Озеро, разделяющее дедов дом с деревней «Золотая галушка», тихо плескало о берег зеленоватой волной. Анфиса прошла по бережку, посидела возле камышей и направилась к опушке леса. Все ее детство прошло возле этого озера, пасеки и густой стены деревьев, в которой даже луч солнца казался нечаянно забредшим путником. Запахи меда, полыни и разогретой солнцем хвои окутывал ее знакомыми щемящими воспоминаниями, от которых приятно сжималось сердце.
Дед умер месяц назад, окруженный белоснежными полугодовалыми щенками азиатской овчарки, которые жалобно завывали и рыли вокруг него землю, чувствуя смерть. Его похоронили на местном кладбище в солнечный день под печальное кукование кукушки. Всю свою жизнь он проработал егерем живя на этой опушке с собаками и пчелами, уважаемый людьми и редко покидавший свое одинокое жилище.
Анфиса взяла отпуск и приехала в обитель своего детства, чтобы спокойно походить по знакомым тропкам, окунуться в воспоминания, разглядывая старые фотографии, и попивая так любимый дедом липовый чай.
Дом оказался закрыт и тишину не разорвал такой привычный веселый лай, лишь за домом гудели пчелы.
Анфиса подергала навесной замок и разочарованно присела на ступеньку крыльца, сокрушаясь, что придется идти обратно в "Галушку" за ключами, которые были у тети Клавдии. Но где-то вдалеке вдруг послышался громкий лай и через несколько минут из-за кустов терна показались белоснежные спины азиатов, за которыми шел сгорбленный мужик опираясь на длинную палку.
- Слава Богу! - воскликнула Анфиса поднимаясь ему на встречу. - Дядь Лев, я уже думала в деревню обратно отправляться!
- Да я тут пока проживал, дочка, - сказал мужчина присаживаясь на щербатый пень. - За хозяйством присмотреть, собак покормить... Ну хорошо, что ты приехала, у меня дел знаешь сколько? Крышу покрыть, погреб побелить...
- Ты располагайся, а Клава к вечеру зайдет, пирожков да молока принесет. Собак есть чем кормить, а за пчелами я поухаживаю. Лады?
- Лады! - Анфиса пожала его узловатую жилистую руку. - Тут не страшно?
- А кого бояться? - удивился дядя Лева. - Народ тут тихий, в нехороших делах не замечен... Если только бабы, что насплетничают - так ты не верь им, дуры они.
- Хорошо, - рассмеялась Анфиса и взяла из его рук ключ от дома. - Дед же как-то жил здесь, не боялся.
- Ну если совсем ужасть заест, там на стенке ружье повешено. Тебе с ним уж точно спокойнее будет. Хотя, выдумки все это. Кто тебя трогать будет?
Дядя Лева встал с пенька потрепал собак по густым холкам и пошел по тропинке в сторону деревни.
Анфиса открыла дверь и заглянула в тихое нутро дома.
- Ну здравствуй, дед... Вот я и дома...
* * *
Вечер уже близился и розовые закатные облака поплыли по зеркальной глади озера. Анфиса сидела на опушке под раскидистым кленом и смотрела на деревню, еще тронутую солнцем. На дороге показался женский силуэт и она сразу же узнала тетю Клавдию, которая казалось катилась по земле, будучи кругленькой как мячик. Анфиса помахала ей рукой и та ответила тем же.
- Изголодала небось?! - звонкий крик тети Клавы зазвенел в прозрачном воздухе и собаки залаяли поглядывая на Анфису. - Цыть, окаянные! Шуму наделали на всю округу! - женщина подошла ближе и достала из полотняной сумки три небольшие буханки хлеба. - Нате ироды, жрите!
Собаки довольно замахали хвостами и потянули в кусты свое угощение.
- Ну зачем вы тратитесь на них? - мягко упрекнула ее Анфиса. - Я бы сама...
- Чего это я трачусь? Хлеб черствый в магазине остается, вот Алка и отдает собакам.
- Ты-то ела? - тетя Клавдия достала из сумки глубокую глиняную чашку накрытую крышкой. - Ешь прямо тут, на свежем воздухе оно телу на пользу.
В чашке лежали пухлые пирожки с румяными боками и Анфиса схватила один, отмечая, что они еще горячие.
Тетя Клава извлекла литровую банку молока и налила в кружку, из которой Анфиса недавно пила чай.
- Пей.
Она присела рядом на теплую землю и вдруг сказала:
- Зря ты сюда приехала. Сидела бы в своем городе.
- Что? - не поняла девушка, вытирая молочные усы.
- Говорю нехорошее тут творится. Мне конечно Левушка строго-настрого запретил об этом говорить, но я за тебя же беспокоюсь... мы старики уже, а ты девка молодая...
- О чем вы? - Анфисе почему-то показалось, что солнце светить не так ярко стало и озеро потускнело.
- Дед твой не просто умер,.. извела его ведьма.
- Кто??? - девушка изумленно подняла брови. - Как это ведьма???
- Лева тебе небось сказал, чтоб бабские сплетни не слушала, но ты ему не говори, чтоб не осерчал на меня часом, - тетя Клавдия вытерла руки о передник, поправила платок и кивнув на деревню тихо сказала:
- Плохое место, наша "Золотая галушка"... Сколько лет прошло, а ничего не забылось. Дед твой с войны когда пришел, девки за ним табунами ходили. Статный, красивый, с черными вьющимися волосами - его сразу Цыганом прозвали. А чуть раньше, в деревне нашей, молодая вдова появилась, поселилась в заброшенном доме, работала в колхозе, ни с кем не общалась, замкнутой была - страсть. Выйдет бывало на улицу, глазами угрюмыми поведет и сразу будто ветер зимний пролетел, зябко и холодно на душе становится...
Звали ее Аглаида. Работала она за двоих, но ни на гулянья, ни на танцы не ходила, сразу домой шла. Но вот вернулся в деревню твой дед и на первых же танцах появилась Аглаида. Стала тихонько в углу вперилась взглядом в Яшу и не отвела их пока и музыканты домой не разошлись. На следующий день история повторилась, только вот домой они уже вместе пошли - гордая Аглаида и тихий Яшка. И поплыл по деревне слух, что приворожила его вдова, привязала к себе. Прабабка твоя - Авдотья, сразу смекнула, что по чем, и не долго думая отвезла Яшку в соседнюю деревню к бабке.
Не было их три дня, а потом приехал он веселый, и ни разу после этого к Аглаиде не зашел, а она каждый вечер возле окна простаивала, все выглядывала его. Женился Яшка через три месяца на твоей бабке и, как егерем стал, сразу сюда на опушку переехал. Но не долго счастье молодых длилось, слегла молодая жена от неизвестного недуга и к первому снегу представилась оставив ему дитя маленького.
