что попы-обманщики придумали Бога, чтобы эксплуатировать простых людей. Здесь, по-видимому, для простоты восприятия необразованных масс ненасытные, позарившиеся на последние пожитки клирики выдумали Триединую сущность, прибывающую вне времени и далее, чтобы усилить впечатление от вранья предложили неграмотной забитой пастве концепцию непорочного зачатия. Но оставим Гольбаха и иже тех, кто с ним в их сознании примата, у них свой путь, и поговорим, попытаемся поговорить о нетленных вопросах бытия.
Это всегда очень волнует. За что? Этот вопрос интуитивно может задать даже самый отъявленный приговорённый преступник и в этом вопросе он не ошибётся. За что мир так несправедлив ко мне? Здесь напряжение доходит высшей точки и требует немедленного ответа. Ответ на этот вопрос получить страшно, но не получить его еще страшнее.
В Англии жил человек, звали его Уильям Блейк, был он поэтом и художником, был он ещё тем, кто видит то, чего не видят другие. По крайней мере это он утверждал. В молодости был он человеком стихии, познавшим истерику бунта. Но в толпе не увидел он смысла, толпа не прожевала его. Так постепенно, в политически одержимом мире конца XVIII в. стал он чужим. И в этом отчуждении были у него панорамные видения сути природы добра и зла. Так Блейк приступает к осмыслению Книги Иова. В 1826 году, за год до смерти, в возрасте 70 лет, он публикует итог этой работы - 22 тематические гравюры. Но осмысление этой темы не мгновенное, оно растянулось на 20 лет. В начале этого пути было ему 50 лет.
От 50 до 70 лет — возраст рассвета мужчины. Возраст Сократа и Платона. Возраст монахов и князей. Возраст глубокого понимания мира. Здесь физически человек не разрушен. На нём седая печать красоты и земной мудрости. Но достичь этого великого равновесия могут не все. Путь к этому началу смертелен. Как уже говорилась, Блейку на момент начала роботы над иллюстрациями к «Книге Иова» 50 лет. Иову на момент катастрофы ровно семьдесят лет.
— Откуда такие сведения? В книге о возрасте страстотерпца Иова ничего не сказано.
— Зато в книге сказано, что после испытания прожил Иов еще 140 лет. Сказано это в том эпизоде, где Бог благословением умножает вдвое потерянные ранее стада — число мелкого скота, верблюдов, волов и ослиц. Следовательно, когда говорится, что Иов прожил еще 140 лет можно предположить, что и число дней его также было умножено вдвое. Следовательно, к моменту испытаний ему 70 лет — возраст высокой мудрости. Это состояние блестяще передал Блейк.
Что сразу отличает образы Блейка от других подобных образов? Прежде всего в его толковании Иов-страдалец это человек, заключённый в очень сжатое пространство, как будто в тесную коробку в которой не разогнуться. Этот точное изображение пойманного существа. Но здесь в глазах Иова не столько страдание, сколько постижение своего положения. Сейчас перед ним не космос созерцательной веры, но чья-то одномерная воля — кулак, в котором его зажали и из которого не вырваться. И в этом состоянии страдалец говорит прежде всего не о потерях, но о причинах.
Гравюра ок. 1793
Как мы помним, всё начинается со спора Бога с сатаной об Иове. Отец лжи, зла утверждает, что праведность — это хорошо оплачиваемая покорность. Итак, здесь сатана фактически обвиняет Иова в корыстном, утилитарном идолопоклонстве. В его трактовке за примерное поведение тот получает законную награду — условно кусочек сахара. Далее дьявол укоряет Иегову в том, что тот создал этому идолопоклоннику идеальные условия т.е. фактически отобрал свободу выбора между добром и злом и предлагает испытать Иова. Испытания эти странные, страшные. Здесь сатана от имени Бога разрушает мир человека и далее разрушает его тело. Такой вот спор.
Сатана перед троном Господним
Сразу этот спор вызывает резкое, справедливое отрицание. Всё это чудовищно. Это спор на человека. На любого человека — на меня, на ближнего, на случайного. Такое положение шокирует и разрушает само понятие справедливого Бога. И дальше, в этом разрушающем противоборстве добра и зла, в растоптанном мире Иова кроме него самого страдают все его близкие и верные, гибнут слуги и дети. Причём дети, живущие нормальной полноценной жизнью, без девиационных отклонений во время общего праздника гибнут для того, чтобы показать, что в мире присутствует несправедливость.
Сыновья и Дочери Иова погубленные Сатаной
Именно этот момент очень важен и очень трагичен. Здесь проявляется главный вопрос — что такое добро и зло? При видимой очевидности ответа каждое определение этих категорий — бездна. Спор о том, кто человек? — потомок обезьяны, которую можно дрессировать при помощи кнута и пряника или независимая воля, личность способная на самопознание, открывает такие сложные грани сознания, такие переживания, в которых в итоге можно понять себя, в которых в конце концов сам Иов увидел Бога. Какой Он? Любовь? Тот, который пожертвует своим сыном, собой, ради любви к людям.
— Да, всё это так, но там чужое дитя, а здесь дети мои, дети человека, людей у которых нет Его мудрости, у которых, по сути, нет ничего кроме семьи и детей. Внезапно, вероломно, смерть, боль. Или всё-таки есть ответ на эту катастрофу? на эту тиранию непонятного нам закона? Закона подчинения. Приказ и дисциплина. Или здесь всё-таки нечто иное?
— Зачем Богу послушное стадо баранов? Зачем шерсть и мясо тому, кто не нуждается в пище земной? И главное — зачем тому, кто Триедин и вне времени, существа без разума, неспособные понять его присутствия и значения, существа без воображения?
— Но этот же вопрос можно адресовать и к сатане. Зачем сатане бессмысленное стадо? Что бы закончить спор в свою пользу?
Сатана поражает Иова проказой
— Здесь диавол атеист, не верящий в высокое преображение. Он зло, присутствующее в мире. Можно ли из мира, который когда-то поверил его обману, лукавству, удалить зло т.е. лишить людей свободы? И вообще, момент грехопадения — это уже свобода? И далее вопросы — свобода одного над другим? или выбор между добром и злом? Несчастный Иов, он зло не выбирает. Он вообще вне зоны выбора. Он под пятой противостояния. Он раздавлен. Он бывший судья, который «из зубов… исторгал похищенное» и «сокрушал беззаконному челюсти» требует у молчащего неба суда на собой. В своих вопросах он обращается к Богу, но слушает их также и сатана.
Отчаяние Иова
Человек порой странно переосмысливает своё прошлое, в том числе и прошлое, в котором деспотия событий, безусловное зло терзало его. В одном из интервью Танино Гуэрра назвал свой опыт концентрационного лагеря восхитительным приключением, самой красивой сказкой в которой он побывал. Это не исключительный пример, это не просто слова «эксцентричного» поэта. Здесь мудрость мыслителя. С этой же мерой к своим несчастья подходили многие мудрецы — Джон Донн, Достоевский, увидев внезапно разрушающую реальность, собственную смерть, смогли переосмыслить весь свой мир и в дальнейшем благодарили судьбу за этот подарок, за страдания. Странный подарок. Если серьёзно задуматься над этими переживаниями, то граница добра и зла станет нечётким контуром при ясной отчётливой силе самих конкретных понятий. Парадокс.
— Постойте, возможно, Вы правы. Но судьбу Блейка нельзя сравнить с судьбами ни Достоевского, ни Джона Донна. В общем Блейк прожил жизнь обывателя с причудами. Да, он был невольным, подчёркиваю невольным участником мятежа и даже был под следствием, задравшись с солдатом, но в общем страданиями жизнь поэта не была отмечена.
— С точки зрения обывателя, жизнь обывателя — это закон, норма. Но дело в том, что Блейк, переживший такую судьбу, обывателем не был. Мир добропорядочного англичанина при ремесле ему был тесен. Он чувствовал своё предназначение. Но вырваться, доступно рассказать людям о своих видениях, переживаниях и быть понятым ему не удавалось. В итоге он всю жизни проходил как-бы в смирительной рубашке.
Нельзя сказать, что его совсем не признавали. Скорее за ним наблюдали. И самые активные умы эпохи наблюдали за ним пристально. Известно замечание о Блейке Уильяма Вордсворт а: «Не было ни капли сомнения в том, что этот человек был сумасшедшим, но что-то такое есть в его одержимости, что интересует меня намного больше, чем разум лорда Байрона и Вальтера Скотта ».
Это положение существа в зоопарке крайне раздражало, ранило Блейка. Клетка для того, кто видит бездны, это катастрофа. Он мог задуматься о том, что тот, кто дал ему возможность видеть мир иным к нему несправедлив. Зачем ему тогда глаза духовидца, если никто по-настоящему не верит в его рассказы? Он постоянно ощущает свою миссию, но при этом всегда находится в тупике. Над ним даже не смеются как над городским сумасшедшим, ему по-доброму, как несмышлёнышу улыбаются в лицо. И дело здесь даже не в славе и деньгах — предел мысли обывателя в искусстве, но дело в понимании, в ответном движении людей.
В 1790 г. Уильям Блейк, которому исполнилось тогда 33 года, пишет одно из самых своих знаковых и претензионных произведений, а именно «Бракосочетание Ада и Рая». В этом тесте есть следующее утверждение: «Библейский Иов это никто иной как Мессия, прибывающий в геенне огненной». Таким образом Блейк понимает смысл этих страданий как некую миссию, действие, направленное свыше. Здесь же, в разделе «Пословицы Ада» поэт приводит и другие афоризмы: «Опасайся стоячей воды: в ней таится отрава» и далее «Искромсанный на куски червь не должен винить в этом плуг». Так Блейк надменным, назидательным тоном жестокого учителя младших классов говорит о закономерности и пользе страданий людских. Позднее этот тон и образность пословиц реализует в своих писаниях Ницше. Его «падающего — толкни» будет воспринято современниками как команда, как принцип действия.
"Бракосочетание Ада и Рая". Первое авторское издание
В этом же тексте Блейк продолжает, уже критически, исследовать шведского мистика Сведенборга и определяет его как предтечу своему собственному рождению, появлению в мире. Секта Сведенборга «Новая церковь» появилась в 1757 г. т.е. в год рождения Блейка. 1790 г. Сведенборг определил как дату «Конца света». Блейк выбрал, вычислил этот год как дату начала своей мессианской деятельности. Всё это конечно не случайно. Как я уже говорил, Блейк с детства причастен к видениям. Его мир в постоянном, напряжённом контакте с потусторонним. Он видит больше, объёмней чем другие. Он визионер, по его словам, ведомый Архангелами. Он чувствует, что его день настал. Итак, книга вышла из печати. Книга, которая как надеялся автор, спровоцирует Апокалипсис и как следствие – окончательное очищение человечества, Второе Пришествие.
На это никто не обратил внимания. Нарастающая тишина. Одиночество, в котором неловко даже посмотреть в глаза верящей ему жене. Как тут не вспомнить о великом молчании Иеговы при смертных воплях Иова.
— Но поражение Иова гораздо серьёзней истории Блейка.
— Видимо да, но и тот и другой хотят общения с Богом, объяснения этой тишины, повторюсь, этого одиночества. Это не техническое одиночество Робинзона Крузо. Здесь Блейк криком отчаяния обращается к Богу за ответами. То, что дано ему, должно быть известно другим, всем. Все заняты своими земными делами. Делами не духа, но плоти. Блейк точно изображает это состояние в гравюрах. Посмотрите, фигуры и самого Иова, и его друзей удивительно плотные, земные. Это всегда концентрированная мышечная масса. Это камень на земле. Молчащий камень.
Ответы Элифаза, Билдада, Цофара и отрока Елиуя страдальцу звучат как ответы испуганных людей. Все четверо впечатлены наказанием и в моральном оцепенении своими речами показывают рабское согласие с тем, кто наказывает, т.е. признают, принимают тиранию. Они явно боятся такой же судьбы, поэтому оправдывают Всевышнего, карающего Бога, и чернят наказуемого друга, человека в беде. В их представлении справедливость — это система наказания и поощрения — дрессура. Нужны ли дрессированные животные Богу?
Друзья Иова порицают его
В тексте книги есть очень важная строка. Иов произносит следующее: «…ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне». — Итак, его страх воплощается в реальность. Далее вопрос — его праведность от сердца или из страха? Чего боится праведный, чистый перед Иеговой человек? Здесь страх Иова воплощается в реальность — в смерть, в нищету и болезни. В конечном итоге в спор между Богом и сатаной о его искренности, о его чистоте. В итоге пережив это падение страдалец остаётся с Богом. Только теперь он не боится возмездия. Он не хулит ради избавляющей смерти Иегову по совету жены, он ищет Его.
Именно в этом поиске человек преображается. Так видимое зло трансформируется в понимание природы зла. Так человек начинает видеть перед собой всего человека. Это удвоение финала книги, где увеличиваются стада и годы жизни страстотерпца, удваивается потомство, так как воскреснут в день воскресения и умершие, по замечанию Иоана Златоуста, всё это очень важный момент. В итоге Иов из судьи вырастает в священника. В человека, говорящего с Богом. Друзья, обличающие его своим страхом, теперь видят в нём не грешника, но праведника. Иегова говорит им: «Итак возьмите себе семь тельцов и семь овнов и пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только в лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов».
Возвращение и процветание семьи Иова
Книга Иова — это, по сути, первый текст апологетики, философии-теодицеи. Здесь затронуты ряд фундаментальных вопросов, касающихся бытия человека, его отношение с Богом. Это не нравоучительный трактат, но шокирующий пример, в котором зло и добро пребывают не в гностическом примитивном противостоянии, но в совершенно другом, почти неуловимом для постижения качестве. Можно сказать, что Иов рожден, чтобы стать притчей, чтобы возбудить в человеке одно из самых главных переживаний — сочувствие. Но примерное наказание для совершенно невинного человека неприемлемо и вызывает много вопросов то к справедливому Богу, то к самому себе. Наверное, эти вопросы и есть суть человека, они уже не оставят его никогда. В них призрак свободы итога — свободы, в которой нет зла. Той свободы, в которую так верил отрицающий физику в пользу духа поэт Уильям Блейк.
P . S
Если говорить о авторстве книги, то я предполагаю, что автор этой поэмы сам Иов. Есть мнения, что Иова вообще не было. Так раввины Самуил бар-Нахман и Реш-Лакиш утверждали, что эта книга — притча. Но если это так, то стоит усомниться в свидетельствах пророка Изеркииля, с которым говорит Бог и в своей речи упоминает Иова. Учитель евреев Хай-Гаон утверждал, что «Иов существовал, но он был сотворен, чтобы стать притчею». Отчего такое неприятие к Иову как к исторической, действующей личности понятно. Здесь не совсем привычный Бог. Здесь нарушена религиозная дисциплина. Но именно это непростое для понимания противоречие, на мой взгляд и доказывает истинность книги. Даже сама структура этого поэтического полотна, где поэтический текст начинается с описания страданий, ничего не понимающего Иова, а объяснение о споре между Иеговой и сатаной как бы приписаны прозой и выведены предупреждающим объяснением впереди книги, дают живую картину переживаний страдающего автора. Он не понимает, что происходит, но получив ответ выводит его прологом книги.
То, что книгу приписывают царю Соломону, тоже можно оспорить. Стилистические совпадения не говорят о том, сто автор непременно Соломон, но скорее указывают на то, что великий, мудрый царь был знаком с творением Иова. И в том числе из этого произведения почерпнул своё вдохновение.
Итак: был человек в земле Уц, имя его Иов.
— Это тот, чьих детей не пощадил Бог ради спора с сатаной?
— Почему всегда вспоминают только детей? Погибли и другие люди, слуги. Самое время об этом поговорить.
Март 2021
#литература
#живопись
#Уильям блейк
#бракосочетание ада и рая
#книга иова
#иов
#поэзия
#александр моцар
#гравюра
#философия
